Только не она - Катрина Ланд

а руки затряслись. Руслан расправил плечи, выжидающе смотря на Константина, который продолжал попивать алкоголь, подливая себе еще. Потом с таким грохотом поставил стакан на стойку, что тот чудом не разлетелся на мелкие осколки.

— Ненавижу…у вас есть два часа, чтобы убраться из города и больше не попадаться на моем пути.

С ненавистью произнес он и отвернулся от нас.

Что? Он что нас отпускает. Я не верила своим ушам, думаю, что Фирсов тоже не поверил. Я уже ничего не понимала, какие гарантии и кто ему их дал, что вообще происходит. Но самое главное, что воспринял мозг — нас отпускают, мы живы, мы можем уходить.

— Свои телефоны заберете внизу у моих людей. А теперь пошли вон…

Тело было, как чужое, ног не чувствовала, Руслан схватил меня за руку и потащил в сторону выхода. А сзади было слышно, как бьются стеклянные бутылки и рушится мебель. Константин сказал правду, телефоны нам отдали, документы были при себе. Руслан шел нетвердой походкой, одной рукой держа меня, а второй набирал чей-то номер в телефоне, поставив его на громкую связь.

— Алло…

Голос Эллы Викторовны послышался в трубке. И Фирсов вздохнул с облегчением.

— Рад тебя слышать. Твоя работа?

Спросил Фирсов уже более мягко.

— Ну, не только моя, будем так говорить. Рада тебя слышать, Вика с тобой?

— Да.

— Руслан, немедленно выбирайтесь из города…

Потом он выключил громкую связь и продолжил разговор один на один.

Было решено первым делом поехать и посмотреть, что с машиной, которая осталась стоять практически на безлюдной дороге с проколотыми колесами. Руслан вызвал какую-то техническую службу и ее увезли на эвакуаторе. Он сказал, что дальше можно не волноваться, служба доставит машину в наш город. Все происходило, как во сне, уже через несколько часов мы были в аэропорту в ожидании нашего рейса. В больницу Руслан категорически отказался ехать, заявив, что долетит и так.

— Я не верю, что нас отпустили.

Прошептала я на ухо Руслану, уже сидя в самолете.

— Я тоже не верю, но скоро узнаем все подробности. У меня на душе такой осадок, будто я предал Вавилова. Он ведь, в принципе, неплохой мужик.

— Я понимаю, но мы ничего не вправе сделать, ты посмотри на нас, эти акулы оказались нам не по зубам. Как ты понял, откуда пришла помощь?

Я вспомнила об Элле Викторовне, и на душе сразу стало тепло.

— Больше нам неоткуда было ждать помощи и тем более она всегда кричит, что уволит, а потом первая приходит на помощь.

Он закрыл глаза и взял меня за руку. Каждый думал о своем. Я не верила, что мы смогли выпутаться, что остались живы. На душе было неспокойно, мы не довели дело до конца, мне было очень жалко Монику Вавилову, понимая с каким негодяем она свяжет свою судьбу. А мы ничего сделать не можем. Еще меня не покидало чувство неопределенности, что будет теперь с нами, с нашими отношениями. После всего пережитого, я решила, будь, что будет и закрыла глаза, погружаясь в приятный сон.

Руслан.

Элла вызвалась нас встретить лично, понимая, что будет непростой разговор, и мы выслушаем кучу всего интересного. Самолет начал приземляться, а я все размышлял о нашем неудавшемся журналистском расследовании. Да, шанс выйти живыми был ничтожным. Я посмотрел на рядом сидящую Вику и понял, ни одно дело не стоит такого риска. Когда нас отпустили и отдали телефоны, я первым делом набрал Эллу, волнуясь за начальницу. В душе я понимал, что это она протянула свою руку помощи, и был безумно ей благодарен. Но, кто протянет такую руку помощи Монике Вавиловой?

— Руслан…

Элла в элегантном брючном костюме помахала нам рукой и быстрым шагом направилась в нашу сторону. Лишь подойдя ближе, я увидел темные круги под глазами и уставший вид. Я, конечно, выглядел не лучше, весь избитый этой сволочью Константином, а вот Кругловой сон в самолете пошел на пользу.

— Привет, Элла.

Заулыбался я, и она приобняла нас с Викой.

— Фирсов, паршиво выглядишь и в следующий раз не влезай в такие авантюры. Я чуть не поседела. Да что там поседела, я чуть не полысела за эти дни.

— Элла, никто не знал, что так все закончится.

— Руслан, радуйся, что хоть так все закончилось.

Вычитывала она нас с Викой, пока мы усаживались в ее машину. Я сел спереди, а Вика нырнула на заднее сидение и подвинулась поближе, чтобы слышать весь разговор.

— Тебе может в больницу? У тебя, что нос сломан? Руслан, смотри, останешься с кривым носом, потеряешь свой шарм и обаяние.

Еще раз внимательно посмотрела на меня начальница и слегка поморщилась.

— Завтра разберусь, сам схожу в травмпункт. Как ты поняла, что мы серьезно влипли?

— Ну как? После нашего телефонного разговора, в котором ты угрожал, что уволишься и уведешь за собой Круглову, я долго не могла успокоиться. Душа за вас была не на месте. Хотела еще раз набрать и снова попросить, чтобы вы возвращались и не играли в героев.

Сказала Элла, выруливая на дорогу.

— Вика, напомни, какой у тебя адрес?

— Такой же, как и у меня.

Резко ответил я, а Элла непонимающе посмотрела в зеркало заднего вида, лишь махнув головой.

— Так вот, стала набирать твой новый номер, потом старый. Оба были недоступны. Звонила Вике, повторилось тоже самое. Вот и поняла, что у вас начались серьезные проблемы. И вспомнила, что ты спрашивал об Илоне Красиной. Пришлось идти на небольшой шантаж. Ей позвонили и сообщили, что фотографии, где она со своим ненаглядным избранником, будут опубликованы во всех журналах, газетах и интернет изданиях нашей страны и зарубежья, но больше ничего не говорили. Выводы она сделала сама.

Я продолжал слушать Эллу, поражаясь ее авантюре.

— А дальше, сам Константин лично связался со мной. Он ведь не глупец, понимал, откуда ноги растут. И между нами был заключен устный договор. Фирсов, не смотри на меня так, разговор записывался. Я не первый день в журналистике. Это тоже одна из наших гарантий.

Вика подвинулась ближе, и я даже слышал, как она вздыхает. А Элла продолжала.

— Так вот, мы заключили договор, что фото и информация нигде не всплывут, а он в свою очередь, не приносит нам и вам проблем. И еще я блефовала, сказала, что себя подстраховала и передала снимки в надежные руки. И описала фото из гостиницы, в которой у вас проходило интервью. Конечно, я выслушала много гадости в свой адрес, но надо было