С чистого листа. Война - Павел Тихий

восьми миллиметровая пуля, с оболочкой, баллистику имела приятную. Да и магазин на пять патронов, тоже плюс, в сравнении с их рухлядью. Спустя пару дней тренировок. Решили раздать их лучшим стрелкам. Устроили состязание. Десять лучших, уверенно поражали грудную мишень с трехсот метров. Вот что значит горцы. Я эту мишень и разглядеть то ни мог толком. Пулемет выдали самому рослому. И я понемногу стал объяснять им основы тактики, рассказывать что такое виды и сектора огня, про взаимодействие с пулеметом. Станковый установили в одной из башен. Сложив для него постамент из камней. Он был не на треноге, а на низком, колесном лафете, обычном как у максима. Бойницы были рассчитаны под орудие, сейчас отсутствующее, поэтому их тоже немного уменьшили. В сочетании с быстросъемным щитком, тоже по образцу максимовского, пулеметчик мог чувствовать себя в безопасности. Ну разве что из пушки попадут. Но ее сюда еще затащить надо. Попробовали пристреляться, сектора получились шикарные. Трассеры зарядили через пять обычных патронов. На этой башне, у Махта был обустроен постоянный наблюдательный пункт. Теперь он был с пулеметом, и в случае чего мог стать большой угрозой, для нападающих. Подумав с Махтом и еще парой его приближенных, наметили самые вероятные места, для появления чужаков. Пристреляли их, прямо на стене написали номера ориентиров и установки прицела для них. Так что теперь любой, даже не стрелявший раньше из пулемета мог накрыть цель сразу. Махт прямо светился от радости, еще бы столько новых игрушек. Под вечер к нам пришла Дея, потолкалась с нами, поглядела, оценила. Вскоре Махта позвали вниз. Дежурный наблюдатель из за перестановок, на его рабочем месте, тоже отсутствовал. Пошел за водой вниз. Мы с Деей остались одни. Мы молча наблюдали за детьми, сражавшимися внизу на деревянных саблях. Среди них был Тим.

– Дея, что то не так? Не пойму тебя в последнее время. Она молчала, стоя ко мне спиной, спустя несколько минут, заговорила.

– Тим мой сын. Я его родила в молодости. Меня отправили из столицы, когда начал появляться живот. Отец его оставил при условии, что для всех он будет внебрачным отпрыском моего брата и крестьянки. Об этом почти никто не знает, даже здесь один Махт. У принцессы не может быть непонятного прошлого.

– Понятно. Ответил я подойдя и обняв ее сзади. Хочешь его в Ризу забрать?

– Хочу.

– Договорились. Я поцеловал ее в висок. Пошли вниз скоро вечер.

– Пошли.

Арамея.

Ночью корабли причалили. К рассвету штурмовики на вездеходах, уже вышли к рубежам атаки. Сделав буквально по десятку выстрелов из минометов, больше для испуга, нежели по каким то целям, и обстреляв из пулеметов видимые посты на стенах, Валларские солдаты пошли на штурм. Дрог наблюдая за этим сверху, он был над расположенным в центре городом, наблюдал все это. Сопротивления можно сказать и не было. Поддержка кораблей, стоявших на рейде, не понадобилась. Пара маленьких дирижаблей, истребителей, как их называли, тоже осталась не удел. И спокойно кружили над городом, на малом ходу, экономя топливо. Меньше чем через час, снизу отсигналили, что цели достигнуты. С одной стороны это радовало, но с другой было какое то ощущение подвоха. Внизу причалили три корабля, и началась операция по захвату кораблей и погрузке того, что было на складах. Вдалеке, у самого горизонта, медленно проплыла целая туча дирижаблей, отсюда видимая лишь в виде точек. Он и заметил то эскадру, только по тому, что ждал ее пролета. Она должна была разделится на три части, километров через сорок и уже каждая, взять свой курс.

Засада

Неожиданно затрубил горн вдалеке. Этот звук подхватили другие, более близкие. Ясно, наблюдатели заметили дирижабли. По закону подлости, во время завтрака. К счастью офицер был опытен и понимал, что до них еще много километров. Поэтому громко скомандовал готовность через пять минут. Когда дирижабли стали различимы, без бинокля, один из зонгов стал ловить птиц в клетках и отдавать солдатам. Те, как ранее на тренировках с другими птицами, не обученными Зонгами, и потому менее важными, одевали на них мины, притягивая их с нужным усилием ремешками к телу. После чего отдавали их двум другим Зонгам. Те подержав их в руках, минуту другую, выпускали, подкидывая при этом вверх. Так продолжалось минут двадцать. Дирижабли стали различимей, их насчитали пятнадцать штук. Они шли построившись клином, как стая гусей. Всего в воздухе было уже двадцать четыре птицы. Осталось еще шесть. Когда раздался первый далекий хлопок, совсем не похожий на взрыв.

Засада, на борту

В назначенное время они пересекли море. Проходя побережье, ТАН в бинокль смог разглядеть портовый город, который захватывали, и дирижабль висящий над ним. Они обменялись радиосигналами, все было по плану. Позже, заметив ориентир, большую реку, с впадавшей в нее другой, их эскадра разделилась. Самый большой отряд, пятнадцать дирижаблей, он повел на столицу. Два меньших, по десять, ушли в стороны. Один имел целью город, с несколькими оружейными заводами, второй центр подготовки солдат. Бомбить столицу, по мнению Крона, было не совсем благородно, но, что делать. Это была суровая реальность войны. Они постараются разбомбить лишь дворец, не задев жилые кварталы. Кто знает, может им повезет и они сумеют накрыть бомбами владыку? Который решил отправить армию на их земли. Или кого ни будь из советников. А может удача им улыбнется и накроют всех разом? Это было бы не плохо. Они летели экономичным ходом, поэтому около часу, он предавался этим размышлениям. Когда наконец, на горизонте, он разглядел город, весьма не маленький. Когда в бинокль стали различимы, некоторые здания, самые крупные, он скомандовал радисту.

– Передай всем: снижение до тысячи метров, строй не нарушать. Ракеты пускать по моим трассерам.

– Слушаюсь командующий, спокойно ответил радист. Крон представил, что будет с этим городом через час, когда они отбомбятся. Три с половиной сотни реактивных снарядов, и триста стокилограммовых бомб. Страшно представить, что будет творится внизу. Он разглядел в бинокль два Арамейских дирижабля, далеко впереди, на границе видимости. Он хотел приказать радисту, сообщить об этом другим, когда над головой раздался взрыв. Дирижабль сразу дал крен и просел. Он еле устоял на ногах, схватившись за поручень, когда грохнуло второй раз, в левой части гондолы, в том месте, где она соединяется с емкостью. Больше он ничего не услышал и не ощутил.

Арамея, засада.

Сразу после первого, раздались второй и третий. Вдруг рванула так сильно, что раскат грома был страшен даже на земле. Среди строя Валларских дирижаблей сверкнула гигантская вспышка.