За Землю Русскую! - Александр Невский

Рассмотрение обстоятельств того времени даст нам вполне удовлетворительное объяснение этого факта.

На западе мы имели дело с народами оседлыми, культурными, которые, имея свои собственные территории, высылали против нас избыток своих сил в виде более или менее значительных колоний или крестоносных дружин. Это не было в строгом смысле слова движение народов. С такими врагами Александр мог переведаться теми силами, которыми он располагал, силами земли Новгородской.

Не то – восточные варвары. Благодаря кочевому быту они имели возможность переселяться целыми ордами в виде громадных масс. Это была стихийная, страшная сила, которую можно было побороть также лишь с напряжением всех сил народных, при дружном участии всей Руси. Но вот этого-то условия и недоставало: у нас не было государственной централизации.

Мы знаем, что в Суздальской области князья, ближайшие предки Александра Невского, сознали всю неудовлетворительность старых порядков, когда на Руси владело множество князей-родичей, едва признававших над собой власть старшего в роде, великого князя. Бесспорно, наши князья и их дружины были храбры, мужественно боролись с врагами и, по выражению летописца, расплодили Русскую землю.

Таково, по свидетельству историка, было назначение старой Руси: расплодить, распространить Русскую землю, наметить границы. Но нужно было подумать и о том, чтобы закрепить приобретенное, связать, сплотить части, дать им внутреннее единство.

Иначе – какая могла быть польза в том, что была намечена обширнейшая территория, когда, при отсутствии государственной централизации, Русской земле неминуемо грозило распадение? Много ли пользы могла принести блестящая храбрость при отсутствии единой воли, которая направляла бы ее на благо родины, когда из-за пустяков всегда готова была возгореться ссора между князьями?

Какой урок мог быть красноречивее нашей первой встречи с татарами на берегах Калки? Русь выслала против них сонм своих князей-героев, но эти князья затеяли распрю и погубили рать… Занятые своими междоусобиями, переходя постоянно из одной волости в другую, князья не смогли и точнее определить своих отношений к подвластному народонаселению, не могли заняться установлением твердого порядка.

Отдельные области имели также мало связи между собой. Когда нагрянули татары, граждане городов не снеслись между собой, не представляя даже возможности соединения своих сил для дружного отпора, и поодиночке погибли на развалинах. Сельское население представляло еще большую картину разбросанности, чему немало способствовали обширность страны, беспредельный простор, беспрепятственность передвижения.

Не привыкло оно и к соединению сил для преодоления затруднений, предпочитая уход, средство самое легкое при простоте быта. Так князья с дружинами жили сами по себе, города сами по себе, сельское народонаселение само по себе…

Печальными чертами изображают наши историки внутреннее устройство удельно-вечевой Руси. По словам одного, оно представляло «только еще несогласные начала вещей в общественном хаосе, – discordia semina rerum.

«Беспрерывное перехождение с места на место князей, бояр, воев и отчасти самых поселян – и нигде никакого установленного твердо порядка, которого вотще, видно, искали Словене за морем», – жалуется другой.

Совершенно полная свобода, подвижность, изменяемость господствовала во всех учреждениях – в преемстве князей и в их отношении к людям, между собой, в собрании веч, в избрании духовных сановников; какая-то недоверчивость или отвращение от всякого положительного определения; привычка, сделавшаяся второй природой, решать все дела вне правил, смотря по обстоятельствам и требованиям времени, как в ту или другую минуту представлялось нужным, полезным и целесообразным.

«Сколько источников и поводов для замешательств всякого рода!

А нравственный, духовный уровень в передовых деятелях стоял между тем высоко, поднимался беспрестанно, – и во всех областях, во всех слоях общества являлись люди глубоко просвещенные о едином, еже есть на потребу, – исключительный предмет древней русской любознательности и просвещения, – но голоса их были голосами вопиющих в пустыне.

Народ принимал все бедствия, как естественныя, так и гражданския, справедливым наказанием за грехи и приносил покаяние устами своих летописей, но помочь злу он был не в силах и не в понятиях.

Что же грозило государству, до такой степени распущенному, далее, – при естественном умножении князей!

Мелкопоместность, чересполосность, разнобоярщина, однодворчество!

Вот в каком ужасном, отчаянном положении находилось отечество в половине XIII столетия!

Враги сильные, грозные, многочисленные, одни других лютее, с востока, юга, запада, севера и моря, как хищные звери с зияющей пастью, стали над ним и грозили порабощением. Татары, литовцы, поляки, венгерцы, немцы, датчане, шведы окружили святую Русь как бы облавой, напирали на нее, грозили разнять ее по составам, готовясь поделить ризы ея по себе и об одежде метати жребий.

Была ли какая человеческая возможность сладить с таким страшным сборищем врагов стране, изнуренной двухсотлетними междоусобиями, лишенной теперь почти всего своего военного сословия, опустошенной огнем и мечом вдоль и поперек, от одного конца до другого?

Казалось, погибель ея неизбежна, нигде не видать было исхода, надежды никакой не мелькало на перемену обстоятельств к лучшему, – пропадет святая Русь. Казалось тогда, что на роду написано ей: не быть!

Такую горькую, тяжелую думу думал, вероятно, святой отшельник в глубине пещер киевских или черниговских, смиренный летописатель, заносивший в летопись не чернилами, а слезами и кровью, описание страшных событий, – думал и молился со страхом и трепетом о спасении дорогой отчизны, – Господи, помилуй! Помилует ли Он?

Да, Он помилует, она спасется, она перенесет тяжелое огне-кровавое испытание, она превозможет всех своих врагов, она восстанет с новой силой и славой: аще бо паки возможете, и паки побеждени будете, яко с нами Бог!

Кто же спасет святую Русь?

Спасет ее народ терпеливый, смиренный, твердый, толковый, талантливый, носивший в глубине своего сердца сознание о государственном и земском единстве.

Спасет ее земля просторная, плодоносная, разнообразная, достаточная для бесчисленных грядущих поколений.

Спасет ее язык творческий, сильный, многосмысленный, обильный, благозвучный.

Спасет ее вера православная, горячая, безусловная, готовая в избранных душах на всякие жертвы.

Но если во всем этом, – в основных чертах нашей народности, в нашей народной святыне заключалось спасение Руси, Александр Невский является перед нами в то страшное время поистине ангелом-хранителем этих драгоценных залогов.