Вниз и влево (СИ) - А Эльстер

Эльза помолчала несколько секунд. А потом она вынула кинжал из рукава, вытянула левую руку над могилой и разрезала запястье. Кровь закапала в могилу. Она произнесла:

— Я, Эльза, баронесса фон Лейденбергер, клянусь отомстить убийцам моего деда. Клянусь отомстить всем, кто задумал это и сделал. Если они еще живы, они умрут! Их не спасут никакие оправдания. Я клянусь отомстить любой ценой.

И вдруг Отто, вечно молчаливый и не склонный к пафосным жестам, резко шагнул к могиле и тоже выбросил вперед руку, полоснув по ней кортиком:

— Я, Отто Штальберг, клянусь отомстить всем, чьи действия привели к смерти барона Франца-Ульриха фон Лейденбергера. Никто не уйдет от этой мести!

Эльза в который раз почувствовала в груди словно бы слабый рывок, а потом краткое ощущение пустоты под ногами. Своими нечеловеческими глазами она видела, как из центра ее грудной клетки выстрелила тонкая золотая цепь, уходя в пространство, заполненное узлами, тягами, связями и шестеренками; прямо над ее головой она опустилась, переброшенная через сложный блок. На ней была подвешена золотая же шпага. Так выглядела эльзиными глазами клятва на крови, и цепь готова была оборваться, если она будет нарушена.

Эльза взглянула на Отто. Над ним зависла очень похожая шпага.

Торжественное погребение должно было состояться на следующее утро. Тело барона доставили в поместье. Точно пришибленные, ходили его верные люди…

Отто остановил машину у эльзиной башни, и солдаты перенесли гроб на платформу-подъемник: так он распорядился. Они с Эльзой встали рядом, опускаясь вниз, в лабораторию.

— Я пытался вызвать барона, когда вы были без чувств, — сказал Отто, — Хотел спросить, кто убийца. Я не рискнул выставить максимальную мощность. Не хотел вам повредить. Барон… не «откликнулся», фройляйн. Но… могло ведь не хватить мощности? Или «привязок» к земной жизни…

— Попытаемся теперь снова, — кивнула Эльза на гроб с останками.

Вдвоем они водворили гроб на стол, сняли крышку. Эльза сжала зубы: сейчас ее дедушка лежал на месте, где до него побывали сотни таких же подопытных!

Она улеглась в пентаграмму «Третьего глаза», снизила защиту до минимальной, повысила мощность контакта, сосредоточилась…

Ничего! Ничего не произошло!

Эльза вытерла испарину со лба и обернулась к Отто. Тот сжимал и разжимал кулаки, силясь успокоиться. Не получалось.

— Одно из двух… — начала Эльза очевидный вывод.

— Знаю!!! Какое из двух?!! Потерял он Кристалл, или…?!

— Я… Мне сложно сказать наверняка, герр Штальберг. Причинно-следственные связи вокруг тела деда были деформированы. Так бывает, когда назовут по имени того, кто утратил Кристалл. Но… они могли быть выжжены и энергией, которая выбросила его за пределы Закона причин и следствий. В описании ритуала говорилось, что возможно и то, и другое.

Отто зашагал по залу, сжав кулаки:

— Как?! Как вообще что-то такое могло случится? Занюханная фальшивая книжка! Подделка для дураков! Она не работала! Не должна была сработать!!! Какой еще ритуал, к черту? Что, неужели кто-то вытягивал из вас душу?

— Нет, конечно. Но дело может быть не в книжке, герр Штальберг, — произнесла Эльза, выбираясь из пятиугольной рамы, — Дело может быть в самом дедушке. Видите ли, в конечном итоге только сам человек, своими силами и добровольно может отречься либо от Кристалла, либо от привязанностей. Я мало что могу сказать о втором варианте, а о первом наслышана. Мне говорили, что из таких получаются… демоны.

Отто сжал руками голову, пробормотав: «Абсурд…» Взяв себя в руки, он спросил:

— Как проверить?

— Можно только вычислить. Видите ли, все, кто связан со мною, подчиняется законам замкнутых систем. Количество энергетических пиков в таких системах точно уравновешено количеством провалов, а энергетическая разница между ними сглаживается со временем по определенным законам. Приведу пример: один Кристалл, полностью освобожденный от привязанностей, равен одному «сгоревшему» Кристаллу, полностью превратившемуся в привязанности… как правило. Они уравновешиваются, как плюс и минус. А у нас в том и вопрос, «плюс» или «минус» случился с бароном. Так вот: нужно выяснить, кто еще среди людей, связанных со мной и подверженных моему влиянию, в то же самое время терял Кристалл или, наоборот, взвинчивал его энергию до полного Просветления и покидал систему. Зная это, мы поймем, какого знака в уравнении не хватает. Этот знак и придется на смерть барона. Так мы выясним природу того, что произошло с ним. Я буду работать над этим, герр Штальберг.

— Оставляю это на вас. Я займусь более понятными делами. Поговорим после похорон. Сейчас — только одно. Вы видели место преступления. Вы умеете читать энергетические следы. Вещи, людей. Как с той книгой. Вы сможете опознать убийцу?

Эльза кивнула:

— Да, когда встречу его. И, возможно, он даже есть среди портретов, которые я заказывала. С вероятностью в двадцать процентов это либо третий из них, либо пятый, — и, в ответ на выразительный взгляд Отто, пояснила, — Вы ведь знаете, память на лица у меня скверная. Я запоминаю другие характеристики.

Отто помедлил, потом вдруг спросил:

— Фройляйн, над вами висит золотая шпага?

— Да. Вы ведь видите ее? У нас одинаковое зрение.

— И надо мной.

— Вижу. У нас одинаковая клятва. Смерть виновным в смерти.

— Думаю, не одинаковая, фройляйн. Позволите вопрос? Как вы будете определять, виновен человек или нет? Будете ли брать в расчет его намерения?

— О чем вы говорите, герр Штальберг? Конечно, намерения важны. Я ищу тех, кто задумал и осуществил всю эту провокацию. И тех, кто это приказал, если они есть. И тех, кто приказал им это приказать. И так далее. Такое нельзя сделать случайно.

— Значит, мы поклялись в разных вещах. Я собираюсь уничтожить всех, кто сделал так, что барон не мог не погибнуть. Даже если при этом они думали, что делают что-то другое.

— Достаточно… радикально. А зачем вы мне это сообщили?

— Мы союзники. Не хочу, чтобы между нами было недопонимание. Возможно, я не смогу по-другому объяснить десяток-другой смертей.

Утро следующего дня выдалось свежим и солнечным; птичий щебет наполнял аллеи старого венского кладбища. Даже траурная процессия, направлявшаяся к фамильному склепу фон Лейденбергеров, выглядела нарядно в это утро. Сверкало серебряное шитье и золото на погонах имперской формы, вынутой из старых шкафов; сияли сапоги и пуговицы солдат хаймвера и даже райхсвера; качались черные плюмажи изящных карет бывших аристократов, и длинная вереница лиц простого сословия тянулась за ними, неся в руках цветы. Что и говорить, яркая личность барона привлекала самых разных людей.