Звёздная стража - Андрэ Нортон

— Держите меня под прицелом бластера, — сказал Кана. — Говорю вам: был красный тревожный!

Охранник вытащил бластер и нацелил его на Кана. Потом, прижимаясь спиной к стене, не отводя глаз от пленника, стал двигаться к экрану.

— Сидеть! — выпалил он Кана.

Кана опустился на скамью, но тело его было напряжено до предела, и все его мускулы были готовы к действиям…

У него будет лишь одна секунда, когда охранник, чтобы нажать переговорную кнопку над экраном, вынужден будет повернуться к нему спиной. И если только он сумеет двинуться…

Она наступила, эта секунда. Охранник повернул голову. В то же мгновение Кана бросился на пол. Плечи его ударились о колени охранника, голова того с глухим стуком ударилась о экран. Экран разбился. Кана быстро повернулся, готовый продолжить борьбу. Но тело под ним было вялым.

Несколько ошеломленный этой феноменальной удачей, Кана встал на колени, торопливо присвоив себе меч охранника и его бластер. Только охранник на посту мог носить его. На улице Кана тут же задержат, если увидят бластер. Он сунул меч в ножны, надеясь, что удача будет сопутствовать ему.

Охранника, связанного собственным поясом, с кляпом во рту, он закатил под скамью так, чтобы от двери его нельзя было увидеть. Затем Кана поправил мундир, надел шлем, потерянный им в короткой схватке, и, глубоко вздохнув, вышел в коридор, закрыв за собой дверь. У него было пять минут, может, немного больше, прежде чем начнется преследование. Теперь, когда у него снова меч, никто не отличит его от сотен арчей на улицах Прайма.

Улицы Прайма — чем быстрее он уберется с этих улиц, тем лучше. Бегство было чистейшей импровизацией и поэтому сработало эффективно, но он хотел как можно быстрее уйти из Прайма. Четкой походкой солдата, отправленного с поручением, он миновал коридор и вышел из здания на площадку коптеров, примерно в двадцати этажах над уровнем земли. Из одной такой машины вышел ветеран, и она уже была готова взлететь, когда Кана махнул рукой. Пилот нетерпеливо ждал его.

— Куда?

Жаль, что он плохо знает географию города. Но он был уверен, что попытка приблизиться к космопорту или к одному из трансконтинентальных аэропортов ни к чему хорошему не приведет. Они хорошо охраняются, и сообщение о его побеге будет немедленно отправлено туда. Немного обеспокоенный вопросом пилота, он назвал единственное место, где бывал раньше.

— Дом Найма!

Они поднялись в воздух и полетели на восток. Кана пытался опознать объекты под собой. Можно ли бежать по воде? Из Прайма ведут лишь пять наземных дорог и каждая преграждена барьером. Все машины там останавливаются и досматриваются.

— Прилетели, — коптер опустился на стоянку Зала Найма. Кана поблагодарил и на лифте спустился вниз. Но не в сам зал и не на этаж, где офицеры по найму сидели в своих кабинетах. Он направился в единственное место, где не только надеялся укрыться, но и найти помощь в обдумывании следующего шага.

Комната записей была так же тиха, как и в тот раз, когда он впервые перешагнул порог. Одна кабина у входа была занята, а остальные свободны. Он быстро выбрал четыре катушки и направился в самую дальнюю кабину в ряду. Опустив катушки в машину, он сел в качающееся кресло.

Час спустя была прослушана последняя катушка. Итак, имеются два ответа. Он снял наушники, но с кресла не встал. Что ж, по крайней мере, у него есть выход. Кана стремительно встал и подошел к двери кабины, чтобы осмотреть помещение. Свет в первой кабине погас. Но теперь были заняты три другие. Подозрительно ли это? Он не видел возможности выследить его здесь. Самое логичное с его стороны было попытаться как можно быстрее выбраться из Прайма. Разумеется, никто не ожидает, что он станет изучать катушки в архивах Зала Найма.

Два пути… Он снова сел в кресло и, глядя невидящими глазами в потолок, принялся размышлять. Морской путь. Он умеет плавать, хотя в последнее время у него было мало практики. И подземный, построенный древними. Может, полиция считает, что, поскольку его там поймали, то второй раз он не захочет туда войти. Он был голоден. Тщательно подобранная тюремная диета не давала возможности накопить энергию. А он не осмеливался пойти в столовую. Пришлось бы показать браслет, который тут же выдал бы его. Но сначала нужно было выбраться из Прайма, а там уж можно будет подумать о еде.

И долго задерживаться здесь нельзя. Он впитал всю информацию, которая содержалась в катушках. Пора идти, и Кана принял решение.

Самым старым зданием современного Прайма был исторический музей. Поскольку история не пользуется популярностью у современного населения Земли, то здание всегда пустует. Но, как узнал Кана из катушек, оно сооружено на фундаменте доатомного здания. Возможно, там сохранился выход в подземелье. Говорят, во всех довоенных зданиях они были. Вероятность успеха один к тысячи. Но его учили принимать во внимание и такие вероятности.

Кана собрал катушки и вышел из кабины. Три другие кабины были по-прежнему заняты, и он торопился пройти мимо. Вернув катушки, он вышел из комнаты, сосредоточившись на том, чтобы вести себя неторопливо и обычно. К счастью, нужное ему здание находилось в трех кварталах, а мундир сделает его неузнаваемым на улицах. Спускаясь по широкой лестнице к тротуару, он услышал за собой шаги. Кто-то торопился. Он ускорил шаг и положил руку на пояс, поблизости от рукоятки меча. Если его догнали, он будет сражаться. И лучше погибнуть в огне бластеров, чем провести всю жизнь в рабочих отрядах…

Кто— то крепко ухватил его за руку, отводя пальцы от оружия. Справа и слева от него шли мощные арчи с угрюмыми лицами.

— Продолжай идти…

Кана механически продолжал двигаться, глядя вперед. Его вели не к штабу. И не приземлялся коптер, чтобы подобрать пленника и тюремщиков. Они продолжали идти к музею. Не способный догадаться, что происходит, он молча шел между арчами. Для любого прохожего они были тремя друзьями, гуляющими по Прайму. Перед входом в музей солдат, который своим сжатием парализовал руку Кана, сказал:

— Сюда…

Совершенно сбитый с толку, Кана повернул в музей. В широком зале, уставленном витринами с реликтами довоенного периода, никого не было. И никто не появился, когда они спустились по узким ходам в подземелье. Неожиданный провал, когда он считал себя в безопасности, парализовала волю Кана, но сейчас он начал приходить в себя, собирая силы, чтобы при первой же возможности попытаться освободиться. Но почему его привели сюда? Неужели его считают членом подпольной организации и надеются, что он приведет полицию к своим товарищам? И любопытство сменило удивление, он решил ждать, пока что-либо прояснится.

Они миновали множество залов с витринами, коридоров, тускло освещенных комнат со шкафами и картотечными ящиками. Один или два раза им встречались занятые работой люди, но никто из них даже не поднял головы, чтобы взглянуть на Кана и его компаньонов. Как будто они втроем были невидимы. Наконец, они дошли до конца этого лабиринта и оказались в большом помещении, занятом механизмами. Должно быть, системы отопления и кондиционирования воздуха. Один из арчей прошел вперед и открыл незаметную дверь. За ней оказалась лестница, ведущая в тускло освещенное помещение с рельсами. На рельсах стояли платформы. На платформы грузили какие-то громоздкие ящики, но никто из грузчиков также не обратил внимание на Кана и его спутников.

— Туда, — протянутый палец указал на небольшой вагон. Кана скорчился на тесном сиденье. Один из стражников сел перед ним, а другой сзади. Вагон двинулся, быстро набирая скорость, и погрузился во тьму туннеля. Неужели они направляются в штаб? Но почему под землей? Гораздо проще было бы впихнуть его в коптер и перевезти открыто… Проходили минуты, и Кана начал догадываться, что они не только миновали штаб, но, должно быть, приближаются к границам Прайма. Кана потерял всякое представление о направлении. Они могли находиться под дном залива или далеко в глубине острова, когда вагон остановился у платформы и ему приказали выходить.

На этот раз они не поднимались, а прошли по боковому коридору в какое-то место, где вовсю кипела жизнь. Здесь тоже были комнаты с картотеками и лаборатории с многочисленными работниками.

— Сюда…

Снова Кана подчинился приказу, вошел в комнату и остановился — ошеломленный.

— Три часа десять минут, — Хансу сверился с часами. Потом повернулся к рядом стоявшему человеку в мундире советника. — Вы мне должны полкредита, Матт. Я говорил вам, что он продержится. Чуть-чуть дольше, но все же продержался. Я знаю своих кандидатов!

Советник достал из кармана монету и торжественно протянул ее Хансу. Высокий чин, опустивший монету в протянутую руку Хансу, был именно тем самым Маттиасом, который совсем недавно с каменным лицом осудил Кана.

Теперь внимание Хансу снова вернулось к Кана. Хансу критически осмотрел его.