Стрелы и пули - Александр Дорошенко

— О да, топливо нужно экономить, его постоянно не хватает. Так что первым делом, мы построили электростанцию, затем наклепали эти мыльницы. Они конечно неказисты на вид, зато резвы, а что ещё нужно для жизни? К счастью в северной части долины есть небольшие залежи угля, кроме того, разведчики, обнаружили несколько асфальтовых озёр, всего лишь в ста пятидесяти милях отсюда. Есть большая доля вероятности, что там найдут нефть, а она сами понимаете, кровь цивилизации. Но есть нефть или нет, а завод по переработке угля в свечной газ, мы уже начали строить. Дел море, а рук постоянно не хватает.

— А местные жители? — осторожно спросила Марта.

— Это тупые дикари, неграмотные и ленивые. Их можно заставить работать только из-под палки. Боюсь, мы так никогда и не сможем, привить им зачатки цивилизации.

Марта отвернулась. У неё были свои мысли по данному вопросу, но она благоразумно промолчала. Мы выехали из замка и двинулись вдоль узкоколейки. Шум и грохот большой стройки остались позади, справа и слева зеленели неухоженные, заросшие сорняками поля. Обрабатывавшие их раньше крестьяне были либо мертвы, либо вкалывали на строительстве.

— Нам очень повезло, — разглагольствовал Дон. — Долина окружена горами почти со всех сторон. Только на севере есть проход шириной в четыре мили. Именно туда, мы сейчас направляемся. Посмотрите на строительство внешних укреплений, а после заедем на аэродром.

— У вас тут и аэродром есть? — спросил я.

— О да, конечно. И самолётов много — бомберы, штурмовики. Пилоты все сплошь асы, из "Голубой молнии", слышали, наверное, про такую дивизию?

— Разумеется. А как тут с жильём?

— Увы, это самое больное место. Не успеваем строить, бараки переполнены, народ прибывает каждый день, лесопилка работает круглые сутки, но всё равно, досок не хватает. Рабы вообще живут в ямах.

— Рабы?

— Ну да, мы так называем местных. А что, ведь правда, рабы, зачем играть в дипломатию. Зато очень удобно — выкопали яму, обнесли колючкой и все дела. Не убежать и постоянно на виду. А если бунтовать вздумают, так тут же и закопать можно, чтобы патроны не тратить, — пожилой авиатор засмеялся собственной шутке.

— И часто приходиться закапывать? — невинным голосом поинтересовалась Марта.

— Признаться еще ни разу. Они покорные, привыкли на своих господ вкалывать. Это у нас, чуть что "насилие над личностью" да "нарушение прав гражданина", а здесь людишки понятливые. И жрут, гораздо меньше.

Дон снова рассмеялся и прибавил газу. Мы молчали, внезапно потеряв желание задавать вопросы. Минут через двадцать, автомобиль достиг выхода из долины. Там было людно и шумно. Два больших экскаватора, ревя моторами, вгрызались в землю, копая широкий ров. Бульдозеры сгребали землю в плотный высокий вал. Следом шли рабы, которые лопатами выравнивали склон вала и обкладывали его большими керамическими плитами, чтобы предотвратить осыпание грунта, а также забивали колья или ставили столбы, на которые натягивалась колючая проволока. Мы, наконец, смогли разглядеть поближе, этих несчастных. Зрелище оказалось весьма безрадостным. Первое, что бросалось в глаза — люди были сильно истощены. Зная историю собственного мира, я подумал, что бедняг практически не кормят, эксплуатируя на износ. Повсюду ходили надсмотрщики с длинными плетьми, наказывая любого, кто, по их мнению, недостаточно резво работал. Судя по жестокости, с которой они действовали, их тоже набрали из местных. Бывшие рабы, старательно отрабатывали хлеб, боясь прогневать новых хозяев.

Отойдя ото рва, мы двинулись по дороге, и подошли к широкой яме, где с полсотни детей и женщин, месили ногами глину. Их худые, измождённые лица, были покрыты глиняной коркой, они двигались, не останавливаясь, словно машины. В этом им очень помогали четыре надзирателя, которые почти непрерывно работали плетьми. На одежде некоторых женщин ещё сохранились кокетливые кружева и дорогая вышивка, похоже тут собрались представительницы всех сословий. Захватчики, показали себя истинными поборниками равенства, не делая разницы между батрачкой и дворянкой.

Вдоль дороги, на сотни метров, протянулись ровные ряды свежевылепленных облицовочных плиток и кирпичей, ожидающих обжига в стоящих неподалёку печах, натужно дымящих чёрным угольным дымом. Вид этих печек породил у меня неприятные ассоциации с крематорием в концлагере, и я поспешно отвернувшись, стал смотреть прямо перед собой. Марта шла рядом, насупившись, больно вцепившись мне в руку. Похоже, происходящее вокруг зверство, сильно выбило её из колеи.

Тут мы увидели, как четверо охранников, молодых, сытых и блещущих здоровьем силесианцев, радостно гогоча, заступили дорогу худенькой девушке в лоснящихся от грязи лохмотьях, которая брела по дороге, шатаясь под тяжестью корзины, полной мокрой глины. Придавленная к земле неподъемным грузом, она слишком поздно увидела веселящихся господ и не успела сойти на обочину. Солдаты, продолжая гоготать, окружили несчастную, их явно забавлял её жалкий вид. Девушка испугано попятилась назад и случайно задела босой ножкой сапог стоящего сзади, рыжего бугая, слегка испачкав его. Тот, громко выругавшись, ударил её кулаком в спину. Жалобно закричав, рабыня полетела на землю. Глина из упавшей корзины, выплеснулась наружу, обдав брызгами всех присутствующих. Солдаты, мигом озверев, принялись яростно избивать бедняжку ногами, пиная её словно тряпичную куклу. Марта, вскрикнув, кинулась на помощь, мне пришлось ловить её за плечо.

— Прекрати. Мы не должны подставляться!

Она обожгла меня злобным взглядом, потом быстро произнесла заклинание. Подонки, внезапно остановились, схватились за животы, и дружно ломанулись к ближайшим кустам, забыв обо всём на свете. Мы, все трое, подбежали к сжавшейся в комок, жалобно скулящей девчонке. Стоящая неподалёку растрёпанная женщина, одна из тех, что лепила кирпичи, воровато оглянувшись в сторону убежавших солдат, замахала рукой.

— Давайте сюда, за кучу. Скорее, пока никто не видит!

— Оставайся на дороге, — бросила мне Марта. Вместе с Гердой, они подхватили несчастную и поволокли за высокий глиняный холм.

Я с яростью посмотрел на Дона.

— И это, по-вашему, нормально, да?

Растерянный авиатор отвёл глаза в сторону.

Девушки вернулись через несколько минут, моя жена была мрачнее грозовой тучи.

— Всё в порядке, внутренних повреждений нет, переломов тоже, одним словом, дёшево отделалась. Та тётка, обещала её спрятать до вечера, к утру, она отлежится… — внезапно Марта всхлипнула и отвернулась.

— Так, — решительно сказал я. — Поехали на аэродром.