Севастопольский Дозор - Сергей Недоруб

Прибыв в мотель, я первым делом вернул «фиат» на прежнее место. Дело делом, но откровенно портить жизнь посторонним людям я не хотел. Кубики под зеркало хозяин сам пришьет.

– Что случилось? – спросил Клумси, когда я вошел в номер. – С Ромкой все хорошо?

– Ромка мертв, – мрачно ответил я, садясь на диван так, что занял практически все его пространство.

– Как это – мертв? – оторопел оборотень. – Кто? Как? Почему?

– Хорошие вопросы. Есть что выпить? Я не про кофе.

– В мини-баре был вискарь.

– Годится. И остальных созови. Есть разговор.

Виски оказался средней паршивости, что подходило мне более чем.

– Ловишь от жизни все? – спросила Веда.

Она стояла в проеме, выглядевшая хорошо отдохнувшей, причесанной, полностью одетая и готовая к выходу. Я обнаружил, что с утра настолько привык к ее проколотой губе, что практически перестал замечать. В выражении ее лица я предпочел не разбираться.

– Ее родителей звали Виктор и Елена, – напомнила Веда. – Их тоже убил Баланс. Руками их собственной маленькой дочери. Кристине самой нужна помощь. А что сделал ты?

– Старался помочь как мог. Твоя Елена захватила военный катер и убила Махсуда.

– Это была не она.

– Я знаю.

– Ты хотел убить Кристину. Убить ребенка.

– Я хотел не дать ей исчезнуть.

– Ты мог просто направить корабль на мель…

– Ведающая, сядь и замолчи.

Она не двинулась с места, пока не пришли остальные. Вероятно, у Клумси и Морозко с Линой возникло желание обсудить между собой предмет будущей беседы. Или же они просто решили не влезать в разговор старших уровнем.

– Что случилось, шеф? – спросил Клумси. – Что там с Ромкой?

Я рассказал им все. Про Ромку, про данную Махсудом амфору памяти. Заслышав про смерть парня, Лина спрятала лицо на широком плече Морозко.

– У тебя есть идеи, что творится? – спросила Веда.

– Обойдемся без лишних предисловий, – сказал я, отставив стакан. – Что такое Великий Договор?

– А говорил, без предисловий, – пробормотала Веда.

– Сейчас я говорю напрямую о событиях сегодняшнего дня. Махсуд задал мне этот вопрос утром. Кое-кто из вас присутствовал при обсуждении. Тогда я не понял сути того, что он пытался мне сказать. Сейчас я ее понимаю.

– Как это связано… – неуверенно начал Морозко, но я его прервал:

– Великий Договор – это беспрецедентный в истории случай, когда Иные коллективными усилиями создали в Сумраке возмущение таких размеров, что он отреагировал на их желание, реакция на которое до того не была предусмотрена. В данном случае – исполнил требование держать равновесие. Но сделал это по-своему.

– А разве обычно все не так? – спросила Лина.

– Исполнил? – удивился Клумси.

– Нет, не так. Обычно именно Сумрак задает правила игры, а Иные им подчиняются. Когда маг производит файербол, разве он создает его сам?

– Нет, – ответила Веда. – Он лишь переправляет потоки Силы, которая была до него… Кажется, я понимаю, о чем ты.

– Никакой маг не способен произвести такую магию, которая не была бы предусмотрена Сумраком. Высшие могут создавать свои вариации, но все происходит в определенных пределах. Нельзя мановением руки облагородить весь мир, нельзя воскресить мертвеца, нельзя создать свой слой Сумрака. Мы – маги, однако мы не создавали Силу, которой пользуемся.

– Это понятно.

– Но что случится, если большинство активных Иных на планете синхронно захотят одного и того же? – спросил я. – Представьте, что все мы, сидящие в этой комнате, захотим чего-то такого, что Сумрак обычно не дает. К примеру, заставить растительную и животную экосистемы поменяться местами. Что произойдет?

Клумси озадаченно почесал шевелюру.

– Да ничего, – ответил он. – Сумрак такую команду не выполнит.

– Предположим, что к нам присоединятся отделения Дозоров из наших краев.

– Все равно.

– А кроме них, все Иные России. И всего мира. Все мы будем активно желать этого, вкладывать магию в поиски и опыты. В течение многих, многих лет. Даже столетий. По-вашему, Сумрак проигнорирует наше желание?

– Даже не знаю, – задумался оборотень. – Это вопрос, как говорил Шерлок, на три трубки.

– Он отреагирует, – сказала Веда, глядя в окно сквозь едва шевелящиеся при открытой форточке занавески. – Но не так, как мы бы хотели. Сумрак найдет способ нас заткнуть.

– Долгое время ничего не будет происходить, – предположил Морозко. – Затем, рано или поздно… Что-то случится.

– Оно и случилось, – сказал я. – В истории Сумрака был всего один случай, когда Иные обрели массовое единодушие в желаниях.

– Великий Договор, – промолвила Лина.

– Именно, – кивнул я. – Давайте будем честны. Никто из нас не хочет исполнять условия Договора всегда и везде. Это противоречит натуре как человека, так и Иного. И все же мы хотим, чтобы держалось некое целостное равновесие. Поэтому, не желая соблюдать правила, мы все же их соблюдаем и ждем того же от остальных.

– Беспрецедентный пример единодушия Иных, – сказала Веда. – Помноженный на число и время. Случай, на который Сумрак не мог не отреагировать.

– Иные так хотели, чтобы в поступках Тьмы и Света было равновесие, что Сумрак наконец признал их желание. Так появилась сумеречная тварь. Баланс.

– Погодите-ка, – поднял руку Клумси. – Шеф, ты хочешь сказать, что этот самый Баланс не пришел по белой горячке Сумрака, чтобы работать по Иным? Его создали мы сами?

– Не мы лично, но в целом ты прав, – подтвердил я. – Великий Договор был тому виной. Первый и последний случай, когда Свет и Тьма возжелали одного и того же. Равновесия. И Сумрак дал им того, что они желали. Беспристрастную волю, которая держит равновесие из Сумрака самым простым способом. Убивает Иных.

– Что же это за способ такой – Иных убивать?

– Обычный способ и очень даже действенный. В нарушении равновесия всегда виноваты обе стороны. Одна является первичным возмутителем спокойствия, другая – вторичным. Но, с точки зрения Баланса, обе виноваты. И потому нужно наказать всех. Убить тех и других.

– Почему же Баланс не уничтожил всех Иных?

– Потому что Иные не просили этого для себя. Нам нужно, чтобы держалось равновесие. Для этого не обязательно свести все к нулю. Достаточно уничтожить самых ярых возмутителей спокойствия. Напомните мне, кто попадает в эту категорию в наше время?

Веда и Клумси переглянулись.

– Высшие московские маги, – сказала Веда. – Конклав ведьм. Мастера вампиров. Дозорные, заключившие договора на крупные магические вмешательства.

– Короче, вся элита, – закончил за нее Клумси. – Вся братва, которая в последние лет двадцать проявляла особую активность.

– Не просто братва, а братва сбалансированная, – уточнил я. – Завулон и Гесер падут первыми, как самые ярые зачинщики конфликтов. Следом все, кто помельче. И так будет продолжаться, пока оставшиеся Иные не откажутся от Договора. Массово, спонтанно, сразу, без команды. Так, чтобы стало ясно: вернулись старые времена, можно снова грызть глотки. Спасибо, Баланс, ты нам больше не нужен. Только тогда он уйдет.

Судя по лицам собравшихся, моя трактовка будущего никого не воодушевила.

– Самое забавное то, что до заключения Договора все мы действительно были сбалансированы безо всяких условностей. – Я налил себе еще виски. – Ни Тьма, ни Свет не ограничивали себя в действиях. И мы друг друга уравновешивали. Не было ничего и никогда, что мы хотели бы единогласно. На каждое наше действие находилось противодействие. Но потом кто-то решил, что не помешает договориться… и горячие войны переросли в затяжную холодную. И у Сумрака сразу стало в два раза больше работы. Мы, Иные, сами просили его об этом, не думая, во что это может вылиться.

– Не понимаю, – сказала Лина. – Если Великим Договором мы себя приговорили, то почему о Балансе никто не знал? Почему мы все еще живы?

– Махсуд знал, – ответил я. – Потому и смотрел на саму идею Договора как на отсроченный смертный приговор всем сторонам. И никогда не работал в Дозорах, зная, что они отстаивают идею, противоречащую его натуре. С его позиции, вся наша цивилизация наверняка являлась недоразумением. Он бы с большой охотой вернул времена мечей и факелов, лишь бы сохранить за каждым право на выживание без вмешательства Сумрака и чужой непреодолимой силы. А отвечая на твой второй вопрос…

Я посмотрел на Веду, которая не отвела взгляда. Не было смысла избегать разговоров о Кристине.

– Условия, при которых Баланс может влиять на Иных, складываются крайне редко. Сумрак избрал вполне очевидный путь. Запретил Балансу вмешиваться в дела Иных напрямую, но позволил делать это через наместника в нашем мире. Ребенка с магическим потенциалом, неинициированного Иного, рожденного также от Иных, причем одного уровня, но разного цвета. Думаю, такие и не в каждое поколение попадаются. Чтобы от Иного родился Иной – само по себе редкость. А уж Свет и Тьма могут делить между собой поле битвы, но не постель.