Русский код. Беседы с героями современной культуры - Вероника Александровна Пономарёва-Коржевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВП: Что говорить о космосе – даже в народном костюме каждая строчка, каждая пуговица несла закодированный смысл. О том, как одежда влияет на человека, наши предки знали больше, чем мы.
СС: Да, мы утрачиваем качественное знание о мире и о природе вещей. Или утратили. Иногда я это слышу даже в прикладном значении, когда участники фольклорного коллектива берут народные песни и наигрыши за образцы, но не могут исполнить их так, как деревенские старики и старухи. Как ни старайся, у нас не получится так, как было в старину, – уровень познания культуры другой, мы не понимаем механизма создания вещей, их появления на свет. Это загадка для нас сегодняшних, постигших цифровой мир, считающих его вершиной развития цивилизации.
Мы покорили космос, но лишь технически, а простые вещи нам недоступны. Как этому помочь? Только углубляться, укореняться в традиционную культуру, цепляясь за каждый еще оставшийся штрих.
ВП: Как объяснить среднестатистическому человеку, влюбленному в глобальный мир и в открытые границы, что важно сохранить именно национальную культуру?
СС: Глобализация – данность сегодняшнего дня: многие говорят на одном – английском – языке, пользуются единой валютой. На самом деле этого хотят не простые люди, а те, кто принимает решения на уровне государств. Мир полон прекрасного своеобразия, но политики жаждут запихнуть его в безликие рамки, им это выгодно. Люди в большинстве своем понимают, что правит либо дух, либо материя, и делают правильный выбор, но элиты не позволяют им неотступно следовать по верному пути.
Носитель любой традиционной культуры ее понимает и может расшифровать, даже если она принадлежит другому народу. Приведу пример. В Москве проходили фольклорно-этнографические концерты, где выступали коллективы со всей России. Глядя на представителей культур, которые географически далеки друг от друга, я понимал, как много между ними общего. Другой пример: однажды по телевизору шел репортаж о трагедии в Африке – оператор выхватил женщину, плачущую над убитым. Меня пронзила мысль: на уровне архаичной формы, художественного высказывания об отношении к погибшему мы абсолютно идентичны – будь то Центральная Африка, Юго-Восточная Азия или Россия. Выражение эмоций на архаичном уровне везде одинаково – две женщины, рязанская или африканская, плачущие по сыну, хорошо бы друг друга поняли, несмотря на принадлежность к разным культурам.
Здесь гораздо больше близости, чем непохожести. В этом как раз и заключается актуальность традиционной культуры. Она дает больший спектр понимания. Мы не распадаемся на части, не позволяем себя разъединить, а, напротив, становимся цельными. Для современного человека при всей открытости мира, при всем обилии информации единственной защитой может быть родовая культура, которая связывает с нашими истоками, идет от корней. Она не абстрактна, не безымянна – она должна носить личностный характер. Когда произносят словосочетание «народная песня», мне это ни о чем не говорит. И совсем другое дело, когда песня пробуждает воспоминания о бабушке, которая мне ее пела, или о других людях, открывших мне эту мелодию. Для меня народная песня не обезличена, она как раз очень личностна.
ВП: Как бы ты охарактеризовал особенности русской культуры, русской песни, русской души? И что русский код может дать мировой цивилизации?
СС: Сложный вопрос. Считаю, что еще не пришло время для того, чтобы дать ему окончательное определение. Я просто знаю, что он есть, и понимаю, что это зерно, посеянное в человеке предыдущими поколениями. Взаимодействие с другими носителями культурного кода происходит по умолчанию: все, что я услышал и увидел, должно во мне сохраниться. Можно ли измерить русский код? Пожалуй, нет – он находится на уровне веры, на уровне чувствований.
ВП: Культура – иммунитет от смертельной болезни, которую несет в себе глобализация с ее псевдолиберальными ценностями. Чтобы этот недуг не сожрал общество и государство, необходимо мощное культурное противостояние. Но русская патриотическая повестка в области высокого искусства терпит затяжную катастрофу.
СС: Действительно, культурная политика оставляет желать лучшего. Налицо почти всеобщая необразованность и непогруженность в настоящую народную культуру как результат того, что в свое время нас перекормили советским народным фастфудом и дали понять, что ничего другого у нас нет. А сейчас говорят: «О какой русской культуре вы ведете речь? Деревни разрушены, никто уже не поет». Но если в этой истории поставить точку, на что тогда станут опираться люди, от которых зависит будущее страны? Во все времена представители высокого искусства жили с оглядкой: а что там происходит у народа? И как правило, находили ответ на поставленный вопрос.
Не бывает культуры самой по себе – она должна иметь почву. Народная культура – невероятная, благодатная почва для выращивания высокой культуры.
ВП: Получается, что исконную, деревенскую культуру поглотила урбанизация. Город – это всегда мультикультурность. Можно ли в городской среде сохранять традицию?
СС: У русской мультикультурности есть своя причина – Православие. Нам присуще понимание того, что «нет ни эллина, ни иудея» и человек человеку – брат.
На протяжении веков Россия прирастала территориями, благодаря чему происходило великое движение русского народа с севера на восток: люди осваивали новые места, приживались, строились, пели песни, водили хороводы, входили в контакт с местными народами, формировали с ними некую общность. Любопытно наблюдать за представителями локальных культурных анклавов: к примеру, в Самаре, Саратове, Пензе прекрасно соседствуют русский и мордовский народы. Ты видишь, как поет русский по соседству с мордвой – и они почти неотличимы друг от друга. Мы хорошо слышим соседей и совсем не прочь примерить услышанное на себя. Исконное умение жить в мультикультурном контексте – одна из черт русского человека.
Я хотел бы узнать и почувствовать, какими были восточные славяне, давшие потомство в виде русских людей. Жаль, что нет возможности заглянуть веков на двенадцать назад. Наверное, на наших предков чем-то походили те, кто относительно недавно, в советское время, жил в деревнях: эти люди, несмотря на советскую ментальность, несли в себе архаическое знание, фундаментальное представление о мире, следовали основам, традициям. В деревне каждый понимал: если ты нарушаешь правила жизни, то ты в принципе исчезаешь, растворяешься – у тебя нет никакой перспективы. Горожане этого понимания лишены. Нужны ли моим детям мои книги, песни, интересен ли я
