Антагонист всего сущего - BesPis

свидетелем, как вокруг булавы вытекла брызгами не только кровь, но и вылетели куски кожи, мяса и органов, взорвавшиеся от давления настолько мощного удара. Беннет скорчил лицо и в состоянии аффекта воткнул меч так глубоко, что потом его достать не получилось, когда зверь попытался вытолкнуть паренька подальше от себя. Вордт отбежал от Дилюка и Беннета, протащив булавой раздавленное тело к стене. Этот кровавый след, мясо на булаве, а затем и отброшенное к стенке труп Кейи — парня чуть ли не вырвало, в то время как Дилюк наполнился безрассудной яростью.

Затем Вордт повернулся к выжившим парням и издевательски упёрся о булаву, по которой стекала кровь и сползали куски мяса. Я даже во время сражения Венти насладился моментом гибели Кейи, увидел разгневанное мстительное лицо Дилюка и истинное отвращение и испуг Беннета — вот он, последний акт их боя. Понтифик и ноксвардейцы штурмовали позиции Ордо Фавониус, Доспехи бились с драконом на Утёс, а я вместе с рыцарями сражался с Венти. Четыре главной битвы и всё в одно время. Кажется, их исходы решат судьбу всего штурма.

Глава 1. Эпизод 9. Штурм Мондштадта. Часть 3

На Долине Ветров проходила в самом деле ожесточённая интересная битва. Я вместе с подчинёнными давил на Венти, сражался с ним с максимальной отдачей, а он, в свою очередь, не брезговал своими прекрасными навыками ведения боя. Да, он силён и опытен — его способностями можно смело восхищаться. То, как он летал по Долине, увиливая от атак врага, обманывал нас и неуклонно контратаковал, порой выпуская до шести стрел за три-четыре секунды — это искусство. Более того, он генерировал анемо-атаки так быстро, словно никакого отката не было, однако никакой ветер без реакции с другими элементами не способен сломить воинов повыше уровня профессионалов. Он пытался вывести нас к воде, приблизить к полыхающим цветкам или создать неблагоприятные для нас условия, приближаясь к возвышенностям. Не будь он Архонтом, я бы его зауважал, а так…этого недостаточно. Несмотря на то, что он первоклассный лучник, я ни разу не попадался под его стрелы и всегда сокращал расстояние до ближнего боя, вынуждая бога уходить в оборону, дабы не получить мечом в лицо. Он явно не ожидал, что чужое существо внутри Итэра скопирует весь паттерн атак Путешественника, будет двигаться также ловко, быстро и опасно, будто и нет никакого сознания-вторженца. Я постоянно смеялся, причём громко и с завидным удовольствием, когда видел напряжённое выражение лица Венти при очередном блокировании луком моего удара. Однажды мы застыли в блоке, сделав паузу в нашем танце, потому наши взгляды пересеклись, и Венти заметно ужаснулся. Почему? Готов был поспорить, что его испугало моё выражение лица. Крайне широкая улыбка, где, казалось, вот-вот щёки порвутся, безумный прямой взгляд ярких глаз и болезненного вида кожа — картинка не из приятных.

— Да ты ненормальный, — прокомментировал Архонт, пытаясь пересилить меня в напоре.

— Те, кто хочет изменить мир, де-факто ненормальный, Венти! — смеясь, ответил я. Моё давление оказалось сильнее, и парень начал пятиться. — Только ты здесь топчешься на месте и надеешься, что твой свободный народ сам всё сделает, сам будет развиваться и сам себя защитит! Но это обман!

Я оттолкнул его, и он отпрыгнул на метров пять подальше от меня. Внезапно сбоку на него напал серебряный рыцарь с двуручным мечом, вынуждая того уходить дальше, а затем подключились и остальные. Теперь Венти танцевал между ними, как шут, на шею которого затягивалась петля.

— Ты ведь и пришёл сюда потому, что не веришь в свой народ. Мондштадт слаб как никогда раньше. Дело не в здешних управленцах, а в заложенной тобой идеологии. Они верят в свободу, которая якобы убережёт их от государственного притеснения, диктаторства и позволит жить счастливо. Но свобода — это и есть первопричина любого диктаторства! Сейчас благородная Джинн защищает твои детские мечты, сражается за идею, которая в скором времени — через поколение или пару поколений — развратит людей и сформирует диктатуру, где свобода — это ложь, либо ложь — это свобода.

— Такому как тебе — не понять свободы! — спорил со мной Венти, наконец отойдя от рыцарей на достаточное расстояние, чтобы от злости выпустить по мне пару стрел. — Все знают, что полная свобода невозможна! Поэтому Ордо Фавониус стремится регулировать рамки свободы, чтобы не притеснять людей по какому-то признаку. Стремление к идеалу — это стимул совершенствоваться.

— Ты ещё скажи, что Ордо Фавониус — справедливый орден, оберегающую свободу. Прям-таки пример для подражания! Знаешь, где это я слышал постоянно? От сторонников демократии, мол, сражайтесь за права и свободы, освободите прессу и дайте народу решать, кто будет стоять у власти. Знаешь, что на самом деле? — я с радостным хохотом рывком сократил до него расстояние с десяток-полтора метров, подарил ему серию из атак, чтобы он продолжил плясать, а затем ударил ногой с разворота в блок луком, от отдачи толкнув Венти в сторону своей богомерзкой статуи. Он не успел понять, как затем я махом меча снова зарядил в лук, чтобы он окончательно свалился и ударился головой о ступеньки перед статуей. К сожалению, на него это практически никак не сказалось, и Венти при помощи анемо уже стоял на своём изваянии. — Ничего не выполнялось! Ни защита прав и свобод, ни свободная пресса, ни справедливые выборы — сами заявленные защитники демократии нарушали собственные принципы и продолжали врать, что другие плохие, а мы хорошие. Ты уверен, что Ордо Фавониус продолжит следовать своим принципам, м-м-м?

— Люди стремятся оберегать данную свободу всеми силами, чтобы не стать такими же, как аристократы. Ты недооцениваешь Мондштадт.

— Ну конечно недооцениваю! Я же не понимаю ваших высоких ценностей, месье Венти. Простите меня, что низменный ваш противник хочет построить систему, которая не разрушится под такими проблемами.

— Люди тебе не машина! — воспрепятствовал Венти и запустил в меня гигантский глаз бури.

Несмотря на ужасный поток ветра, притягивающий всё вокруг в эпицентр глаза бури, я смог приблизиться к Венти прыжком и ударить мечом. Он снова увильнул от меня в сторону и ловко миновал выпады моих приспешников. Для Архонта он ничтожество, зато как боец первоклассный. Тем не менее, игра в «Кошки-мышки» начало серьёзно так раздражать. Я спрыгнул со статуи и неспешной походкой направился к Венти, прокручивая меч вокруг кисти.

— знаю, что люди — не машина. Но люди — это движущая сила, которую должна контролировать крепкая власть. А знаешь какая власть самая крепкая? С единой целью,