Пять минут между жизнью и смертью - Галина Романова

– Я?! Я мог убить свою бывшую жену?!

Сетин поначалу вытаращился на чудака, а потом захохотал во все горло. И на этот раз впервые был искренним. Даже спина под дорогим пиджаком взмокла от такого вынужденного веселья.

– Зачем мне это делать, уважаемый? – спросил он в упор. – Она разве мне мешала? Нет! Мы давно расстались. Условия брачного контракта были соблюдены. Зачем? Тем более в квартире своей теперешней жены! Уж если на то пошло, нашел бы другое место.

– А может, вы хотели тем самым свою теперешнюю жену подставить? – промямлил неуверенно Рашидов.

– Я?! Или кто-то другой?

– Или кто-то другой, – согласно покивал Иван Иванович.

– Вот вы его и ищите! – возмутился Сетин, дергая узел галстука вниз.

– Ищем, – пожал плечами Рашидов. – Не находится пока…

И потом снова-здорово по накатанной. Измучил Сетина своей бестолковостью. А под конец и вовсе намекнул что-то про подписку о невыезде. Потому и взбеленился, потому и дверь едва не выбил, выбегая из его кабинета.

И сколько ехал до дома, столько сквернословил и в адрес родимой милиции, и в адрес бывшего однокашника, не отрабатывающего его, Сетина, деньги. Сегодня он Сомова к себе призовет и потребует полного отчета. И пускай только воду начнет в ступе толочь и ходить вокруг да около. Выставит вон и найдет другого на его место. Мало, что ли, в городе частных детективных агентств? Найдутся!

Разобраться с Сомовым сразу по приезде, призвав его к себе на ковер, у Виталия не получилось. Он даже позабыл о нем на какое-то время. И все потому, что решил, будто сходит с ума. Или нет, не так. Кто-то за его спиной, конкуренты, может быть, враги или злопыхатели решили свести его с ума, сконцентрировав вокруг него глобальные проблемы. И имя тем проблемам было! Бабы! Его, Сетина, бабы, с которыми он, кажется, так и не сумел разобраться в свое время.

– Ты что здесь делаешь?! – вытаращился он на Александру, сидевшую в столовой на диванчике бок о бок с Оксаной Петровной.

Та, сердобольная, склянку с лекарством держала, по плечику бывшую поглаживала. И даже всхлипывала, кажется, в унисон. Прибил бы, наверное, обеих!

– Ты что здесь делаешь, Саша?! – озверел Сетин, выхватил из-за стола стул, поставил его прямо перед диваном, сел напротив женщин и заорал что есть мочи: – Отвечать, мать вашу! Что тут происходит?!

– Не кричи, – поморщилась Александра, нервно поправляя высокий ворот кремовой водолазки. – Я всегда теряюсь, когда ты кричишь. И совсем ничего не соображаю.

– Этим ты всегда отличалась, милая, – съехидничал Сетин, рассматривая ее с неприязнью.

Она почти не изменилась с того дня, как они расстались. Тряпки просто чуть подешевле на ней. Серьги в ушах все те же, что он купил. Не нашлось, стало быть, больше охотников навешивать на нее, как на елку. А во всем остальном – все та же. Так же пригожа, свежа, статна.

В Сашке всегда чувствовалась порода, нехотя признал Сетин, рассматривая ее в упор. Грациозность, изящество, умение подать себя. Он и остальных старался выбирать по этому же принципу, но почему-то потом всякий раз разочаровывался и указывал им на дверь. С одной Валерой повезло, только выход из его дома она сама нашла, без его указки.

Где же она, господи, где?!

– Итак, Саша, я тебя слушаю, – чуть севшим от воспоминаний о Валере голосом приказал Сетин. – Я хочу знать, зачем ты в моем доме?

– Я здесь потому, что попала в беду, – прошептала Саша и посмотрела на него побитым котенком.

Раньше она умело этим пользовалась. До тех пор, пока ему не надоело все время гладить ее по шерстке.

– Как? И ты тоже? – с игривым изумлением воскликнул Сетин. – Сначала Маша погибает. Теперь ты в беде. Что случилось?

– Мне кажется… – едва слышно начала Саша и побледнела до синевы. – Мне кажется, что кто-то начал на твоих жен охоту, Виталик.

– Охоту?! На моих жен?!

И снова вспомнил Валерию и ее странные слова о смерти. И не хотел, да перепугался на пару с бывшей женой. Но тут же спохватился:

– Это о каких же женах речь? Ты кого конкретно имеешь в виду?

– Ну как же, Виталик! Сначала пропадает твоя Валерочка. Потом погибает Маша. А вдруг… – и она всхлипнула вполне натурально. – Вдруг моя очередь следующая?!

– Та-ак! – снова рассвирепел Сетин.

Рывком поднялся, схватил Сашу за руку и выдернул ее с насиженного на диване места. Оксана Петровна только охнула, покрепче сжав склянку с лекарством. Интересно, тут же подумал он, выпила Саша зловонную дрянь или нет? Она раньше никогда лекарства не принимала, считая, что они портят цвет лица.

– Откуда ты знаешь про Валеру? Ну! Говори правду, или вылетишь сейчас из моего дома пробкой, ну!

– Н-на-аташа сказала, – заикаясь, проблеяла Саша и всхлипнула с укором. – Думаешь, ты за этим забором недосягаем, да? Все всё знают, Виталик!

– И что же знают?!

Он сжимал ее запястья с такой силой, будто хотел переломить изящную кисть. Он почти ненавидел сейчас эту женщину, с которой жил когда-то вместе, вместе завтракал и выезжал на отдых. Ненавидел за то, что она все так же прекрасна, так же свежа, и от нее по-прежнему дивно пахнет. И хотя она твердит ему о том, что попала в беду, несчастной и одинокой совсем не выглядит. В отличие от него!

Он вот несчастлив и одинок сейчас, это да! И кажется… кажется, не он один об этом знает.

– Что она сбежала от тебя, Виталик, – прошептала ему в лицо Саша. – Прости…

– Еще что? Что еще говорит тебе эта маленькая дрянь? – Он имел в виду Наташу, он перед расставанием все время называл ее так. – О чем еще рассказывает эта светская сплетница?

– Она… Она говорит, что Машу убила твоя Валера.

– Почему?

Он так испугался ее словам, что неожиданно прижал Сашу к себе, впившись ей в затылок пятерней. Его с Сомовым секрет перестал быть секретом, так? Кто разболтал? Сотрудники Сомова или эта старая женщина, испуганно мотающая теперь головой, отрицая свою причастность?

– Я не знаю. – Саша осторожно пожала плечами, боясь, что шевельнется, и он отпустит ее. – Так говорят.

– Кто? Кто говорит? Наташка?

– Мне сказала она. А кто ей, не знаю. – Саша теснее прижалась к нему, привычно пристраивая свое тело к его, и зашептала, зашептала: – Виталик, мне страшно! Мне очень страшно! Мне кто-то звонит, молчит и кладет трубку. Сегодня ночью кто-то звонил в домофон, а когда я спросила, кто там, убежали. Я боюсь! Ты же не хочешь, чтобы моя смерть была на твоей совести?

– При чем тут я? – зажмурившись, спросил Сетин.

Пора уже было выпускать из своих рук Сашу, но почему-то не хотелось. Может, он просто соскучился по женщине без Валерии? Или чувствовал в ней поддержку? Или просто странная опасность, грозившая непонятно откуда, сблизила их?