Реальная угроза - Олег Авраменко

Навигатор Дэвис, постоянно производившая мониторинг трека, сообщила:

– Расчетное расстояние до цели – 1800 астроединиц. Скорость сближения – около 3200 узлов. Ориентировочное время до контакта – четыре минуты сорок секунд.

Быстро оценив ситуацию, я распорядился:

– Продолжать полет в прежнем режиме до сближения на двести астрономических единиц. Потом начать замедление и уравнять скорости в десяти единицах от цели.

– Принято, сэр, – ответила Дэвис. – Считаю курс. Через пять с небольшим минут мы почти в буквальном смысле этого слова сели на хвост лайнеру. Нас разделяло всего лишь десять астроединиц – сущий мизер для сверхсветовых скоростей. Впрочем, столкновение нам не грозило: мы шли на полстепени глубже, чем лайнер, и если бы он внезапно остановился, переключив привод в холостой режим, мы просто пролетели бы под ним.

– Орудийный расчет, – произнес я. – Приготовиться к торпедному залпу.

– Расчет готов, капитан! – отрапортовал мичман Картрайт.

Выглядел он невозмутимо, хотя, как я подозревал, это давалось ему с трудом. А вот его младший напарник, уорент-офицер Мэрфи, заметно побледнел. Видно, ему еще ни разу не приходилось атаковать корабли с экипажами. Кстати, мне тоже.

– Торпеду на старт. Дальность поражения – семь астроединиц. Направление – прямо по курсу.

Мэрфи облегченно вздохнул. А Картрайт одобрительно кивнул. То что я указал дальность поражения меньшую, чем расстояние до лайнера, и не распорядился поднять «Орион» до глубины трека, означало, что первый залп будет предупредительным.

– Торпеда на старте, сэр!

– Запуск!

– Есть запуск!

Снабженная крохотными вакуумными излучателями, способными продержаться в инсайде лишь десяток-другой секунд, торпеда устремилась вперед по курсу.

– Ну, – тихо проговорил Купер, – сейчас посмотрим, что получится.

Наружные датчики «Ориона» зарегистрировали резкий, но кратковременный энергетический всплеск. То же самое должны были обнаружить и приборы на лайнере. Если там на мостике находятся не круглые идиоты, они мигом сообразят, в чем дело, и поймут намек – немедленно всплывайте или будете уничтожены. Но если лайнер попытается бежать, то тем самым его команда возьмет на себя всю полноту ответственности и за предательство, и за жизни двух с лишним тысяч пассажиров. Тогда моя совесть будет чиста – в той мере, насколько это вообще возможно…

Как и следовало ожидать, ударная волна заметно повредила трек – но не настолько сильно, чтобы мы сбились со следа. «Орион» продолжал висеть на хвосте лайнера, который по-прежнему шел своим курсом.

Минуты через три Прайс не выдержала:

– Они что там, уснули все? Или не врубились?.. Кэп, может, нужно повторить?

Дэвис одернула ее:

– Да погоди ты, нетерпеливая! Дай же их шкиперу собраться с мыслями. Он ведь человек, а не машина… Ага, вот! Трек отклоняется, капитан. Они всплывают!

Мы без промедления последовали за ними и совершили всплытие в трех десятках километров от лайнера. Лейтенант Уинтерс доложил, что нас вызывают на связь.

Я приказал соединиться, и через несколько секунд на экране возникло лицо смуглого пожилого человека, который представился капитаном Рахимом. Если он и удивился, что боевым корветом командует такой молодой офицер, то не показал этого, а сразу же потребовал объяснений о причинах нашего недружелюбного поведения.

Я объяснил ему, популярно и доходчиво, что на борту лайнера находится предатель или группа предателей, которым стало известно, для кого предназначены доставленные ими корабли.

– Это плохо, – нахмурившись, произнес капитан Рахим.

– Это очень скверно, коллега, – сказал я. – Мы не можем допустить разглашения тайны.

– Судя по вашим действиям, – заметил капитан лайнера, – вы не собираетесь похоронить эту тайну вместе с нашим кораблем.

– Мы хотели бы избежать столь радикальных мер. Пока ваше судно просто задержано. Но имейте в виду: при малейшей попытке к бегству мы откроем огонь на поражение. Лично для меня это будет трагедией – но я выполню свой долг.

– Понимаю. А что дальше?

– Боюсь, капитан, что вам, вашему экипажу и всем пассажирам придется на некоторое время воспользоваться гостеприимством одной очень милой планеты. Не знаю точно, на какой срок, но если хотите знать мое мнение, то вряд ли надолго.

К счастью, от ведения дальнейших переговоров меня освободило появление других наших кораблей, в том числе бригадного флагмана. Я уступил контроль над ситуацией контр-адмиралу Сантьяго, который без лишних церемоний стал обсуждать с капитаном Рахимом условия сдачи лайнера. Впрочем, это была чистая формальность – на пути к кораблю уже находились шлюпки с космическими пехотинцами.

Тем временем со мной по отдельному каналу связался капитан Ольсен. Его глаза лучились гордостью учителя за своего ученика.

– Отлично сработано, коллега! Примите мои поздравления. Вы блестяще провели операцию по перехвату.

– Любой другой на моем месте… – начал было я, но Ольсен перебил меня:

– Это не имеет значения. На вашем месте оказались вы – и все тут. По словам командующего, вы мгновенно сориентировались в ситуации и проявили инициативу.

Конечно, я мог бы сказать, что дело не столько в моей быстроте и инициативности, сколько в том, что Сантьяго растерялся и даже запаниковал. Но говорить об этом я, естественно, не стал.

– Кстати, коллега, – продолжал Ольсен. – Вы оказались правы и насчет лейтко… гм, бывшего пилота Гарсии.

– Он уже раскололся?

– Гм-м. В некотором роде. Перед самым стартом контр-адмирал сообщил мне о ваших подозрениях и распорядился на всякий случай арестовать Гарсию. А он оказал ожесточенное сопротивление, даже ранил одного из сержантов, пытаясь прорваться к шлюпкам. Не знаю, что он собирался делать дальше, куда бежать, но результат налицо – своим поведением он фактически признал свою виновность. Вне всяких сомнений, он тот самый шпион.

– Вот ублюдок, – сказал я от души. – То-то он так выслуживался, чтобы получить это задание… Вы уже сорвали с него погоны?

Ольсен покачал головой:

– Увы, я лишен такого удовольствия. Это прерогатива суда офицерской чести.

Закончив разговор с Ольсеном, я поднялся с кресла, собираясь, как это принято, поблагодарить присутствующих на мостике за работу. Но они опередили меня и дружно захлопали в ладоши.

– Сэр, – произнес лейтенант-командор Купер. – Поздравляем с первой вашей миссией в должности капитана. Так держать!

– Спасибо, – ответил я. – Надеюсь, я не наделал много ошибок?

– Все было по высшему классу, шкипер, – заверила меня Дэвис. – Почти как у капитана Ольсена. Вы ошиблись только один-единственный раз.

– Когда?

Навигатор ухмыльнулась:

– Когда забыли оповестить экипаж о старте корабля.

Глава пятая

КРИЗИС

Когда на пороге дома тебя бросаются обнимать сразу три женщины, это, конечно, приятно. Хотя и чувствуешь себя беспомощным зверьком, терзаемым стаей голодных волков, То бишь волчиц.

Яна первая отпустила меня и сказала:

– Ну все, девочки, хватит. Умерьте свой пыл. Не то задушите его и останетесь вдовушками.

Я обменялся с Элис и Линой еще несколькими поцелуями, затем мы вчетвером прошли в гостиную. Я опустился на диван, Лина пристроилась слева, положив свою белокурую головку мне на плечо, а Элис села справа, взяв меня за руку, Яна расположилась в кресле напротив.

– Ты, наверное, голоден? – спросила она. – Что-нибудь принести?

– Нет, спасибо, я поужинал в челноке, – ответил я. – Сейчас мне нужны только вы – мои любимые девушки и моя дорогая сестричка. Я по вам так соскучился!

Яна улыбнулась:

– Особенно по этим двум нимфочкам, что рядом с тобой. Ты настоящий бабник, братец. Другие мужчины мучаются дилеммой, кто лучше – брюнетки или блондинки, а ты решил ее запросто – взял себе и ту, и другую.

– Вот именно, – с серьезной миной подтвердил я. И вопросительно посмотрел на Элис: – Надеюсь, вы хорошо себя вели?

– Не сомневайся, – ответила она. – Мы были пай-девочками, на стороне не гуляли.

– Это точно, – кивнула Яна. – На стороне – нет. Только в узком семейном кругу.

Мы рассмеялись.

– Кстати, у меня хорошая новость, – произнесла Лина.

– Какая?

– Пока тебя не было, я сдала все экзамены на диплом медсестры.

– Молодчина, Линочка! – Я поцеловал ее в лоб. – Поздравляю.

– Твой отец сказал, что я могу летать с тобой. В ютландском военном флоте нет этого дурацкого запрета на близкие отношения между членами команды корабля. К тому же теперь я буду не сержантом, а мичманом.

– Это просто здорово! – Я повернулся к Элис: – А ты, солнышко? Что ты решила?

Она замялась.

– Ну, в принципе… в принципе я готова. Раз ты выбрал Ютланд, то и мне некуда деваться. Мой дом там, где ты.

– С отцом уже говорила?

– Нет.

– Почему?

– Не решалась. Боялась, что он откажет. Лучше ты с ним поговори.