Дно разума - Сергей Атеев

– А вы упорный человек, Сергей Александрович, – хохотнул капитан Ланцов, к которому Севастьянов вновь пришел за справкой. – Все ищете… Ну и как?

Профессор развел руками:

– Пока пусто.

– Не понимаю только, чего ищете? Прошлогодний снег? Далась вам эта монета! Хотя, конечно, вы – ученый. А у ученых собственный взгляд на вещи. Нам, простым смертным, порой недоступна ваша логика.

– К чему иронизировать? – недовольно произнес Севастьянов. – Не хотите помочь – не надо. – Он поднялся.

– Что вы, что вы, Сергей Александрович! Никто не иронизирует. Это я так… Шучу! Не стоит обижаться. Не хотите объяснять, зачем вам эта монета, не нужно. А Скоков… Он, понимаете ли, встал на путь исправления. По карманам больше не лазает. Работать устроился в мартеновский цех. В общежитии поселился… Словом, перековался. Только я не верю! Сколько волка ни корми… Он – профессиональный уголовник. Хотя, как нынче утверждают, у нас в стране с профессиональной преступностью покончено навсегда. Но тем не менее… Проживает этот тип во втором общежитии молодых специалистов. Скок – парень норовистый, но не глупый. И в физическом плане не опасен. Так что спокойно продолжайте ваши изыскания.

Севастьянов подался в общежитие, где ему сообщили, что Юра Скоков, скорее всего, появится к вечеру. Когда Сергей Александрович во второй раз отворил дверь общежитской комнаты, он увидел лежащего на кровати темноволосого парня, который вряд ли был старше тридцати… Парень пренебрежительно смотрел на вошедшего.

– Мне нужен Юрий Скоков, – сообщил Севастьянов.

– Ну я Скоков, – отозвался парень. – Чего надо?

Севастьянов назвался. В карих глазах парня мелькнуло слабое любопытство.

– И чего ты, профессор, из-под меня хочешь?

– Я, понимаете ли, одну вещь разыскиваю.

– Какую еще вещь?!

– Монету.

– Какую монету? – Лицо Скока внезапно затвердело. Презрительную улыбочку точно смыло, и Севастьянову показалось: парень знает, о чем идет речь.

– Серебряная такая монета… На ней выбита пятиконечная звезда, а в ее центре глаз. И надписи… Скорее всего, на латыни.

– А почему ты… э-э… вы решили, что я знаю про нее? – спросил Скоков и поднялся с кровати. Только теперь Сергей Александрович разглядел его стати. Скоков был широк в плечах и выше его почти на голову.

– Потому что в момент задержания Седова, который и украл монеты, вы присутствовали на квартире Дохлого… то есть Ивана Федоровича. Уж извините, не знаю, как его фамилия.

– Я тоже не знаю, – отозвался Скок. – Присутствовал. Верно. И что из этого следует?

– Седов предложил вам сыграть с ним в карты, а на вопрос, имеются ли у него деньги, выложил на стол эту монету.

– Было такое, – произнес Скок. – Только он выложил не серебряную монету со звездой, а золотой червонец. Червонец потом забрали менты.

– А у меня есть информация, что первой монетой, которую Седов достал из кармана и бросил на стол, была все-таки интересующая меня. И… э-э… Дохлый то же самое утверждает.

– Вот и ищите у Дохлого!

– Значит, вы ее не видели?

– Говорю же, нет!

– Ладно. Тогда извините. – И Севастьянов повернулся к выходу.

– Погодите, – услышал он в спину и обернулся. – А почему вас интересует эта монета?

– Да как сказать… – произнес Севастьянов. – Даже не знаю, почему. Но интересует. И очень сильно!

– Ничем помочь не могу, – буркнул Скок.

«Либо монета у него, – размышлял Севастьянов, возвращаясь домой, – либо он что-то о ней знает. Но, похоже, этот Скоков опасается меня. Мол, скажет, что монета у него, и станет соучастником ограбления, поскольку вовремя не вернул ее. Не нужно спешить. Настанет момент, и он сам ее отдаст. А пока хорошо бы выяснить, в каком именно месте девочка обнаружила монету. Пускай покажет. А уж я постараюсь разобраться, как этот серебряный кружок туда попал. Значит, опять нужно идти к Самсоновым».

Малютку Самсонову он заметил возле подъезда, в компании с другими девчонками ее возраста. Они столпились возле скамейки, разглядывая картинки в пестром журнале, и что-то оживленно обсуждали.

– Наташа? – позвал Севастьянов.

Девочка оторвалась от журнала и взглянула на профессора.

– Помнишь меня?

– Ага. Мы с вами в бабушкину квартиру ездили.

– Иди сюда. Нужно поговорить.

Девчонки с любопытством посмотрели на Севастьянова. Быстро определив, что ничего особо интересного в нем не наблюдается, они вновь принялись изучать журнал.

– Наташа, – произнес Сергей Александрович, – я хотел подробнее узнать о монете…

– О какой монете? – недоуменно спросила девочка.

– О той, что ты нашла на кладбище.

– Ага. Поняла. Но я уже все вам рассказала.

– Рассказала… Верно. Но где именно ты ее нашла, я хочу знать?

– Совсем рядом с могилами прадедушки и прабабушки…

– Место показать можешь?

– Могу, конечно. Только как туда добраться, я не знаю.

– А кто знает?

– Баба Дуся.

– Где она?

– Дома сидит. Ехать к себе боится.

– Так до сих пор и сидит?

– Ну… Надоела уже всем… Говорит: «Пока поп квартиру не освятит, жить в ней не буду». Папа с мамой уговаривали ее, уговаривали… Где, говорят, мы тебе попа возьмем? А баба Дуся сразу в слезы…

– Значит, говоришь, она дома.

– Ага.

– А ты чем занимаешься?

– Да так… Гуляю вон с девчонками. Скоро в лагерь поеду.

– Когда?

– В субботу отправляют.

«Эге, – кумекал Севастьянов, – нужно спешить».

– Отведи меня к бабушке, – попросил он.

– Пойдемте.

С того времени, как Севастьянов видел Дусю Копытину в последний раз, та как будто несколько пожухла и сморщилась, точно долго висящий на одном месте воздушный шарик. Увидев профессора, она не выразила особой радости, хотя и вежливо поздоровалась.

Севастьянов решил сразу взять быка за рога.

– Я к вам, Евдокия… Васильевна, кажется?..

– Ага, Васильевна.

– …с небольшой просьбой.

– Ну?

– Не желаете ли съездить на могилы ваших родителей? Проведать, так сказать…

– Месяца еще не прошло, как я там была в последний раз, – отозвалась Дуся. – А вам-то это зачем?

– Дело в том, что Наташа обнаружила неподалеку любопытную вещь, и я бы хотел повнимательнее изучить это место.

– Какую еще вещь?

– Монетку, бабушка, – вступила в разговор девочка, – я же тебе рассказывала.

– И чего?

– Покопаться там…

– На кладбище копаться?!

– Да не копаться, – досадливо произнес Севастьянов, поняв, что сказал лишнее, – а просто посмотреть: нет ли там еще чего?