Диалог с мастером об истине, добре и красоте - Ошо

Секс — это ваша основная жизненная сила. Если вы трансформируете ее в более высокие формы, то она исчезнет из более низких проявлений. Но вы ничего не потеряете; каждое более высокое состояние энергии будет давать вам больше и больше блаженства. Чем выше она поднимается... Она превращается в приливную волну блаженства. Вы начинаете испытывать оргазм каждой фиброй своего существа. Сексуальный оргазм кажется далеким эхом, почти таким, будто бы вы видели его во сне — просто расплывчатое воспоминание.

То, что ты сейчас испытываешь, настолько подлинно, настолько реально, настолько прочно, что тебе не потребуется партнер. Это еще одна из основных зависимостей, и поэтому все пары находятся в состоянии постоянной борьбы. Причина в том, что никто не хочет ни от кого зависеть. Это лишает вас достоинства, вашей индивидуальности, вашей свободы. Это делает вас в определенном смысле рабом.

Мужчина, любящий женщину, будет ненавидеть эту женщину, потому что эта женщина стала необходимостью, а человек ненавидит зависимость от кого-либо. И то же самое происходит с женщиной. Каждая женщина ненавидит своего мужа, вынуждена ненавидеть, потому что она стала зависеть от него из-за минутных удовольствий, которые не длятся долго.

Медитирующий, в конце концов, находит пространство, в котором для удовольствия ему никто не нужен. Он полон блаженства, переполнен, он может делиться, он может наполнить весь мир своим блаженством. Само его существо стало оргазмичным.

Теперь нужно запомнить что-то чрезвычайно важное: вы и мужчина, и женщина одновременно. Из-за того, что вы рождены от отца и от матери — половина вашего существа была создана отцом, а вторая половина — матерью, естественно, вы не можете быть просто мужчиной или просто женщиной. Это вековое заблуждение, что мужчина — это мужчина, а женщина — это женщина. Это совершенно неверно.

В каждом мужчине есть женщина, а в каждой женщине есть мужчина.

Только медитирующий приходит к пониманию всего своего существа. Внезапно его внутренняя женщина и внутренний мужчина тают и сливаются друг с другом. И так внутри медитирующего возникает состояние оргазма. Теперь это больше не мгновенное переживание, которое приходит и уходит, это что-то, что длится, изо дня в день, как сердцебиение и дыхание. Вы постоянно пребываете в оргазме.

Естественно, секс исчезает. Пришло более значимое переживание. Солнце взошло; какой смысл поддерживать пламя свечи? Вы вынуждены ее погасить. Если кто-нибудь держит свечу зажженной на солнце, это говорит лишь о том, что этот человек слеп.

Медитирующий познает переживание такой всеобъемлющей радости, что все другие удовольствия просто меркнут.

Ты спрашиваешь: «Может ли быть правдой то, что секс меня больше не интересует?»

Да, это правда, и тебе не нужно об этом жалеть. Не оглядывайся назад, смотри вперед. Что-то более значительное откроется в твоем существе, что-то, подобное лотосу, и это даст тебе полное удовлетворение, свободу, независимость, индивидуальность. Впервые ты почувствуешь, что способен один лететь в безграничное небо существования. Твоя потребность в другом исчезла — вот что такое секс, потребность в другом — и в этом состоянии оргазмического переживания внутри тебя, без чьей-либо помощи, ты способен поделиться своей любовью, не прося ничего взамен, даже не надеясь что-то получить в ответ.

Иными словами, это то, о чем я только что говорил: дружелюбие — дружелюбие по отношению ко всему существованию. Ни в чем нет большего величия, большего блаженства. Ни в чем нет такого же великолепия и чуда.

Ты говоришь: «Я принял саньясу четыре с половиной года назад, моему телу тридцать один год». Тело может быть какого угодно возраста...

Есть две вещи, которые не обязательно такого же возраста, что и тело... Первая — это ментальный возраст: человеку может быть семьдесят лет, но его ментальный возраст может быть четырнадцать, и наоборот. Как в случае с Моцартом... когда ему было всего четыре года, он мог играть на музыкальном инструменте как великий мастер; в возрасте пяти лет он уже стал знаменитым. Даже великие мастера мира музыки не могли поверить в феноменальную энергию Моцарта. В возрасте пяти лет он был ментально почти таким же зрелым, как немногие люди к возрасту семидесяти лет.

Психология признала, что тело и ум развиваются не одновременно. Иногда, чаще всего, ум тащится позади, а тело продолжает расти. В немногих случаях, редко, ум растет быстрее, а тело тащится позади.

Когда Эмерсона, великого, творчески одаренного, чувствительного человека, спросили о возрасте, он ответил: «Триста шестьдесят лет». Присутствующие при этом люди не могли поверить ему; они не могли поверить, что Эмерсон, человек истины, очень невинный человек, обожаемый и уважаемый всеми, кто мог понять высоты сознания... зачем ему лгать? Триста шестьдесят лет? — он выглядит не более чем на шестьдесят. Как это понять?

В конце концов, один мужчина спросил: «Возможно, я не так услышал, что вы сказали. Не могли бы вы повторить?»

Эмерсон засмеялся и сказал: «Зачем ходить вокруг да около? Почему вы не скажете напрямую, что не верите, что мне триста шестьдесят лет?»

Тогда другой человек сказал: «Теперь мы должны спросить вас. Вы выглядите максимум на шестьдесят лет; вам нужно предъявить нам доказательства того, что вам триста шестьдесят лет. А такому честному человеку, как вы, не пристало лгать».

Эмерсон сказал: «Я не лгу. Я так много пережил за шестьдесят лет, что вы сможете прожить столько же только за триста шестьдесят лет. Из-за моей интенсивности и тотальности в жизни я прожил за шестьдесят лет столько, сколько обычный человек прожил бы за триста шестьдесят лет. Я не лгу; все зависит от того, как вы живете».

Медитация коренным образом меняет устройство вашей жизни. Психологии еще предстоит это признать. Но психология просветленных прекрасно знает, что сознание может продолжать расти. Ему не обязательно расти одновременно с телом.

Ади Шанкара, основатель систематической философской системы индуистов, умер в возрасте тридцати трех лет. Он стал просветленным где-то в возрасте семи лет. Когда ему было семь лет, умер его отец. Он был сыном бедняка, бедного брамина; мать жила только для него, единственного сына. В возрасте семи лет Ади Шанкара сказал матери, что хочет отречься от мира. Вы можете вообразить себе, чтобы семилетний ребенок думал об отречении? — должно быть, еще один Моцарт, Моцарт в духовном мире.

Мать ответила: «Твой отец только что умер, а ты хочешь отречься от мира. Ты не думаешь обо мне?»

Ади Шанкара сказал: «Я могу обещать тебе только одно: прежде, чем ты умрешь, я буду рядом, так что в твои последние минуты ты сможешь умереть спокойно. Но прямо сейчас позволь мне отречься от мира. Я хочу стать саньясином и отправиться на поиски». Мать отказала ему.

Чтобы не ранить ее, Шанкара остался еще на несколько дней. Однажды он отправился к реке. Он имел обыкновение каждый день ходить мыться на реку, но в тот день он настаивал на том, чтобы его мать пошла вместе с ним. Мать была слегка обеспокоена: почему он так настаивал? Но когда он стал совершенно непреклонным и сказал: «Если ты не пойдешь, я не пойду мыться. Тогда я не смогу помолиться и есть тоже не смогу». Так что матери пришлось идти.

Мать стояла на берегу реки, когда ее маленького семилетнего ребенка схватил крокодил. Собралась толпа, но было невозможно что-то сделать. Обе ноги мальчика были в пасти у крокодила, и Шанкара закричал своей матери: «Теперь есть только две возможности: либо ты даешь мне разрешение отречься от мира, и я становлюсь саньясином, либо крокодил съест меня. Тебе решать. Поторопись!»

Это странная история. Как мог крокодил вступить в такой сговор? И, конечно, мать тут же закричала: «Я разрешаю тебе, ты можешь стать саньясином. Даже того, что ты все еще жив, будет достаточно, чтобы утешить меня».

И, как говорится в истории, крокодил в тот же миг отпустил мальчика и исчез. Вероятно, это был очень святой крокодил...

Как бы там ни было, возможно, это только притча, но одно точно: Ади Шанкара в возрасте семи лет убедил свою мать, что либо она позволит ему стать саньясином, либо ей нужно приготовиться к его смерти. Как ему это удалось, это другой вопрос. Но одно точно: он дал ей четкий выбор. Смерть или саньяса. Очевидно, бедная мать оказалась в безвыходной ситуации; она дала сыну разрешение.

В семилетнем возрасте Ади Шанкара стал саньясином. Во всей мировой истории нет другого случая, сопоставимого с Шанкарой. Где-то между семью и одиннадцатью годами — нет исторических доказательств, но, кажется, между семью и одиннадцатью — он стал просветленным. В возрасте одиннадцати лет Шанкара начал писать свои великие комментарии к Упанишадам и к одному из величайших и самых сложных писаний, существующих в Индии, — Брахмасутре Бадраяне.

В возрасте одиннадцати лет почти невозможно даже понять его, а Шанкара написал величайшие комментарии. Он превзошел всех великих комментаторов прошлого и всех великих комментаторов, последующих за ним. Никто не был способен выйти за пределы полетов сознания и привнести такое огромное значение в почти мертвое писание. То, как он его интерпретирует, возможно только после просветления. Каждое маленькое слово... то, как он наделяет его новым звучанием. Что-то, что выглядело очень обычным, внезапно становится выдающимся. Его прикосновение превращает все в золото.