Секрет старинного медальона - Наталия Ломовская

Копейкин все прекрасно помнил, но любил обратить на собственную персону побольше внимания, поиграть в инфантильность, что ли. Кстати, все его мечты были им уже на самом деле осуществлены, только в карликовом масштабе. Имелись и интервью прикормленным, кратко говоря, средствам, и машина, хоть и без крыльев, и вес у него имелся – лишний, и божества в юбке, то есть в юбках, а лучше – вовсе без юбок…

«Нужно бы получше обыграть этот слоган», – мысленно озаботился окончательно проснувшийся политик. Дело в том, что Олег Зайцев – башковитый парень! – предложил слабость превратить в силу: говорящая фамилия должна будет заговорить языком вывесок и рекламных щитов, агитируя электорат за щедрого депутата Копейкина!

«Все за копейку! Буханка хлеба и батон колбасы! Михаил Копейкин – залог нашего будущего благосостояния! Копейкин рубль бережет!»

Самое интересное, что у новоявленного капитана от политики сразу же нашлись ярые поклонники. «Подождите, вот Копейкин-то вам покажет!..» – поговаривали иные вполне лояльные пенсионеры, глядя на битком набитые витрины и направляя недовольные взоры на лоснящиеся от еды, раздутые щеки прилавков.

И как раз в этот момент Олег решил свести счеты с жизнью. По счастью, не вполне удачно.

– Вы уверены, что у вас нет врагов? – допрашивал его следователь, смахивающий на Лучано Паваротти.

– Враги есть у всех, – ответил Олег, с трудом манипулируя травмированной челюстью. Несмотря на это, глаза у него были веселыми, и Кирилл, который все свое свободное время проводил у постели приятеля, тоже не мог сдержать улыбки.

– Да, но чтобы мстили таким странным и изощренным образом… Неужели вы ничего не заметили?

– Да что ж я мог заметить? Говорю же – в голове мутилось после попойки…

– Это не после попойки, – вздохнул майор. – Клофелин. Обычная штучка. Неужели не слышали?

– Слышал… Дурак… Но, знаете ли, эту поддельную кровь и вы бы без экспертов не отличили от настоящей.

– Отличил бы. Настоящая кровь темнеет, сворачивается. А эта осталась такой же яркой. Она была предназначена для того, чтобы обманывать со сцены доверчивых зрителей, а не вводить в заблуждение профессионалов… А одежда была новенькая, только что купленная, с нее срезали бирки и ни разу не надели. Думаю, преступники очень боялись разоблачения, а по ношеной одежде еще остается мизерный шанс найти ее хозяйку. Но я бы все же посоветовал вам задуматься над кандидатурой автора этого милого розыгрыша! А также позаботиться о том, чтобы эта история не попала в газеты… Насколько я понимаю, вы в этом совершенно не заинтересованы.

– Правильно понимаете, – ответил Олег, и они с Кириллом понимающе переглянулись. Незадолго до визита следователя Малевич развернул с порога нахального журналиста какой-то паршивой желтой газетенки. Как он проник в клинику, осталось непонятным – скорее всего, сунул кому-нибудь взятку, твердо рассчитывая на хороший гонорар. Попытка самоубийства помощника депутата – чем не сенсация? Но на этот раз акула пера осталась без добычи.

Он полез в кожаную папку, которую перед тем поместил на край стола, и достал сложенную вчетверо газету – дрянной бульварный листок, выродок желтой прессы. Дрожащими руками развернул и сунул Лаврову прямо в лицо.

– Читай, пока твоя Юля не вернулась. И тихо.

«Сын маньяка стал помощником депутата» – нахально уверял заголовок. Пробежав глазами небольшой текст, Лавров вернул Олегу листок.

– Дурацкая утка.

– Это не утка.

– Да?

Помолчали.

– Я теперь понял. Мелкий, я не знаю, что тебе сказать. Но мы друзья, понимаешь? Всем наплевать…

– Нет. Не всем. Лавров, не суетись. Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты меня выслушай. Меня кто-то слил. Кто-то, кто знал. А знали немногие, и почти все уже умерли. Я рассказал об этом одному человеку…

– Кому, Зайцев? Кому тебя дернуло рассказать?

– Жанне.

– Да… Зачем?

– Затем. Ей все все рассказывали, так ведь?

– Не знаю.

– Так и есть. Она у нас вроде жилетки. Все секретики говорят и плачутся.

– Но Жанна не могла!

– Мне сейчас кажется, что могла. Слушай, а помнишь, как она к тебе на дачу примчалась, когда вы с Юлькой помолвку устроили? Помнишь, какая была злая? И сказала что-то вроде: ну, я вам устрою! Так оно было?

– Так. Или почти так, я точно не помню. Все быстро произошло… А потом она уехала как-то странно… сказала, что продала свою квартиру и собирается где-то отдыхать.

– Ну да. Она спятила, Лавров, просто спятила!

– С чего бы это?

– С ума она спятила! Она тебя любила, так? Еще до того, как ты на Субботиной женился. Потом ты начал к ней от жены бегать, она обрадовалась. Старая любовь не ржавеет… А когда Вера погибла – Жанна рассчитывала тебя заполучить. И опять не вышло. Ты снова женился, да еще на ее подруге, с которой она же тебя и познакомила!

– Все так. Да ну, Олег, это недоказуемо. Потом, я не верю, что Жанна могла такое устроить… Да как она могла узнать, в каком клубе ты будешь? Пусть она даже наняла кого-то, чтоб тебя жестоко разыграли – как эта подставная жертва узнала тебя в клубной толпе?

– Во-первых: мы звонили Жанне из клуба. Она знала, где мы. Во-вторых, эта девушка появилась только через часа два после звонка. И третье: там было мало народа. В конце концов, я не самый малозаметный человек… Технически – ничего невероятного.

– Господи… – Дмитрий потер лоб. – Но послушай… Все равно можно что-то сделать. Этой дряни на туалетной бумаге, – он кивнул на газету, – все равно никто не поверит.

– Оставим этот разговор, – махнул рукой Олег. – В любом случае моей карьере пришел конец. Человек, чья биография… В общем, ты понял.

– Перестань, в России издавна сын за отца не отвечает…

– Смешно, – кивнул Олег. – Я пойду, пожалуй. Увидимся.

– Погоди… Что, собственно, ты намерен делать?

– Пока не знаю. Мой депутат предлагает уехать, подлечиться в одном подмосковном санатории… Думаю, я так и поступлю. А потом посмотрим.

Глава 19

– Глупо заводить ребенка, чтобы посадить жену под замок, – сказал сам себе Лавров. – Но она бывает дома все реже и реже…

– Мой Димасик опять о чем-то грустит? – спросила Юля, появляясь в дверях. На ней был эффектный белый костюм, темные волосы высоко забраны и небрежно скреплены длинной серебряной шпилькой, на лице – ни капли грима, только губы чуть тронуты светло-алой помадой… Кинозвезда!

– Потому что Юлясик опять куда-то намылился, – сделав соответствующие выводы, пояснил Дима. – У тебя съемки?

– Ум-гму, – промычала Юля уже из прихожей. – Я же тебе вчера говорила!

Лавров напряг память – и правда говорила. Значит, сам виноват. Задержался дома только для того, чтобы подольше побыть с женой. Может, пойти все же на работу?