Командор войны - Вадим Панов

Негромкий приятный баритон подействовал отрезвляюще.

— Ты кто? — прошептал Нытик.

— Я ненадолго. — Голос приблизился, теперь пришелец стоял прямо около кровати, а Нытик не слышал ни звука, ни шороха. Как будто бы движения не было вовсе. — Вы проснулись?

— Да.

— Прекрасно.

Нытик попытался привстать.

— Пожалуйста, не шевелитесь.

В грудь уперлось что-то тяжелое, прижав тело к кровати. Через мгновение Нытик понял, что гость просто наступил на него, а в подбородок упирается острый носок элегантной туфли.

— Зачем… — Нытик закашлялся. Ботинок пришельца препятствовал дыханию, и легкие запротестовали. — Убери…

— Недавно вы сотрудничали с Егором Бесяевым. — Голос оставался спокойным и размеренным, казалось, ночной гость не прилагает никаких усилий, чтобы удерживать Нытика на кровати. — Егор Бесяев, помните?

Еще бы не помнить! Молодой хакер по заданию Нытика обчистил «Дойче Банк» на двести миллионов марок, а когда полиция села на хвост — ударился в бега. Бесяев мог стать опасным свидетелем, и Нытик приказал ликвидировать его.

— Помните Егора?

Каблук еще сильнее надавил на диафрагму, а острый носок оказался в неприятной близости от горла. Нытик почувствовал, что кровать под ним стала прогибаться, ребра затрещали.

— Помню, — прохрипел он.

— Егор Бесяев больше не будет сотрудничать с вами. Теперь у него есть перспективная работа, а вы должны оставить его в покое.

Было удивительно, что он еще жив. Туфля ночного гостя сминала его грудную клетку с неутомимостью гидравлического пресса. А голос оставался спокойным и невозмутимым.

— Я могу рассчитывать на ваше благоразумие?

И Нытик понял, что в случае неверного ответа его попросту раздавят. Что странный и страшный пришелец, очертания которого он едва угадывал в темноте, способен безо всяких усилий проломить кровать и втоптать его в пол. Просто втоптать своими элегантными лакированными туфлями.

— Бесяев может… — дышать, а тем более говорить, было очень трудно, — …может спать спокойно.

— Вот и славно. Я знал, что мы сумеем понять друг друга.

Тяжесть с груди исчезла.

Пришелец убрал ногу и исчез. Нытик по-прежнему ничего не видел в кромешной темноте спальни, но чувствовал, что остался один, и только саднящая боль в груди напоминала о состоявшемся разговоре. Несколько минут он просто лежал, приходя в себя, а затем резко вскочил, закашлялся от пронзившей тело боли и включил свет. В спальне никого не было.

Это произошло четыре… или уже пять лет назад. Или больше? Память услужливо отправила неприятный эпизод в самый дальний уголок мозга, мелкие детали забылись, но сам разговор Нытик помнил прекрасно. Утром он тщательно допросил охрану, лично проверил работу сигнализации и видеокамер, но не нашел никаких следов вторжения. Все это было похоже на кошмар, но кровавый синяк, имеющий форму подошвы мужского ботинка, не проходил две недели.

Два ребра были сломаны, а еще в трех обнаружились трещины.

А Егор Бесяев вернулся из-за границы и через полтора года стал вице-президентом «Тиградком».

— Чего замолчал? — Нефедов поудобнее устроился в кресле. — Может, кашлянем Вахтанговым терпилам? Заясним, что это не мы. Чемберлену этот шухер без мазы.

Нытик опомнился и снял с носа очки — стекла запотели:

— Повар, кто из отбойщиков сейчас в офисе?

— Кудрявый.

— Пусть возьмет ребят и доставит ко мне Серебрянца.

— Какого Серебрянца? — удивленно вытаращился Нефедов.

— Кудрявый знает, кто это. Просто передай ему, чтобы доставил ко мне Серебрянца.

— Зачем?

Нытик довел стекла до идеальной чистоты, но возвращать очки на нос не торопился:

— Он мне нужен.

— А Чемберлен? А пацаны Вахтанга?

— Этим скажем как есть — мы непричастны.

— А может, стрелку им забьем? Момент, в натуре, центровой! Предъявим этим оленям ситуацию в лучшем виде и…

— Не спеши быковать, Повар, — задумчиво протянул Нытик. — Момент, в натуре, тухлый, главное — не наломать косяков. А пока распорядись, чтобы мне доставили профессора Серебрянца.

Москва, улица Яблочкова,

16 сентября, суббота, 11.23

К радости Корнилова, у подъезда дома еще не успели появиться журналисты, которых, безусловно, заинтересовало бы присутствие начальника отдела специальных расследований на месте заурядного преступления. Поняв, что Яну не догнать, майор приказал эксперту отослать все собранные улики в лабораторию городского полицейского управления и направился к своей «Волге».

— Майор Корнилов?

Андрей обернулся. На тротуаре, напротив его машины, стоял пожилой мужчина в недорогом потрепанном костюме, не очень свежей рубашке и дешевых ботинках. В руке мужчина держал портфель такого же потрепанного вида, как его костюм.

— Вы — майор Корнилов?

— Мы знакомы?

— Профессор Серебрянц, — слегка поклонился мужчина, — Лев Моисеевич Серебрянц, простите, не знаю вашего имени отчества.

— Андрей Кириллович.

— Очень приятно, Андрей Кириллович, мы можем поговорить?

— Это надолго?

— Как получится. Надеюсь, я сумею вас заинтересовать.

— Ну попробуйте. — Корнилов отошел в тень и закурил. — Чем могу?

Серебрянц неодобрительно посмотрел на сигарету и поправил дешевый аляповатый галстук:

— Скажите, Андрей Кириллович, вы, насколько я знаю, являетесь начальником отдела специальных расследований, ловите крупных уголовников. Что вы делаете на месте заурядного убийства?

— Вы не подрабатываете в какой-нибудь газете? — усмехнулся майор.

— Нет, я просто проверяю, не ошибся ли.

— В чем?

Серебрянц смущенно потер нос:

— Видите ли, Андрей Кириллович, так получилось, что я живу в доме напротив, на девятом этаже, и у меня великолепный вид на противоположный дом, деревья не загораживают обзор. Сегодня утром я был на балконе.

— То есть вы свидетель?

— Не простой свидетель, — загадочно улыбнулся профессор. — Я могу не только рассказать о том, что видел, но и сообщить немало интересного о самом преступлении.

— Может быть, поедем ко мне?

— Я бы не хотел, чтобы мое имя фигурировало в этом деле. Давайте я просто расскажу.

Странное дело и странные свидетели.

— Ну расскажите.

— Итак, я был на балконе.

— Что вы там делали?

— У меня кресло на балконе, я много работаю, пишу, на солнце это очень удобно. Я люблю работать по утрам. Свежие идеи, думается как-то легче.

— Над чем работаете?

— Об этом я еще скажу. — Теперь голос Серебрянца стал более уверенным, чем в начале разговора. — Вы уже допросили мужчину из соседней квартиры?

— Да.

— Я могу подтвердить каждое его слово. Все, что он рассказал, происходило на самом деле.

— Откуда вы знаете, что именно он рассказал?

— Я надеюсь, он рассказал правду, то есть то, что видел. Он говорил об оборотне?

Это прозвучало обыденно, буднично.

— О ком?

— Монстр, напавший на ту квартиру, был оборотнем, — спокойно объяснил профессор. — К сожалению, я не видел, когда он появился, но зато проследил, как он уходил. Когда оборотень спрыгнул с балкона на дерево и спустился на землю, я ненадолго потерял его из виду, но из-под деревьев, Андрей Кириллович, вышел уже не монстр.

— А кто?

— Молоденькая девушка, и никто кроме нее. Молоденькая, слегка прихрамывающая черноволосая девушка. Оборотень.

— У нас есть специальное подразделение, — холодно сообщил майор. — Его бойцы оснащены серебряными пулями и деревянными кольями.

— Не надо надо мной смеяться, Андрей Кириллович, — отрезал Серебрянц. — Вы прекрасно знаете, что я прав. В противном случае что бы вы здесь делали?

Корнилов помолчал.

— Куда делась девушка?

— Прошла мимо домов к соседней улице, и я потерял ее из виду.

— Сможете ее описать?

— Только в общих чертах. Все-таки девятый этаж.

— Понимаю. — Корнилов бросил окурок в урну. — И что вы об этом думаете?

— То есть я вас заинтересовал?

— Считайте, что да.

— Тогда, с вашего позволения, я хотел бы рассказать о том, над чем я работаю. Может быть, присядем? — Серебрянц кивнул на лавочку.

— Разговор длинный?

— Возможно.

— Тогда давайте присядем.

Собеседники разместились на лавочке, и майор немедленно достал следующую сигарету. Серебрянц блаженно откинулся на спину:

— Сегодня у меня большой праздник, Андрей Кириллович, я получил еще одно подтверждение своей правоты.

— Вы, случайно, не сфотографировали монстра? Простите, оборотня.

— Нет, но я его видел. Этого достаточно.

Профессор положил портфель на колени, вздохнул и, повернувшись к майору, поинтересовался: