Реальность где-то рядом - Андрей Имранов

От очередного семинара – на этот раз аж в Эквадоре – я привычно не ожидал ничего особенного. Даже первое время сомневался, ехать ли? Все же не ближний свет. Десять часов полета, да и билет недешев, мягко говоря. И ради чего – чтобы в сотый раз услышать о том, что я испробовал неоднократно, а сам лектор – только читал в книге? Но все же поехал. Первые два дня не стали для меня сюрпризом – я проскучал все выступления, с трудом разбирая английский язык выступавших. На третий день имя первого лектора – Тэелескет Каменная Лошадь – мне ничего не сказало, так что я ничего нового и не ждал. Лектор и в самом деле оказался индейцем: орлиный профиль, иссиня-черные волосы и бронзовая кожа. А я-то думал, что это просто звучный псевдоним. Обычное дело в наших кругах – слышишь какое-нибудь «Антагорн Всевидящий, магистр Сумеречных миров», а потом выходит такой лысоватый толстенький дядька в очках и начинает на смеси английского с нижегородским нести полную бредень, постоянно сверяясь с бумажкой. Так что я поначалу заинтересовался, но начало лекции было довольно типичным, и я опять заскучал. И тут очередная фраза вывела меня из раздумий.

– Лечить, обучать и тренировать себя во сне – это только вторая ступень, – прозвучало с кафедры, и я вздрогнул. А продолжение повергло меня в возбужденный трепет. – Третья ступень, – сказал индеец, – это приносить новое. То, чего еще не было в мире яви. Новые идеи и знания. Но есть еще и четвертая ступень. Считаное количество сноходцев достигало ее за все время существования нашего мира, но овладевшие этой ступенью могли приносить материальные вещи из мира нави в мир яви.

Все. Я раскинул уши и жадно ловил каждое слово лектора, не обращая внимания на происходящее вокруг. А рассказывал он удивительные веши. Пожалуй, за пять прошедших лет я узнал меньше, чем за эти два часа. Правда, он ни о чем не говорил подробно, не предлагал техник и методик, только вскользь описывая их возможности, но мне и этого было достаточно, чтобы понять – я нашел-таки свою золотую жилу. После лекции я немедленно бросился искать Тэелескета, но он словно сквозь землю провалился. Уже давно началась очередная лекция, а я все бегал по залам и этажам гостиницы, в которой проходил семинар. «Тэелескет? – переспрашивали меня. – Только что здесь был. Ушел». – «Куда ушел?» – «Не знаем. Никто не знает. Он скрытный человек». И только через час, пробегая по холлу и в сотый раз зацепившись взглядом за программу конференции, я прозрел. С шумом в ушах и участившимся сердцебиением, подошел к программе и вчитался в первые строки под заголовком «Day 3».

«Taelesketh the Stone Horse», – значилось там. И название лекции: «See you in dreamworld».

«Увидимся в мире снов»… Вот как? Смутные воспоминания начали подниматься из глубин моей памяти… Года три назад в одной книжке я прочитал, что сильно продвинутые сноходцы могут встречаться и общаться друг с другом во сне, сколь бы велико ни было расстояние между ними. Книжка была косноязычная и мутная, я пытался повторить прочитанное со своими товарищами, но безуспешно. Неужели?

Я проигнорировал остальные лекции и поднялся к себе в номер. Впервые за последние годы мне оказалось непросто заснуть – я ворочался с боку на бок, возбужденный и полный предвкушений. Заснув, я так обрадовался, что чуть не проснулся – непростительный позор для такого спеца, как я. Это меня пристыдило и успокоило. Я немного подумал, потом мысленно создал телефон с буквенной клавиатурой и экранчиком. Поднял трубку, послушал гудок, с замиранием сердца набрал «Taelesketh». Трубку сняли после первого же гудка.

– Любопытный способ, – с легкой насмешкой произнес на чистом русском незнакомый голос, – вы, я полагаю, тот молодой человек с шестнадцатого места в четвертом ряду?

– Да, это я, – ответил я с некоторой растерянностью. – Вы говорите по-русски?

Негромкий смех.

– Это же сон. Я говорю на любом языке. Ты тоже.

Я только глазами хлопал. Голос продолжал:

– Десять лет я читаю лекции по всему миру и уже совершенно отчаялся найти себе ученика.

Ученика?! Мне стоило немалых усилий сдержать возбуждение.

– Я… да! Я согласен. Куда мне ехать? Вы в Эквадоре живете? Только… у меня виза через три дня заканчивается…

Снова легкий смешок.

– Езжай домой.

Меня словно холодной водой окатили. Я что, что-то не то сказал?

– Как… домой? А… учиться? – Окончание фразы прозвучало довольно жалко.

– Что тебе помешает учиться, будучи у себя дома? К твоему сведению, я сейчас нахожусь в самолете, летящем в Ванкувер. Я живу в США.

– А… И что мне делать?

– Езжай домой. Как только сочтешь себя готовым, вызови меня. Можешь так же, как сделал это сейчас. Мне обед принесли. До встречи на первом уроке, ученик. – И из трубки понеслись короткие гудки.

С этого дня мое самосовершенствование пошло семимильными шагами. Я научился вторгаться в сны других людей, чем немедленно воспользовался, чтобы устроиться на другую работу – более высокооплачиваемую и менее напряженную. Я купил машину, квартиру – через ипотеку – и встретил Динку. Последнее обстоятельство даже немного притормозило мое обучение – на тридцатый год своей жизни я с удивлением узнал, что ночь можно использовать не только для того, чтобы видеть сны. И это открытие настолько меня увлекло, что количество моих уроков сократилось вдвое. Тэелескет это определенно заметил, но виду не подал. Только однажды предупредил, чтобы я не пробовал техники совершенствования на других. И рассказал почему. Вовремя, надо заметить, рассказал, я как раз собирался кое-какие модификации тела попробовать.

Динка про мои увлечения знала с самого начала наших отношений. А началось все с простой случайности – на свой день рождения я получил от одной из коллег букет цветов. Радости особой это у меня не вызвало – ну виданое ли дело, чтобы мужику цветы дарили? Поэтому букет я по дороге домой попытался сплавить (мне его дома даже поставить не во что). Зашел в кафе, что в цокольном этаже моего дома, и вручил его грустной девушке за кассой. Девушка из грустной немедленно сделалась холодной, а букет отправился в корзину для мусора. Я удивленно проводил цветы взглядом и услышал краем уха смешок со стороны официантов, сопровождаемый негромким: «Нашел к кому клеиться, это же Динка-льдинка». Видит Бог, до этого момента кассирша из «Жар-птицы» интересовала меня не больше, чем результаты президентских выборов в Парагвае, хотя я видел ее частенько – в этом кафе я ежедневно завтракал и пару раз в неделю ужинал. Но ее реакция задела меня за живое.

И я начал ей сниться. Практически каждую ночь, всячески напрягая свою довольно богатую фантазию. А по утрам все так же ходил все в то же кафе, но при этом демонстративно не обращал на нее ни малейшего внимания. Спокойно расплачивался за завтрак, будто не замечая, как она частенько краснеет и прячет глаза, когда я подхожу к кассе. Разумеется, она не выдержала первой, правда, держалась на удивление долго – почти три месяца. Но однажды утром, подсчитывая стоимость моего завтрака, она сказала как бы вскользь: