Франко - Леонид Хинкулов

Последние годы жизни. Иван Франко диктует свои произведения. Фото.

Дом-музей Ивана Франко во Львове.

Комната в доме-музее Ивана Франко во Львове.

Комната в доме-музее Ивана Франко во Львове.

Сюжеты обоих этих романов были взяты писателем из материалов судебных процессов: ведь весь буржуазно-дворянский уклад состоит из цепи преступлений, и преступления эти — логическое следствие всей преступной до самых своих основ социальной системы.

Жена офицера, «благопристойная» дама общества, Анеля Ангарович («Для домашнего очага») ради наживы вербует крестьянских девушек и продает их в публичные дома. Перед тем как покончить самоубийством, она сама клеймит то общество, к которому принадлежит:

— О, как я презираю вас! Как ненавижу вас, вы, фарисеи, вы, лжецы и лицемеры! Самый презренный поступок, величайшая подлость — для вас ничто. Вас страшит только суд толпы, призрак ответственности. Хорошо скрытая подлость перестает быть подлостью, тайное преступление служит только доказательством отваги и ловкости!

Преступница еще более мерзкого типа — графиня Олимпия Торская («Основы общества»), у которой нет ни малейших нравственных устоев, развращенный и умственно неполноценный панич Адась чужды всех человеческих чувств, кроме жадности и стремления любой ценой удовлетворить свои изощренные страсти.

Эти ублюдки не остановятся перед зверским убийством, ограблением бессильного старика, им не страшен суд совести, а от суда человеческого они рассчитывают спрятаться под покровом ночной темноты и туманных законов.

И вот над землей снова занимается пасмурный день: «Земля угрюмо молчала, стараясь скрыть свое лицо холодным туманом…» Бр-р-р, как неуютно и страшно жить в этом мире хорошо замаскировавшихся подлецов, убийц, воров! Но ведь тьма не может царить вечно. Вот солнце пробивает сумрак и восклицает:

— Эй, мои золотые лучи! Идите вперед! Рассекайте эту мглу! Колите ее! Пронизывайте насквозь! Не дайте ей своей завесой окутать правду!

«Для домашнего очага» и «Основы общества» — вершина художественной прозы Ивана Франко, самые яркие и завершенные его романы. И не случайно именно в этих романах полнее всего сказалось благотворное влияние прозы Льва Толстого, вызывавшей всегда восхищение Франко. Как раз в эти годы им было опубликовано несколько статей о Толстом.

Франко писал:

«Словно яркий пламень, сверкает светлый, величественный облик человека, который ныне воплощает в себе почти все то, что есть в России чистого, идеального и симпатичного, который безусловно является совершенным олицетворением черт русского племени, черт, усиленных огромным поэтическим талантом».

Высокие достоинства таланта Толстого он видит в необычайно острой наблюдательности писателя и тонкости его психологического анализа, в пластичности описания среды, порою всего несколькими словами, одной верной чертой, в склонности к философствованию. «Что-то неуловимое, как бы некая прозрачная полумгла разлита в этих произведениях, какая-то атмосфера сладости и благоухания».

И далее: «Искание правды, естественности и простоты во всем, в людях и в природе, в делах и в слове, отвращение ко всяким броскам, к искусственным эффектам и кричащим контрастам, мир и гармония, строгая объективность изображения, проникнутая в то же время теплым сочувствием, горячей любовью к изображаемому, — вот характерные черты его творчества… Всюду бьется горячий живой пульс великой мысли и великой, всеобъемлющей любви поэта».

Все эти высказывания Франко о Толстом — подлинный ключ к пониманию собственных художественных, творческих исканий украинского писателя.

Как часто повторяет здесь Франко слова «пластичность», «гармония»! Он придавал этим качествам огромное значение. И в то же время понимал эти черты художественного изображения только в неразрывной связи с идеей, с общей целевой установкой писателя.

Поэтому чрезвычайно характерны наблюдения Франко по поводу романа «Анна Каренина»: «Представитель родового дворянства Толстой не в слишком выгодном свете изобразил сливки высшего общества в России… В ряде картин и лиц, необычайно пластичных, но вместе с тем написанных с изумительной сдержанностью и деликатностью, Толстой изобразил бездонную пустоту жизни этой столичной аристократии, всю ту атмосферу фальши, лицемерия, пустых слов и колких взглядов, которая с беспощадной неизбежностью принижает, опустошает, убивает умственную и нравственную сторону человека».

Именно эти черты художественного разоблачения — не только внешнего, но и внутреннего, психологического— характерны для романов Франко — и «Основ общества» и «Для домашнего очага».

Эти черты можно легко увидеть и в большом романе «Не спросясь брода» — над ним Франко работал в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов. Роман остался неоконченным, но Франко опубликовал много отрывков в виде отдельных рассказов и психологических набросков: «Ворона», «Гений», «Дриада», «Гершко Гольдмахер», «На лоне природы», «Борис Граб», «Ворона и Вурдалак».

В центре романа молодой человек, демократ Борис Граб, образ до некоторой степени автобиографический. В ткань повествования введены некоторые эпизоды из гимназических и студенческих лет Франко.

Вместе с тем роман развивает линию бориславского цикла. Здесь упоминаются и некоторые знакомые читателю персонажи из бориславских рассказов и повестей. По-видимому, все произведение мыслилось автору как широкое полотно, роман-хроника, не связанный единым стройным сюжетом, со многими действующими лицами из различных классов общества…

К любимейшим писателям Ивана Франко наравне с Пушкиным и Толстым принадлежал всегда Салтыков-Щедрин, которого Франко переводил на украинский язык (еще с семидесятых годов) и о котором писал нередко. «Один из крупнейших русских писателей, несомненно, самый выдающийся представитель русского юмора», — характеризовал Франко Салтыкова. И дальше: «Щедрин — необычайное явление в русской литературе». «Огромный талант», «большой писатель и человек», — говорит Франко о Щедрине в своем некрологе (1889 год). И проницательно предсказывает:

«Имя это навсегда останется одним из самых блестящих украшений русской литературы, а его влияние за пределами России и теперь, после его смерти, несомненно, будет возрастать».

Влияние сатиры Салтыкова-Щедрина на Ивана Франко сказывается не только в его собственно сатирических гротесках и аллегориях. Можно доказать, что и в тех сугубо реалистических романах, о которых мы говорили, тоже чувствуется известное сатирическое «дыхание» автора «Пошехонской старины» и «Господ Головлевых». А эти два произведения Франко считал «блестящими», причислял их к шедеврам мировой литературы.