Цена Империи - Александр Мазин

Вот такие наполеоновские планы строил Алексей Викторович Коршунов, сидя на краю палубы римской триремы, глядя на спокойное море.

Но планам этим не суждено было сбыться. Прошло два дня – и Алексей в этом убедился. Хорошо хоть он не стал никого посвящать в свои стратегические проекты. Ой как было бы стыдно!

Глава четвертая, в которой скифская эскадра сталкивается с римлянами, а Алексей Коршунов узнает, что штурман из него никудышный

Утром они увидели берег. Увидели все, а не наблюдатель на верхушке мачты, который, кстати, еще и вскарабкаться наверх не успел. Серая туманная полоска над темной синевой моря. Берег. А между берегом и их флотилией – корабли. Четыре крохотных кораблика, почти неподвижных, потому что утро было совсем безветренное. Ёш твою двадцать!

«Если это боевые корабли, то мы попали!» – подумал Коршунов. Придется драться. И не факт, что его флотилия окажется в выигрыше. Конечно, у него теперь тоже есть трирема, да и три боспорских корабля, таких же узких, боевых, оснащенных таранами, – это тоже сила, хотя в сравнении с триремой они – как собаки рядом с лошадью. Но от остальных судов, даже боспорских, и вовсе проку нет. Так, емкости для перевозки груза. Зато суммарный экипаж у них – пять тысяч клинков. Ладно, где наша не пропадала…

Коршунов поднес к глазу монокуляр. Теперь он мог разглядеть противника поподробнее… но тоже ничего определенного. Ну корабли и корабли. Один поменьше, три – побольше.

– Можно мне? – застенчиво попросил бородатый боспорец-кормчий.

Он робел перед «великим Аласейей» и еще больше – перед волшебным устройством.

– Взгляни, – разрешил Коршунов.

Боспорец взял монокуляр. Смотрел минуты две, потом возвратил прибор Алексею.

– Ну? – требовательно спросил тот.

– Великое чудо! – благоговейно произнес боспорец.

– Сам знаю. О кораблях можешь что-то сказать?

– О кораблях? – Боспорец неохотно вернулся к прозе жизни. – Могу, мой господин. Три «торговца», больших, и один – военный: бирема или трирема, но скорее бирема. Еще я на берег смотрел, но не признал. Я дальше Истрии не ходил.

– Ничего, – сказал Коршунов. – Скоро узнаем, скоро мы все узнаем! – Он хищно улыбнулся. – Агилмунд! Где Агилмунд?

– Я тут, вождь!

– Командуй парням: всем на весла! Но парус не спускать и особо не торопиться. Тем, кто на верхнем ярусе, скажи, чтоб римские шлемы надели для маскировки. И дай знать на боспорские боевые, чтобы шли за нами!

– Добыча? – Глаза гревтунга алчно блеснули.

– Три римских торгаша! Правда, с ними один боевой, но мы с ним справимся, я уверен!

Последнюю фразу он договаривал уже пустому месту. Агилмунд исчез. Зато на корме тут же раздался его зычный бас. А на триреме все пришло в движение. Десяти минут не прошло, как на корме сипло хрюкнула флейта – и все сто шестьдесят два весла разом опустились в воду. И трирема пошла…

Они не торопились. Коршунов предпочитал до времени не показывать себя врагом. Он изрядно погонял свой экипаж в Херсонесе, но все же его ребята недостаточно опытны, чтобы на равных схватиться с настоящими моряками. И вообще он не собирался рисковать ни своими людьми, ни кораблем. С ходу отправить на дно боевой корабль римлян, а уж с «купцами» проблем не будет.

Через некоторое время он уже мог рассмотреть врага поподробнее. Да, точно, один военный, вроде бы поменьше его «коршуна», и три торговых, пузатых, с обвисшими полосатыми парусами.

На римских кораблях их, естественно, тоже заметили. Но ничего не предприняли. Проявили сдержанный интерес. На военном корабле около носовой «фигуры» Коршунов сумел разглядеть человечка в шлеме с алым гребнем. На Алексее красовался такой же. И он тоже, в полном облачении римского офицера, стоял на носу около фигуры якобы коршуна, а по утверждению специалистов – орла. Попробуй заподозрить в нем варвара.

К нему подбежал Книва, тоже в римских доспехах:

– Сразу на таран, Аласейа?

– Нет. Тогда они сообразят неладное. Править как для прохода примерно в пяти корпусах. А когда поравняемся, крутой поворот – и на таран.

Парень умчался передавать приказ. Мерно взвизгивала флейта, скрипели весла, пенилась вода у форштевня…

Да, римский боевой был поменьше триремы. И весел у него было не три, а два ряда. Сейчас эти весла были задраны вверх. Но сам корабль был развернут носом к «коршуну». Впрочем, так даже удобнее – ударить с разворота в борт.

Боспорцы поотстали. Трирема, даже идущая вполсилы, легко обогнала корабли, на каждом из которых всего-то по тридцать весел.

Они поравнялись с тремя вытянувшимися линией «купцами». Их экипажи скопились у бортов, глазели на трирему. Военный корабль держался метрах в ста позади. Офицер на носу что-то крикнул, призывно махнул рукой: мол, давайте к нам.

– Сейчас приплывем! – гаркнул Коршунов по-русски. – Не сомневайся!

Офицер опять что-то закричал. Надо полагать, с русским у него были проблемы…

Трирема вышла на нужный рубеж.

– Давай! – взревел Коршунов по-готски.

Весла правого борта вскинулись вверх, весла левого борта мощно, теперь уже в полную силу вспенили воду, флейта загнусавила чаще, трирема, по короткой дуге, очень красиво развернулась, весла правого борта упали вниз, рванув взбудораженную воду…

На римском корабле сообразили, что происходит что-то не то. Завопили, засуетились… поздно пить боржом, когда почки отвалились!

Все произошло в считанные секунды. Красный борт римского корабля (он оказался намного ниже носа триремы) стремительно надвинулся. Коршунов успел увидеть на «римлянине» стрелка, поднимающего лук, но укрыться не успел. Стрелок, впрочем, тоже не успел – выстрелить. Раздался ужасающий треск, Коршунова швырнуло вперед – но он был готов: крепко вцепился в «ногу» «коршуна». А вот стрелку не повезло. Храбреца швырнуло вперед – за борт. Не его одного. Человек десять римлян, стоявших слишком близко, полетели с палубы вниз… а трирема уже отрабатывала назад, выдергивая таран из пробитого корпуса, отходя от обреченного корабля, который уже можно было не принимать в расчет, и направляясь к «купцам», которых никто таранить не собирался…

Коршунов бросил взгляд на протараненный корабль. Да, с этим все. Бедолага стремительно погружался. С его бортов сыпались в море люди. Спрыгивали – и сразу плыли прочь, чтобы тонущий корабль не утянул за собой. Пускай плывут, решил Коршунов. Берег далеко, но водичка теплая, хороший пловец доберется.

Только римский офицер по-прежнему стоял на носу своего корабля… «Ну и дурак», – подумал Алексей. Кораблей много, а жизнь – одна. Хотя, может, он плохо плавает…

«Купцов» взяли без проблем. Те, увидев над собой свирепо-веселые бородатые рожи гревтунгов, сразу подняли лапки кверху. И правильно. Резать их не стали. Свою команду, в том числе и любителей пустить кровушку, Коршунов крепко держал в кулаке. А боспорцы поспели уже тогда, когда в трюмах всех трех «купцов» шарили готы. Впрочем, свою долю добычи, по общему соглашению, получат и они.

А добыча оказалась изрядная. Вместительные трюмы судов были под завязку набиты барахлом: тканями в тюках, амфорами с благовониями, корзинками с аккуратно упакованными стеклянными изделиями… короче, много всего ценного производилось в Римской империи и вывозилось из нее. Вот только золота было мало, но это не страшно. Суда направлялись в Боспор, следовательно, все товары были подобраны так, чтобы по ту сторону Черного моря на них был спрос.

Коршунов добычей не занимался: поручил это дело родичам. Его больше интересовала информация. И Алексей ее получил. Информацию, из которой явствовало, что все его расчеты гроша ломаного не стоят.

Он промахнулся почти на двести километров.

Глава пятая, в которой Алексей Коршунов занимается стратегией и дипломатией

Купцов Коршунов отпустил. Даже выкупа не взял. Выкупом послужили полученные от них сведения.

Наиболее важное: примерно в ста километрах к западу патрулируют военные корабли. Сколько их и откуда они взялись, купцы не знали. Выходит, фокус с ложным донесением на этот раз не сработал? Утешением служило то, что Алексей не вывел свой флот прямо на вражескую эскадру. Такое вполне могло случиться, учитывая его навигационные способности. Повезло, можно сказать.

А вот соратники Коршунова считали, что иначе и быть не может. Они были уверены, что это удача вождя Аласейи вывела их прямо на добычу. Алексей не сказал им, что намеревался выйти к берегу совсем в другом месте. Хотя мог бы и сказать. Тогда бы ему заявили, что это удача сбила флотилию с намеченного курса. Три корабля, набитых добром, полученных практически на халяву. Ни одной капли крови (своей, разумеется) пролить не пришлось.