Рыцарь Шато д’Ор - Леонид Влодавец

— Что — как?

— Чем дело кончилось?

— Дело? Не знаю… Впрочем, должно быть, засунул…

— Куда? — спросили из-под стола.

— Туда, куда надо, — выручил Ульрих озадаченного Гуммельсбаха.

— Тогда понятно, — донеслось из-под стола.

На лестнице послышались тяжелые шаги, дверь, выбитая ударом ноги, слетела с петель, и в комнату, пошатываясь под тяжестью груза, вошел Марко. Под мышкой он держал двадцатилитровый бочонок вина, а через плечо перекинул мертвецки пьяную девку в драной ночной рубашке.

— Девку я заказывал! — завопил Альтенбрюкке и поспешил снять с плеча Марко бесчувственное тело. — А почему такая мятая?

— Такую дали, не я мял, — оправдываясь, пробубнил Марко и, поставив бочонок на пол, принялся сбивать топором верхний обруч.

— А мне? — обиделся Бальдур.

Альтенбрюкке уже расстегивал ремешки на латах. Девку, бормотавшую что-то бессвязное, он положил в лужу мочи. Подол ее рубахи был разодран до самых грудей и ничего ровным счетом не скрывал.

— Ишь какая! — сказал Марко, с интересом разглядывая мясистое девкино тело, слегка синеватое от ночного холода и пьянства. — Я там ее из-под какого-то пьянчуги вынул… Чудно глядеть было — лежат, а не шевелятся! Ну, мужичка я — в сторону, а ее — на плечо и сюда…

— Ладно, и так сойдет! — сваливая в кучу наплечники, наколенники, налокотники, проговорил Альтенбрюкке, проверяя готовность своего полового органа. — Черт побери, тут лужа… И кто это надул?

— Ты же и надул! — напомнил ему Ульрих, локтем смахнув на пол валявшиеся на столе объедки. — Клади сюда!

— Вина хочу! — неожиданно сказала девка, лежа в луже. — Сперва налейте, а потом делайте, что хотите…

— Это грех великий, блуд и совращение… — пробормотал из-под стола Мессерберг, на что ему резонно возразил один из его ближайших соседей:

— Эт-то пот-тому, ч-что т-ты н-не м-мо-ж-жешь, а он м-может.

Альтенбрюкке поднял девку из лужи и, стянув с нее мокрую рубашку, поставил на ноги. Если бы Альтенбрюкке и де Бриенн не поддержали ее, она бы снова грохнулась в мочу.

— Г-господа, — изумился Альтенбрюкке, — она же на ногах не стоит!

— П-под-думаешь, принц! — завизжала девка. — Дерьмо ты, вот ты кто! На ногах не стою, вишь ты! А ты ч-что, п-плясать со мной, что ли, собирался?! Блин коровий, дерьмо собачье!..

— На, выпей! — предложил ей Ульрих, зачерпнув кружкой прямо из бочонка, и девка присосалась к кружке, словно дитя к материнской груди.

— Л-ложиться как, — деловито спросила она, — передом али задом?

— На спину ложись! — сказал Альтенбрюкке. — Да поживее!

Девка плюхнулась жирной спиной на шершавую, мокрую от вина и пива столешницу и, втащив на стол задницу, свесила вниз ноги.

Между тем Альтенбрюкке, смущенно потупясь, отошел в сторонку.

— Что там, Хлодвиг? — спросил из-под стола Мессерберг, видимо разочарованный в своих ожиданиях.

— Он… — дрожащим голосом, чуть не плача, проговорил Альтенбрюкке, — он… не… стоит!!!

— Ну вот! — злорадно хихикнула девка, болтая ногами. — Вставить нечего? Эх… А еще благородные!.. Говорил, я на ногах не стою, а у самого-то! Ну, пусть тогда кто другой, что ли. Не пропадать же? Вон хоть тот, рыжий…

— А почему я? — оскорбился Гуммельсбах. — Что я, хуже других?

— Ты с-самый лучший! — приподнимаясь на локтях и призывно помахивая руками, просопела девка. — Иди ко мне, любезный мой, утешу…

— Дозвольте мне, ваша милость! — попросил Марко, почесывая что-то у себя под хламидой. — Раз уж никто не желает, так я и сам могу…

— Слушай, Марко, — спросил Ульрих, — а ты заразы не боишься?

— Зараза на заразу не пристает, ваша милость… Мы народ простой, нам про заразу тверди, а мы все равно бабу хотим… Давай, что ли, милая?

Марко достал из-под хламиды нечто ужасное, поражающее воображение своими размерами. Девка, увидев сей предмет, восторженно завизжала:

— Миленький мой, да я тебе сама бы заплатила, только нечем! Иди скорее…

— За мной не пропадет, — солидно проговорил Марко и, набрав в горсть желтого гусиного жира, смазал им предмет своей гордости.

— Да и так пройдет, — заметила девка, — у меня дорожка проезжая, не бойся…

— Мне-то бояться нечего, девонька, — заявил Марко, вытирая жирные руки о хламиду. — А вот одна этак храбрилась да чуть не отдала Богу душу, без смазки-то… Туда-то, понимаешь, зашел, а как обратно стал вынать — все кишки ей переворошил.

— Верно, — подтвердил Ульрих, зачерпывая из бочонка. — Это полгода назад было, в Иллирии… Уж и орала эта шлюха! Как будто на кол ее сажали! Полчаса без памяти провалялась, полкварты пива на нее выплескали, но ожила…

— Ну, держись, девонька! — сказал Марко, пристраиваясь к девице и взявшись за ее ноги, словно за рукоятки плуга. — И-оп-па! — выдохнул он, крепко дернув девку на себя. Альтенбрюкке с нескрываемой завистью наблюдал за ним.

— Как по маслу! — взвизгнула девка. — Только уж больно глубоко… и толстый он, как полено неколотое…

Стол затрясся, словно началось землетрясение. Марко стоял у торца стола, навалившись могучей грудью на пухлую девку, которая, раздвинув ноги, болтала ими за спиной клиента. Ягодицы ее смачно шлепали о стол, а жирные голые руки вцепились в Марко.

Де Бриенн, фон Альтенбрюкке и Гуммельсбах сели рядком на скамью за спиной Марко и, словно зрители в театре, или, вернее, в цирке, обсуждали это любопытное зрелище. Бальдур фон Визенштайн цу Дункельзее залег на освободившуюся скамью и заснул. Ульрих, мелкими глотками прихлебывал вино, пил и не пьянел. Он ждал возвращения Франческо и Андреаса.

ЕЩЕ ОДНА ЗАСАДА

Вернемся на несколько часов назад, к тому моменту, когда оруженосцы, нахлестывая коней, пустились вскачь по дороге, ведущей к Шато-д’Ору. По молодости лет юноши быстро утомили лошадей, и те вскоре перешли на шаг.

— Еле тащатся! — негодовал Франческо. — Так мы дотемна не успеем…

— Успеем. Осталось полпути, — уверенно сказал Андреас. — А в замке сменим коней…

— Я свою Пери менять не собираюсь, — заметил Франческо. — Арабская, чистокровная… Я ее у сарацин отбил.

— Врешь, — спокойно возразил Андреас, почесывая плеткой спину (комары донимали и их).

— Святой крест! Я тогда был с мессиром Ульрихом в атаке, и один легкоконный налетел на меня. Я его ка-ак р-р-рубану…

— Тихо! — перебил Андреас. — По-моему, что-то хрустнуло…

— Ну и что? — беспечно хмыкнул Франческо. — Неужели они уже и на нас засаду поставили?.. Мы ведь здесь уже проезжали сегодня.