Ненавижу школу - Зинна

Ещё раз обращаюсь к вам, родители: вы единственная сила, которая может встать на защиту прав и интересов своих детей и рядовых педагогов, которым не дают нормально обучать ваших детей, не дают работать в школах и садах. Которых унижают, оскорбляют, которым не дают никаких перспектив, плетут против них сплетни, интриги и попросту выпирают из школы. И не о себе я тут хлопочу в этих строках, как может показаться (но лишь тому типу людей может показаться, которым как раз и посвящена эта книга, задевающая их самолюбие, которые других судят только по своей узкой, как их лбы, корыстной мерке). Я знаю многих учительниц, знакомых мне такими же своими ситуациями, десятками таких же ситуаций, которых тоже выпирали из школ, с травлей, в частности, чтобы освободить вакантное место для знакомых и родственников руководства.

Дети — это цветы жизни! Всё для детей — говорят в микрофон эти мегеры на школьных утренниках. А вы им аплодируете, не зная, что эти оборотни давно уже не отражаются в зеркалах. Одной такой училке-фурии одна мамаша чуть ли не в ноги упала на выпускном концерте 4-х классов, чуть ли не целовала ноги в благодарность за учительский подвиг! А эта подвижница с многолетним опытом работы в школе не умеет даже элементарного детского конфликта разрешить, потому что она далека от детей и их нужд, как Плутон от Марса. Вот случай. Что-то пропало в детской раздевалке, чья-то шапка. Дети стали обвинять друг друга, завязалась ссора с взаимными обвинениями и оскорблениями. А у пожилой гардеробщицы никак не получалось выяснить истины. Испугавшись, что за пропажу попадёт ей, она позвала на помощь эту подвижницу. Та пришла в раздевалку и стала долго и упоенно выслушивать, как дети клеветали друг на друга. Этот великолепный педагог вместо того, чтобы пресечь эту бесполезную, даже вредную для детей брань и просто предложить взявшему ненароком, или в шутку, или спрятавшему куда-то чужую вещь положить её на место или отдать учителю, предпочитает помусировать, посмаковать детские разборки. Она практически ничего не разъясняла детям, не помогала разобраться, просто стояла и смотрела, пока дети зло и гадко, жестоко ругались, или даже, может быть, наслаждалась их руганью и слезами того ребёнка, которого обвиняли. Я-то сначала просто наблюдала, а потом уж захотелось вмешаться, но не позволила себе, т. к. я у этих детей не работала, они меня не знали, а она всё-таки их классный руководитель, поэтому я ушла оттуда. Вот, а потом сердобольные мамочки бьют земной поклон этой лучшей учительнице на свете. А та сияет от счастья и гордости за самоё себя.

Зато эти мегеры любят ходить на уроки к молодым учителям, работающим первый-второй год. Зачем они к ним ходят? Чтобы помочь? Дать добрый, ценный совет? Профессиональные рекомендации? Не-е-ет. Они это делают, чтобы показать свою власть, власть возраста, власть опыта работы, ну, и поглумиться, если удастся, показать не только себя, но и указать новичку его место в прайде (стае, стаде, кому как больше нравится). Но этого им мало, конечно. Что бы ещё такого сделать, думают они. О, а давайте-ка в конце года дадим административную контрольную работу в классе, где обучаются самые сложные и слабые ученики школы (от которых эти мегеры сами недавно отказались, предпочтя работать в лицейских, т. е. лучших классах и свалив этот класс на молодых учителей). Заметьте: молодые, т. е. малоопытные учителя работают в самых сложных классах, а эти гуру — в классах с отбором детей. Контрольную — по всему году. Какая любовь к детям! Дети уже написали все, предусмотренные учебной программой контрольные работы — май месяц, праздники, подготовка к последнему звонку, солнце, птички поют, да им ещё к экзаменам готовиться. На уроке самое время, наконец, заняться чем-нибудь для души: программа пройдена, имеем право, скажем, посмотреть какой-нибудь обучающий фильм, провести викторину и ещё что-нибудь не только полезное, но и интересное, творческое. Нетушки, обойдётесь, говорят мегеры. Молодых учителей ставят перед фактом, и им ничего не остаётся, как менять своё поурочное планирование и готовить детей к этой работе, которая является не районной или окружной, а просто прихотью двух мегер. Ну что ж, мы готовимся, назначен день, мы всё повторили, дети готовы, но нервничают. Наступает назначенный час. На перемене я не могу найти ни одной из них. Прозвенел звонок на урок. Мы с детьми ждём, их нет, они к нам не пришли, задание не принесли. Я спускаюсь в учительскую, они там сидят, мило общаются. Я:

— Ну, что? Мы вас ждём.

— Чего ждёте? — удивляется одна.

— Как чего, вашей работы!

Она же:

— Ой, а я забыла.

Тут подключается к разговору вторая и говорит с нескрываемой ко мне претензией:

— А ты что, не могла напомнить, у нас в голове не только ты и твои ученики!

Какая наглость, какое хамство. Они же назначили, и ещё им надо напомнить!!! Я, конечно, понимаю, что мне сейчас придётся краснеть перед детьми, я их заставила серьёзно готовиться, сама старалась, готовила, они сидят в напряженном ожидании, и всё зря. Я, конечно, заставила-таки её подняться в класс и лично объяснить детям, почему работа не состоится в назначенное время.

И эти учителя как раз из тех счастливчиков, кто получают 13-е разряды, премии, кабинеты. А самые ушлые из них ещё участвуют в конкурсах и ездят на встречи с президентом, получают гранты, т. е. денежки, которыми потом распоряжаются. В то время как обычный учитель зачастую работает без кабинета, весь день на ногах, в бегах, премий не получает, даже символических на Новый год или в День учителя. Ничего не получает, кроме грубости, желчи и постоянных интриг, надуманных проверок (даже если они не оправдываются и показывают полное соответствие профессионализма неудобного учителя). Рядовой учитель не имеет никакой возможности получить грант, если он не имеет нужных знакомств, т. е. не подлизывает кому надо и когда надо. Не пьёт с ними и не закусывает красной икоркой на 8-мартовских и прочих сабантуях. Директора школ даже имена обычных учителей, тихих трудовых лошадок, часто забывают, называют их чужим именем или вообще не обращаются к ним по имени. Какой дружный коллектив, какие традиции!

А молодые учителя, над которыми время от времени глумятся «учителя-деды», боятся рот открыть, проглатывают всё, но держат обиду в себе и потихоньку превращаются в таких же озлобленных, подлых существ. Чего они боятся? Они боятся одного: потерять место работы, т. е. потерять зарплату. Ради получения своей зарплаты они готовы закрывать глаза на все несправедливости и мерзости, творящиеся вокруг них и их учеников, ваших детей. А скажи своё слово кто при ней и при других — она тут же «придёт ему на помощь»: «Что ты такое говоришь, в своём ли ты уме?» Зато тет-а-тет со всеми она будет постоянно ходить и жаловаться на те же несправедливости, которые она терпит от начальства. Это всё люди, продающие себя за зарплату. За зарплату они продают ещё много всего — детей, и не только чужих, но и своих, своих родных и близких, отравляясь сами своим униженным положением и отравляя жизнь всем вокруг. А потом с экранов телевизоров наши представители «интеллигенции» (в кавычках, конечно, потому как это одно только название) возмущаются, охают и ахают: какая же молодёжь пошла, ради денег своих родителей даже убивают! А хочу спросить у этой т. н. интеллигенции: где же они сами, такие культурные, умные, мудрые, порядочные — охать и ахать ума много не надо, может, соберетесь хоть разок, устроите хоть акцию против коррупции, против растления малолетних, против торговли детьми, ну, против хоть чего-либо, в защиту униженных, обиженных, обманутых, обездоленных, например, сирот, у которых чиновники отбирают положенные им квартиры… Детей, обреченных жить на улице, в подвале, обреченных попасть в тюрьму за кражу блока сигарет из киоска, в то время как чиновники воруют миллионами — и ничего! Где же вы, интеллигенты, совесть нации?! Где ваше Слово?! Уж если не Дело. Ведь у вас есть Имя, в отличие от меня, простой учительницы, живущей в общежитии. А вы только и делаете, что сидите по дачам, доставшимся вам от советской власти, сидите по театрам и только успеваете справлять друг другу юбилеи, петь дифирамбы, вспоминать до бесконечности свои молодые годы. На это у вас есть и силы, и время, и, конечно, желание! В таком случае не надо охать и ахать о том, какое сейчас молодое поколение, — это поколение ваших детей и внуков, это поколение воспитали вы, и вы виноваты в том, что оно такое уродливое и кровожадное получилось. Как же долго всё это будет продолжаться?! Долго ещё мы будем ползать на пузе и пускать пузыри в грязной луже?

Я понимаю, что читатель уже насытился школьными проявлениями любви и дружбы, но придётся осилить ещё десерт. Не обессудьте, но без него никак. Уж больно он важный для общего понимания всей картины.

Выпуск. Девятый класс, выпускной класс, дети получают аттестаты и вольны решать продолжать обучение в школе или поступать в колледж и т. д. Якобы вольны, на самом деле школа желает избавиться от неугодных, проблемных учеников. Как это делается — ведь двоек в аттестат ставить нельзя, теперь аттестатов с двойками нет, а недвоечников нельзя отчислить из школы! Не волнуйтесь, есть пути, если школа захочет избавиться от кого-то, она это сделает. Итак, как же это осуществляется на практике? Очень легко: девятых классов было три, а десятых будет только два, соответственно число учебных мест станет меньше, все ученики из трёх классов не поместятся в два класса, значит, школа «вынуждена» провести отбор, в котором приоритет, естественно, имеют отличники и хорошисты, ну, а остальные — под вопросом. Причём участвуют в этой афере почти все учителя, причём участвуют они в этом с довольно большим удовольствием — это их звёздный час, возможность отомстить своим нерадивым ученикам! Училки потирают потные ладошки. Всё продумано: до вручения аттестатов собираются и решают, кто достоин, а кто нет попасть к ним в 10-й класс. Параллельно с этим они с удовольствием находят время поизгаляться над фотографиями выпускников: этот косой, у этого вид тупой, эта патлы повесила… Это учителя, наверное, так стресс снимают после трудного учебного года.