Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья - Коллектив авторов

Болотная ул., 13. Детский музейный центр исторического воспитания. В 1917 г. здесь находилась Лесновско-Удельнинская подрайонная дума. Современное фото

А в годы моего детства в нем был детский дом, которым заведовала Лидия Ивановна Трофимова, жена старшего брата моего деда. Мы с бабой Зиной приходили сюда к ней в гости. Она и жила с какого-то времени здесь, в маленьком одноэтажном домике за особняком. Детский дом считался образцовым, он славился на весь район. По отношению взрослых к Лидии Ивановне я чувствовала, насколько она уважаемый и значительный человек. Даже моя баба Зина, которая всегда считала себя главной, держала себя с ней по-другому, хотя Лидия Ивановна в домашнем обиходе была немногословна, говорила тихо и, казалось, ничем не заявляла о себе. Она была приземистой, даже чуть согбенной пожилой женщиной, на ее лице в обрамлении седины контрастно выделялись карие глаза, умные и внимательные.

Г.Л. Трофимов – кинооператор Ленинградской студии кинохроники

Ее дети – Наташа и Глеб, были сверстниками моих родителей. Глеб учился в одном классе с моей мамой. Тетя Наташа устроилась на работу в Лесотехническую академию, а Глеб стал кинооператором. Когда началась война, Глеб Николаевич Трофимов работал на Ленинградской студии кинохроники. Вместе с режиссером Ефимом Учителем снимал «900 незабываемых дней», «Ленинград в борьбе» и другие документальные фильмы. В эти годы как будто невидимая ниточка протянулась от старого особняка и жизни нашей семьи к большой истории и судьбе нашего города.

Но тогда, до войны, я и не подозревала, что связь нашей семьи со старинным особняком на Болотной началась гораздо раньше, и в определенном смысле она тоже имела исторический характер. Я не знала тогда, что в конце лета 1917 года в брошенном владельцами особняке поместилась только что избранная подрайонная Лесновско-Удельнинская дума, а председателем этой думы был избран мой дед, преподаватель Коммерческого училища. И что именно тогда, когда там помещалась Дума, в одну из темных октябрьских ночей в этом здании прошло тайное заседание ЦК партии большевиков, на котором было принято решение о вооруженном восстании. Так и сам особняк стал историческим.

Председатель Лесновско-Удельнинской подрайонной думы В.А. Трофимов

Сама Лесновская дума просуществовала совсем недолго – с сентября по декабрь 1917 года, но и за этот короткий срок она проявила себя вполне в духе того бурного времени. Переступая порог особняка, я пытаюсь представить себе события, происходившие в этих стенах почти столетие назад, осенью 1917 года.

…Небольшой зал первого этажа забит до отказа – все заседания думы были открытыми. Между гласными думы нет единства, разгораются острые дискуссии. Несмотря на численный перевес фракции большевиков, все решения принимаются с трудом, обсуждение практических вопросов тут же переходит на политический уровень. Каждый отчаянно отстаивает свою точку зрения, установку своей партии.

Вот слово берет студент Политехнического института, эсер по убеждениям, он упрекает большевиков: «Вы уничтожаете личную инициативу, я теперь не вижу перспективы…».

Вступает в полемику и широко известный в Лесном доктор Захар Григорьевич Френкель. Живет он в собственном доме на Васильевской улице и часто приходит на заседание Думы в сопровождении своей жены, ей никак не сидится спокойно – она то и дело что-то выкрикивает с места.

От лица партии Народной свободы (кадетов) сражается в споре с большевиками профессор Политехнического института, петрограф с мировым именем Франц Юльевич Левинсон-Лессинг. Обращаясь к ним, он снисходительно произносит: «Вы называете себя марксистами, но вы не имеете о марксизме никакого представления. Поверьте, я знаю марксизм лучше вас…»

Дед вспоминал: «Мне и Калинину туговато приходилось в схватках с ним, но он всегда получал отпор. Как-то я сказал: „Вы знаете книжный марксизм, но вот перед Вами находится подлинный марксизм, которого Вы совсем не знаете!“ (и я указал на группу айвазовских рабочих, пришедших на заседание думы)».

Мой дед, учитель русского языка Владимир Александрович Трофимов, – с ними, с большевиками, хотя еще долго оставался беспартийным. Рядом – Михаил Иванович Калинин, председатель управы Лесновской думы, он же – член Петроградского комитета партии большевиков. Тут же – Елена Дмитриевна Стасова – секретарь ЦК партии, она тоже в числе гласных Лесновской думы…

Все это я могу себе смутно представить благодаря нескольким рукописным страничкам воспоминаний деда о тех днях. Однако как все повторяется!

Помню я из своих детских лет только сам особняк, его открытые кружевные веранды, ребят в пионерских панамках и «испанках» и еще – что перед домиком Лидии Ивановны цвели розовые пионы.

В конце 1950-х годов я покинула Лесной и переехала в центр города. Вернулась на свою малую родину весной двухтысячного и в том же году навестила особняк на Болотной. С тех пор этот чудом уцелевший островок былого стал для меня чем-то вроде самого родного места и дома, тем более что ни первого, ни второго моего дома уже давно не существовало. Но дело не только в этом.

В то время Детским центром исторического воспитания заведовала Лариса Николаевна Кудинова – великолепный организатор и педагог. Ее несомненный талант – умение привлекать людей и вовлекать их в круг своих профессиональных интересов, а в случае профессии историка, и интересов глубоко общественных. В музее всегда одинаково свободно чувствовали себя и дети – от малышей до старшеклассников, и старожилы Лесного.

В день основания центра, 11 ноября, ежегодно открывались Лесновские чтения. Здесь же регулярно проходили занятия УНО (ученического научного общества), организованного Л.Н. Кудиновой вместе с учительницей 74-й гимназии Наталией Павловной Большаковой. К сожалению, когда особняк неожиданно был поставлен на длительную реставрацию, Ларисе Николаевне пришлось перейти на другую работу. Детский музейный центр исторического воспитания – так он теперь называется – вновь открыл свои двери в конце 2008 года.

Очень важно, что особняк сохранен вместе с усадьбой. Это создает органичное обрамление и продлевает историческое пространство. Пожалуй, это единственное место в Лесном, где можно по-настоящему испытать чувство «погружения в прошлое».

Не знаю, случай ли привел, или собственный выбор, но именно здесь, в соседнем доме, с 1964 года и до конца века, до самых последних своих дней жил Дмитрий Сергеевич Лихачев. Его квартира на пятом этаже выходила окнами на Болотную, на особняк с окружавшим его садом. И разве эти столетние лиственницы, сквозь тяжелые ветви которых просвечивали витражи причудливой башенки, не поддерживали его, не служили опорой «в дни тягостных раздумий о судьбах Родины»? Он каждый день видел их. Видел, когда писал о садах и парках, о Земле родной и старине, об экологии культуры…

Здесь, невдалеке, еще остался Серебряный пруд, но уже давно засыпан Золотой. Здесь, где когда-то проходили службы в церкви Петра и Павла у Круглого пруда и в домовой церкви «Лепты», где звенел звонок в стенах Коммерческого училища, где дом Кайгородова и особняк на Болотной своим противостоянием еще хранят память о прошлом – здесь было самое сердце Лесного.

Главное слово – «табу»

Детский сад, потом школа постепенно отрывали меня от дворовых компаний. Пока я ходила в садик, летом ничего не менялось и я оставалась в Лесном, но в последние три года перед войной мы стали уезжать на дачу в Толмачево. Времени для двора оставалось совсем немного. Зато я все полнее осваивала свой второй дом – дом бабы Зины. Постоянно там жили: она сама – Зинаида Николаевна Семенова, дед – Владимир Александрович Трофимов, «дед Владимед» (он сам себя так назвал, когда родился мой брат) и дядя Вася, младший брат моего отца. Старшие братья бывали только наездами.

Самый старший, Иван, жил в Москве и редко бывал в Ленинграде, но на лето стали привозить Леку, совсем еще маленького его сынишку. Привозила его мама – тетя Вера. Лека был жизнерадостным и забавным малышом. Белая пикейная панамка то и дело съезжала ему на ухо, из-под нее светился восторженно-вопросительный взгляд озорных глазенок. Казалось, он каждую секунду ожидал чего-то необычайно интересного, что сейчас вот-вот произойдет, и в чем он тоже примет участие. Он смело выбегал во двор, оказывался среди нас и всюду решительно устремлялся за нами.

Как-то, уже после войны, он катался в корыте по Серебке, а моя бдительная подруга Рая донесла об этом бабе Зине. Ему влетело, но тяга к воде сохранилась. В десятом классе он стал чемпионом Москвы по плаванию. Доктор экономических наук Алексей Иванович Семенов в наступившем XXI веке завоевал титул чемпиона России среди ветеранов. Он был моложе меня на семь лет.