Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, госпожа, я подумаю.
– Будь благоразумной, устраивай свое счастье по-своему, но не делай глупостей.
– Да, госпожа. А теперь наступило время, когда я могу признать, что я вела себя глупо и чувствую себя виноватой, но речь идет о любви, поэтому я прошу госпожу простить меня.
– Так ты в самом деле любишь Жильбера?
– Да, госпожа. Я., я любила его, – ответила Николь.
– Невероятно! Что тебя в нем привлекало? Как только мне доведется его увидеть, нужно будет, получше рассмотреть этого сердцееда.
Николь посмотрела на Андре с сомнением. Что скрывалось за словами Андре: тонкое лицемерие или простая наивность?
«Андре, может быть, в самом деле ни разу не взглянула на Жильбера, – думала Николь, – но уж Жильбер-то наверняка обратил на Андре внимание».
Прежде чем изложить свою просьбу, она хотела разузнать все подробности.
– Жильбер не едет с нами в Париж, госпожа?
– А зачем? – возразила Андре.
– Но…
– Жильбер не слуга, он не может быть управляющим в Париже. Николь, дорогая моя! Бездельники в Таверне подобны птицам, которые порхают с ветки на ветку в саду или сидят на изгородях вдоль дороги. Как бы ни была скудна земля, она их прокормит. Но бездельник в Париже обходится слишком дорого, и там мы не сможем допустить, чтобы он ничего не делал.
– А если я все-таки выйду за него замуж… – прошептала Николь.
– Ну что ж, Николь, если ты выйдешь за него замуж, ты останешься с ним в Таверне, – решительно сказала Андре, – и вы будете охранять дом, который так любила моя мать.
Этот ответ ошеломил Николь. Андре говорила правду. Она отрекалась от Жильбера без малейшего сожаления и отдавала другой того, кто нравился ей накануне. Это было необъяснимо.
«Вероятно, девушки из высшего общества так уж устроены, – подумала Николь, – вот почему в монастыре ордена Аннонсиад я не раз наблюдала, как легко они влюблялись, но были не способны на сильное чувство».
Андре, вероятно, заметила, что Николь обуревали сомнения; ей нужно было сделать выбор между удовольствиями, которые ожидали ее в Париже, и однообразием тихой и спокойной жизни в Таверне. Поэтому она обратилась к Николь мягко, но в то же время решительно:
– Николь! От твоего решения будет зависеть вся твоя жизнь; подумай как следует, дитя мое, в твоем распоряжении только час. Час – это немного, но я знаю, что ты умеешь принимать решения очень быстро: итак, ты остаешься у меня на службе или выходишь замуж, выбирай – я или Жильбер. Я не хочу, чтобы моя служанка была замужней женщиной, я терпеть не могу семейных интриг.
– Всего-навсего час, госпожа! – повторила Николь.
– Да, только час.
– Ну что ж! Госпожа права, мне хватит и часа.
– Тогда уложи мои платья и платья моей матери, к которым я отношусь, как к реликвиям, а потом сообщишь мне о своем решении. Каким бы оно ни было, вот тебе двадцать пять луидоров. Если ты выйдешь замуж, это твое приданое; если последуешь за мной, это твое жалованье за два года вперед.
Девушка не хотела терять ни минуты отпущенного ей времени; она выбежала из комнаты, быстро спустилась по лестнице, перебежала двор и исчезла в аллее парка.
Глядя на убегавшую девушку, Андре прошептала:
«Безумная! Неужели она так счастлива? Неужели любовь так соблазнительна?»
Несколько минут спустя, не теряя ни секунды драгоценного времени, Николь стучала в окно первого этажа, где жил Жильбер, которого Андре так метко назвала бездельником, а барон – тунеядцем.
Жильбер что-то делал в глубине своей комнаты, повернувшись спиной к окну, которое выходило на аллею.
Услышав стук в окно, он тут же оставил свое занятие, Как воришка, застигнутый врасплох, и обернулся так поспешно, будто его подбросило.
– А, это вы, Николь? – сказал он.
– Да, это опять я, – ответила с решительной улыбкой девушка, заглядывая в окно.
– Милости просим, Николь! – приветствовал ее Жильбер, открывая окно.
Николь была рада, что ее так любезно встречают; она протянула Жильберу руку – Жильбер пожал ее.
«Вот все и устроилось! – подумала Николь. – Прощай, Париж!»
Здесь мы должны отдать должное Николь, которая при этой мысли лишь глубоко вздохнула.
– Вы знаете, что господа уезжают из Таверне? – спросила девушка, облокотившись на подоконник.
– Знаю, – ответил Жильбер.
– И знаете, куда они направляются?
– В Париж.
– А знаете ли вы, что они берут меня с собой?
– Нет, этого я не знал.
– Что вы на это скажете?
– Ну что ж! Я вас поздравляю, это доставит вам удовольствие, – Как вы сказали? – переспросила Николь.
– Я сказал: если это доставит вам удовольствие; по-моему, м выразился ясно – Доставит ли мне это удовольствие., это зависит от… – продолжала Николь.
– Что?
– Я хочу сказать, что от вас зависит, чтобы это не доставило мне удовольствия.
– Я вас не понимаю, – сказал Жильбер, усаживаясь на подоконник таким образом, что его колени касались рук Николь. Так они продолжали свою беседу в тени вьюнков и настурций, переплетавшихся над их головами. Николь бросила на Жильбера нежный взгляд. Но по всему было видно, что он не понимал не только ее слов, но и ее нежного взгляда.
– Хорошо… Раз вы вынуждаете меня все вам сказать, выслушайте меня, – продолжала Николь.
– Я вас слушаю, – холодно отвечал Жильбер.
– Госпожа предлагает мне ехать с ней в Париж.
– Прекрасно, – сказал Жильбер.
– Если только…
– Если только?. – повторил молодой человек.
– Если только я не выйду здесь замуж.
– А вы все-таки намерены выйти замуж? – равнодушно спросил Жильбер.
– Да, особенно теперь, когда я стала богатой, – повторила Николь.
– Ах, вы богаты? – так флегматично продолжал Жильбер, что все сомнения Николь окончательно рассеялись.
– Очень богата, Жильбер.
– В самом деле?
– В самом деле.
– А как совершилось это чудо?
– Госпожа позаботилась о моем приданом.
– Да, это большая удача, поздравляю вас, Николь.
– Посмотрите, – сказала девушка, поигрывая золотыми монетами.
Она смотрела на Жильбера, пытаясь уловить в его взгляде намек на радость или по крайней мере зависть.
Но Жильбер оставался безучастным.
– Да, это кругленькая сумма, – заметил он.
– Это еще не все, – продолжала Николь, – господин барон скоро вновь разбогатеет. Поговаривают о том, чтобы восстановить Мезон-Руж и заняться отделкой Таверне.
– Охотно верю.
– И тогда нужны будут люди для охраны замка.
– Конечно.
– Так вот! Госпожа предлагает место…
– Сторожа счастливому избраннику Николь, – подхватил Жильбер с нескрываемой иронией, которую мгновенно уловила Николь.
Однако она взяла себя в руки.
– Но вы же знаете, кто этот счастливый избранник Николь? – продолжала она.
– О ком вы говорите, Николь?
– Вы что, поглупели или я объясняюсь не по-французски? – сказала девушка, повышая голос. Эта игра, начинала выводить ее из себя.
– Да нет, я вас прекрасно понимаю, – сказал Жильбер, – вы предлагаете мне стать вашим мужем, не так ли мадмуазель Леге?
– Да, Жильбер.
– Разбогатев, вы не изменили своих прежних намерений, – поспешил добавить Жильбер. – Я вам очень признателен.
– В самом деле?
– Конечно.
– Итак, – от всего сердца предложила Николь, – вот вам моя рука.
– Мне?
– Но вы же согласны, не так ли?
– Нет, я отказываюсь.
Николь отпрянула.
– Знаете, Жильбер, – сказала она, – у вас злое сердце или по Крайней мере злой ум. Поверьте мне, вы пожалеете об этом. Если бы я еще любила вас и мой поступок был вызван иными чувствами, нежели честью и порядочностью, у меня бы разорвалось сердце. Но, слава Богу, нет! Я просто не хотела, чтобы вы подумали, что Николь, разбогатев, стала презирать Жильбера и захотела заставить его страдать, потому что он ее оскорбил. Теперь, Жильбер, между нами все кончено.
На Жильбера это не произвело никакого впечатления.
– Вы даже не представляете, что я о вас думаю, – продолжала Николь. – Неужели вы воображаете, что такая девушка, как я, с таким же свободолюбивым и независимым характером, как у вас, могла похоронить себя заживо здесь, в то время как ее ждет Париж? Понимаете, Париж – театр, где я буду играть первые роли. Решиться на то, чтобы каждый день в течение всей жизни видеть ваше холодное непроницаемое лицо, скрывающее ничтожные мысли? С моей стороны это была бы жертва. Вы этого не поняли – тем хуже для вас. Я не хочу сказать, Жильбер, что вы будете сожалеть обо мне. Я хочу сказать, что вы будете меня опасаться и краснеть от того, что я сделаю из презрения к вам. Я хотела вновь стать честной, мне не хватало дружеской руки, чтобы остановиться на краю пропасти, к которой я приближаюсь, в которую я уже устремляюсь и куда я вот-вот упаду! Я позвала на помощь: «Помогите мне! Поддержите меня!» Вы оттолкнули меня, Жильбер. Я качусь в пропасть, я падаю, я гибну. Вы ответите перед Богом за это преступление. Прощайте, Жильбер, прощайте!