Сережа, уважай аристократов - Андрей Коткин

да и мне времени терять не стоит, препод ОБЖ ведь никуда не делся, запросто уже завтра может вторую серию рефератов задать.

М-да, уж, «никогда не плюй в колодец, пригодится водицы напиться», — кажется, именно так характеризовали наши предки сложившуюся у меня ситуацию, когда на мой запрос на входе в оранжерею о желаемой встрече с бароном Сизовым ко мне вышел… Машкин ухажер. Причем, он меня с первого же взгляда признал и принялся очень злобно сверлить взглядом.

— А ведь я предлагала тебе, Сережа, решить твой вопрос с цветами всего за сто золотых! — Кинув эту парфянскую стрелу Наталья с донельзя гордым и самодовольным видом прошмыгнула мимо меня в оранжерею. В которую меня, конечно же, не пустили. Барон Сизов даже разговаривать со мной не стал, разулыбался, скотина, молча, сложил кукиш, и ушел обратно, на запретную для прочих смертных территорию.

Как тяжело на свете живется бедному студенту! Именно эту фразу я придумал буквально на следующий день. Ну, сами посудите: семян я не получил, препод ОБЖ, как я и опасался, задал приготовить ему к следующему уроку еще один реферат. Да еще и Чернозубова затеяла со мной в молчанку играть. На все мои вопросы только молча хмурится и отворачивается, словно я ее любимую кошечку прямо на ее глазах использовал вместо футбольного мяча. И уже, практически по ее недовольным междометиям и раздраженным коротким репликам, я догадался, что это она так за мое общение с Син меня наказывает.

Может быть, в другой раз мне никогда бы и не пришло в голову то, что я решил сделать….

А решил я, ни много, ни мало, ограбить персональную теплицу барона Сизова. Очень любезно было с ее стороны, что Наталья мне нужный номер этой теплицы подсказала. Номер два, насколько я помню из проведенной для меня когда-то экскурсии, совсем недалеко от общего входа в Оранжерею располагается.

На дело отправился, как и все уважающие себя грабители ночью. Правда, не в собачью вахту, под утро, а просто, когда в Оранжерее все освещение за исключением дежурного погасло. Местная магическая сигнализация для моего разумного артефакта не стала исключением: пара минут — и можно проходить внутрь.

Чтобы со стороны меня никто не заметил, я не стал применять дополнительные источники освещения, ограничился зельем ночного зрения. Кстати, сам же его и сварил. По моим ощущениям, это зелье — вершина моих нынешних алхимических умений. Единственное слабое место такого зелья — это сильная светобоязнь на все время его действия. Даже от не сильных источников света начинают слезиться глаза, а уж если посветить в них фонариком…. Но, будем надеяться, человека с фонариком мне в моем авантюрном предприятии все же не встретится, ночь же, все нормальные люди должны давно спать.

Итак, теплица номер два, вход в которую, как мной выяснилось, вообще не запирался. Едва я в нее вошел, у меня чуть дыхание не перехватило. Есть такие цветы, аромат которых сильнее всего проявляется ночью. Аленький цветочек, похоже, как раз из таких. Аромат меда, карамели и еще каких-то пряностей… если бы не убойная концентрация этого запаха, я бы сказал, что это один из самых моих любимых ароматов из всего, что когда бы то ни было, я вообще вдыхал.

Однако отдыхать и заниматься ароматерапией некогда, надо дело делать. Еще замечательно, что семена на этом растении, оказалось, вызревают не где-нибудь в глубине коробочек, а в голом виде, на самых кончиках ветвей. Да еще такие крупные! В ином мире очень похожие по форме и размерам семена имели каштаны. Правда, у каштанов все же была оболочка, а тут — собирай — не хочу. Зрелые семена сами собой отделялись от веток при приложении малейшего усилия. Вот только я же, дикий человек, никак не ожидал, что семена будут такие крупные, потому с собой взял в качестве вместилища для семян тканевой мешочек очень небольшого размера. Мешочек заполнился враз, а потом я собирал их, просто набивая карманы, благо зимой одежды на мне много, и, соответственно, карманов тоже оказалось в достатке.

Уже напоследок, закончив сбор семян, решил еще для себя, дополнительно, букет цветов сорвать. Тут же их много, убыли будет даже не заметно. Зато мне будет приятно просыпаться утром, ощущая такой замечательный аромат.

Из-за охапки цветов перед своим лицом я и не заметил, что в главной оранжерее уже не один оказался.

— Кто здесь? — Прозвучал вопрос, после чего все пространство теплицы залили потоки яркого, почти солнечного света.

Как я уже потом узнал, сам заведующий кафедрой растений, Иосиф Евгеньевич Вавилов, этой ночью свои опыты с растениями проводил. Только его эксперимент требовал темноты, вот никакого освещения в его персональной теплице и не было. А потом мы почти что, нос к носу столкнулись. И таки да, луч фонарика прямо в морду лица — это, как оказалось, еще не самое плохое, что может произойти с человеком, принявшим зелье ночного зрения.

Скандал, конечно, получился страшенный! В деканате меня заставили объяснительную писать. Написал честно: «залез за аленькими цветочками потому что владелец теплицы отказался их мне продавать. Дверь в оранжерею оказалась не заперта». Декан прочитал мою объяснительную и почему-то разулыбался. Еще о моем проступке объявили во всеуслышание перед всеми студентами нашей группы. Дополнительно сказали, что рассматривается вопрос о моем исключении.

А еще через сутки меня снова вызвали в деканат. Я уже думал, придется вещи для возвращения домой собирать. Но, на удивление, Аркадий Семенович, наш декан, сделал мне еще одно внушение и отправил учиться дальше.

— Благодари свою подружку, Уваров, — сказала мне Варвара Александровна, секретарша нашего декана, когда я вышел в приемную из его кабинета. — Если бы не ее заступничество тут вчера, исключил бы тебя Аркадий Семенович.

— Ирина, это ты за меня ходила декана просить? — Поинтересовался я на занятии, вернувшись.

— Я не могла поступить иначе, ты же для меня эти аленькие цветочки воровал, — вся зардевшись, пробормотала Чернозубова и отвернулась.

— Сашка, объясни мне, малограмотному, — обратился я к Соколову после уроков, — почему Чернозубова вдруг решила, что аленькие цветочки я непременно для нее воровал?

— А у тебя еще одна девушка на примете имеется? — Изумился мой товарищ. И только тут я узнал, что эти самые аленькие цветочки издавна используются кавалерами в качестве безмолвного признания в любви своей девушке. Блин! Оказывается, я, в самом деле, дикий, пещерный человек, раз о таком широко распространенном обычае ни разу не слышал.

Все же так уж, чтобы совсем просто, я не отделался: во-первых, на меня наложили штраф. Вы будете смеяться, но