Не туда попали… - Альберт Верховен

его души. Вот там то он и пристегнёт её, с раскинутыми в стороны руками, приказав широко расставить ноги… Но сначала заставит раздеться, глядя в полные слёз и страха красивые, зелёные глаза. Он ведь очень тонко чувствует всё прекрасное. Когда она дрожащими руками снимет с себя одежду, и обездвиженная станет поскуливать и умолять, он возьмёт какой-нибудь предмет её белья, например белый чулок, и обвязав вокруг шеи слегка потянет за концы…

Задумавшись, едва не упустил момент, когда скрылся из виду гвардеец, затем быстро метнулся к двери и рывком распахнув её, проник внутрь. Там было темно, но света звёзд за окном вполне хватало, чтобы рассмотреть всё, что нужно.

Осторожно положил на заваленный бумагами стол шкатулку, надел на руку перчатку, которая села просто идеально, затаил дыхание и открыв её заглянул внутрь. На дне, матово поблёскивала небольшая пригоршня мелкого чёрного порошка, похожего на угольную пыль.

Взглянув на это Макс был слегка разочарован. Он и сам не знал, что ожидал увидеть, но то, за что заплатил огромные деньги, вовсе не впечатляло. Ладно, главное, чтобы сработало так, как нужно.

Он осторожно высыпал порошок на сидение кресла, перед рабочим столом отца. Вдруг, вещество засветилось насыщенным фиолетовым светом, и словно плавясь стало просачиваться сквозь мягкую обивку. Когда последняя крошка проникла внутрь, сияние погасло, и комната погрузилась в темноту.

ВСЁ! Путь назад отрезан, первый ход сделан, камень сброшен с горы. Теперь остаётся только ждать, какой силы камнепад это вызовет, к каким разрушениям и жертвам приведёт и изо всех сил стараться самому не попасть под него.

У Максимилиана неожиданно скрутило желудок от страха, к горлу подступила тошнота, на миг показалось, что он оставит свой ужин прямо тут на отцовском столе. Собравшись с силами, часто и глубоко вдыхая, чтобы прогнать рвотные позывы он пошёл к выходу, бросив улики в догорающие угли камина.

Проглотил обильную, густую слюну, постепенно приходя в себя. Взглянул на приближающихся и отчего-то довольных гвардейцев, сделал сердитое лицо: — Вы плохо поняли мой приказ? И где эта девка?

— Прошу прощения, милорд, но девушку забрал в свои покои ваш брат, мы не могли ему перечить, — при этом на лице у негодяя сияла радостная улыбка.

Максимилиан сжал зубы: «снова Закария его опередил! Как всегда! Но теперь уже ненадолго, скоро всё изменится, и тогда все получат по заслугам. ВСЕ! И его ненавистный брат, и эти смеющиеся над ним гвардейцы и эта девка. Уж она точно получит по полной… Он не опустит плеть, пока не устанет рука!»

ГЛАВА 15

ИНТЕРЛЮДИЯ. Лесса

Лесса закончила уборку в кабинете его светлости и вышла в коридор, где увидела стоявшего с гвардейцами милорда Максимилиана. Холодная волна страха пробежала по спине, когда он поднял глаза. Она увидела заинтересованность во взгляде, от чего пришла в ужас. Чем кончается такой интерес со стороны младшего сына герцога, девушка слышала не раз.

Резко повернувшись, она пошла прочь по коридору, сама не зная куда, лишь бы подальше, изо всех сил заставляя себя не перейти на бег и опасаясь услышать окрик в спину. Завернула за угол, прислонилась к стене, переводя дыхание. Похолодев, услышала приказ гвардейцу вернуть её, развернулась и побежала на ватных, подгибающихся ногах по тёмному коридору. Преследователь похоже не хотел шуметь, и молча бежал следом, быстро сокращая расстояние.

Поняв, что ей не уйти, почти ничего не соображая от страха, не глядя, куда бежит, Лесса толкнула ближайшую дверь, украшенную позолоченной резьбой, и ввалилась в большую, богато обставленную комнату.

Слева, на мягком диване сидел юноша, листавший какую-то книгу. Едва ли он ждал гостей, из одежды на нём были только короткие лёгкие бриджи, и мягкие домашние туфли. Он удивлённо взглянул на девушку, и та его сразу узнала. Ноги окончательно её предали, она мягко опустилась на колени. За дверью уже слышался топот гвардейца, и собрав всю свою храбрость, она подняла полные слёз глаза и пролепетала: «Милорд! Позвольте провести эту ночь с вами…»

Юноша порывисто встал, подошёл к ней и помог подняться. Видимо он тоже расслышал шум за дверью, глянул на неё и вышел.

— Фелтон, Нолл, вы что тут делаете? — строго, но вполне дружелюбно, как ей показалось, обратился к гвардейцам. Её слегка удивило, что он знает их по именам.

— Так это, милорд… тут девушка…

— Я уже догадался, что это не парень, Фелт, — усмехнулся Закария, — она пришла ко мне… э-э-э, помочь подготовиться ко сну. А вам то, что от неё нужно?

— Так это… ваш брат, он…

— Мой дорогой брат вполне взрослый юноша и думаю, найдёт себе другую помощницу на этот вечер. И даже без вашей помощи так, что можете возвращаться к своим обязанностям.

Вернувшись в комнату, он с интересом начал разглядывать весьма симпатичную девушку. Лессе стало немного неловко хотя, услышав, что она не достанется его брату, испытала такое счастье и облегчение, что всё остальное теперь было совершенно не важной чепухой.

— Тебя зовут… — он немного задумался, — Лесса, верно?

— Да, милорд Закария, смутилась девушка, польщённая тем, что наследник помнит её имя.

— Знаешь, я вообще-то не имею привычки использовать прислугу для согревания моей постели, — говоря это юноша немного волновался, он не имел большого опыта в беседах на интимные темы, — тем более, если девушка пришла ко мне не по своей воле. Ведь ты же просто не хотела попасть этой ночью к Максимилиану, и поэтому попросилась ко мне? Так?

Не в силах врать господину, она только опустила глаза и закивала головой.

— Что же, я думаю, тебе больше не о чем волноваться. В любой момент можешь сказать, что я прямо сейчас крайне нуждаюсь в твоей помощи, и страшно расстроюсь, если тебя кто-либо задержит хоть на минуту. Ты всё поняла? Прекрасно, а теперь можешь идти.

Лесса уже повернулась к двери, но вдруг ясно осознала, что вовсе не хочет уходить. Вспомнила, как она не раз, украдкой поглядывая на молодого господина, испытывала какое-то странное томление в груди, и даже иногда представляла себя с ним наедине.

У неё не имелось богатого сексуального опыта, первым мужчиной был подвыпивший сын управляющего, зажавший ей рот и задравший юбку в кладовке, на куче грязного белья. Стыд, отвращение и немного боли — вот и всё, что она почувствовала от своего первого раза.

Потом, два раза красивый, высокий гвардеец, в пустой караулке. Он ей даже немного нравился. Но всё как-то наспех, на неудобном топчане. Больше всего запомнилось сопение над ухом и запах