Гиперборея. Наследники (СИ) - Степанова Мария Игоревна

— Пожалуйста хлеб, и… Девчонки, вы чего хотите?

— Я хочу мира во всем мире, — заявила Эстер.

— А я мороженое, — добавила Алиса.

Полноватая молодая женщина мельком взглянула на Рената, потом перевела взгляд на Алису, задержавшись на синяке вокруг глаза.

— Нам хлеб и мороженое, — повторил Ренат и добавил, — пожалуйста.

Они вышли из магазина. Пятачок был пуст. Только на скамейке все еще сидел и дымил сигаретой мужик.

— Разошлись, — с удовлетворением проговорил Ренат. Потом подумал, сунул пакет Алисе и подошел к мужику.

— Чего вам, молодежь? — спросил тот.

— Не подскажете, где ту собаку поискать? — спросил Ренат.

— Да вроде вон там, под шифером она лежит, — махнул мужик в сторону.

Собака, и правда, соорудила что-то вроде берложки под листами старого шифера. Она заворчала, когда Ренат заглянул в ее убежище, но он щедро оторвал кусок хлеба и протянул собачьей матери.

— На, ешь, не сердись, — разговаривал он с собакой.

Из норы послышался писк, Алиса и Эстер подобрались ближе, присели на корточки. Возле матери лежали четыре пятнистых щенка. Они были еще слепые, и, оторвавшись от соска, громко плакали и хаотично ползали, разыскивая живительную еду.

— Боженьки, какие хорошенькие, — просюсюкала Эстер голосом, человека, надышавшегося гелием.

— Да уж, — почесал затылок Ренат, — хорошенькие. Но худые, скорее всего больные. Да и мать не лучше. Что же с вами делать?..

Пока Эстер и Алиса теребили пищащих щенят под пристальным, хотя и спокойным взглядом уставшей матери, Ренат присел на обломок бетонного кольца и достал телефон. Он что-то высматривал в интернете, звонил, разговаривал. Вид у него был недовольный. Наконец он подошел к девушкам.

— Нашел, — произнес он с облегчением, — правда всего лишь передержка, но ее, — он указал на собаку, — подлечат, простерилизуют. А мелких в базу пристроя. Только кому они нужны…

Щенки, и правда, были совершенно, судя по матери, беспородные.

— Ну, может повезет, — жалобно произнесла Алиса.

— Может, — пожал плечами Ренат.

Через полтора часа подъехала машина. Из нее выскочили две девушки, возрастом не старше Эстер, они быстро осмотрели всю компанию, вытащили из автомобиля большую пластиковую переноску, устроили там собачье семейство. Ренат еще поговорил с девушками и оставил им номер телефона.

— Расходы, и всё такое… В общем, звоните, — произнес он.

Они стояли и смотрели, как отъезжает машина.

— Ну вот, — сказала Эстер, — как-то внезапно совершили доброе дело. Я есть хочу!

С обгрызанным хлебом и окончательно растаявшим мороженым они вернулись домой. На кухне была чистота, а на плите стояла кастрюля, из которой вкусно пахло.

— Это что за чудеса?! — удивилась Алиса.

— Это Алия, домработница, — улыбнулся Ренат, — они с мужем живут в гостевом домике.

— Я вчера видела ее, — вспомнила Эстер.

В кастрюле был вкуснейший наваристый суп, он пах какими-то специями, и Алиса вспомнила запахи ресторана, где впервые увидела Эстер.

После обеда пошли на пляж. Сейчас здесь было совсем не так, как прошлым вечером. Кругом носилась ребятня, тут и там были разложены импровизированные лежаки. Пахло летом, фруктами и копченой колбасой. Эстер с удовольствием скинула футболку, подставив солнцу белокожие плечи. Алиса не взяла купальник, поэтому сидела в сарафане и горько сожалела об упущенной возможности.

— Жаль, что народу много, — хихикнула Эстер, — а то бы разделась догола. А что, Рени был бы не против.

Алиса улыбнулась в ответ.

Среди общего гомона вдруг послышались крики ссоры. Алиса обернулась — мальчишки что-то не поделили, и теперь наскакивали друг на друга, красные, взъерошенные, злые.

— Ну-ка, попробуй, — Ренат пододвинулся к Алисе, — вон тому, черноволосому скажи, чтобы отдал мяч.

Мальчишка с мячом уворачивался и отпрыгивал от товарищей, не давая играть, вредничал.

Алиса недоуменно обернулась.

— Как? Подойти, сказать?

— Нет, отсюда. Просто возьми и мысленно скажи ему.

Это звучало странно. Алиса повернулась к детям, нахмурила лоб, уставилась на парнишку. "Отдай мяч, отдай мяч!" — повторяла она. Ренат обнял ее за плечи, Эстер тоже пододвинулась и взяла Алису за руку. Алисе казалось, что всё это глупости, но вот мальчишка дернулся, скривил губы и бросил мяч другому, а сам демонстративно отвернулся. Получивший мяч был великодушен, он что-то тихо примирительно заговорил, не прошло и минуты, как они снова носились, осыпая песком лежащих взрослых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

20

— Молодец, — похвалил Ренат, улыбаясь глазами.

— Да мне кажется, — возразила Алиса, — я тут совсем не при чем. Ну поссорились пацаны, и помирились.

— Как знать, как знать, — пропела Эстер, и снова легла на покрывало, прикрыв лицо бейсболкой.

— Нет, это сделала ты, — убедительно ответил Ренат, — точнее мы все. Сейчас еще твои способности не очень развиты, и какая у тебя аура, мы точно сказать не можем, но дар убеждения у тебя есть, просто мы немного усилили твою ретрансляцию.

— Вы умеете делиться силой? — удивилась Алиса.

— Мы все умеем, — кивнул Ренат, — и ты научишься. На детях тренироваться лучше всего, они податливые для внушения.

Они потом еще немного потренировались. Сначала успокоили подвыпившего дачника, которого никак не могла утащить с пляжа уставшая жена, потом охладили пылкого юнца, слишком ретиво пристающего к девушкам. Под конец они уже начали откровенно веселиться, посылая нырять толстого мужчину, который до этого категорически отказывался идти поплавать с маленьким сыном. Спустя время, толстяк не только нырял и выныривал, пуская фонтаны, как синий кит, но и изображал дельфина, катая сына на спине. Его жена хохотала на берегу.

Это было забавно, но когда они вернулись домой, Алиса ощутила неимоверную усталость.

— Ничего, привыкнешь, — Ренат притянул ее к себе, провел ладонью по лицу и чмокнул в нос, — это тоже требует времени и тренировок.

Три дня пролетели быстро. Когда она вернулась домой, первым делом получила порцию охов и причитаний по поводу синяка на лице. К слову сказать, за время, проведенное на даче, синяк слегка побледнел, и перестал пугать своей налитой синевой. Алиса достаточно внятно, чтобы выглядело правдоподобно, и в меру туманно, чтобы не раскрывать подробностей, выдала что-то вроде "шла, упала".

— Господи, ни на секунду тебя нельзя выпускать из поля зрения! — всплескивала руками бабушка, — куда только Ренат смотрел?!

— Всё время на меня, — честно ответила Алиса.

Хуже было с Драгоном. Катька по телефону рассказала сплетни, сама толком ничего не знала, но, вроде бы, его отправили в клинику неврозов в очень остром состоянии.

— В психушку! — с ужасом выдыхала подруга, — прикинь!

Алисе хотелось плакать. Ей было жалко Кирилла, но что делать, она не знала.

— Так лучше, — поддерживала ее Тина, которая видела, как мечется Алиса, — ничего с ним не случится, может препараты пригасят одержимость. Ты не грызи себя, всё равно уже ничего не изменишь.

Но Алиса грызла, вспоминая, что произошло, и пытаясь в уме переиграть партию. Никак не выходило ладно, и это угнетало ее.

Это лето, такое насыщенное на впечатления, пролетело мгновенно. Чтобы занять себя, и отвлечься от томительного ожидания результатов поступления, Алиса много тренировалась, начала бегать, и даже Ренат стал жаловаться, что редко ее видит. Зато она с удовлетворением сама для себя отметила, что находится в отличной форме.

— Ты изменилась, — задумчиво рассматривала ее Катька.

— Угу, — удовлетворенно кивала Алиса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И не только внешне, ты вообще какая-то другая стала. Не понимаю, что изменилось, но вообще другая.

— Надеюсь, в хорошем смысле? — улыбалась Алиса. Она понимала, о чем говорит подруга, но как той объяснить? Да и надо ли, вообще, что-то объяснять…

Наконец время истекло, и, однажды утром, она, нервничая, открыла списки зачисленных на курс.