Пришествие Зверя. Том 3 - Хейли Гай

— Тот, за кем вас послали, здесь. Хорошо. — Генерал Себко из «Белой гвардии» (СССШ Калининский полк) кутался в зимнюю камуфляжную шинель с большим меховым воротником. На нем были перчатки, припорошенная снегом шапка и защитные очки. Лишь знаки различия на обшлагах и седина в бороде отличали его от младших чинов, суетящихся у открытой задней части командирской бронемашины. — Орки хорошо окопались, и их много. Будет резня, господин.

— Резня — это ваше дело, а замыслы лорда-командующего — наше.

— Да, господин!

Генералу приходилось кричать, чтобы быть услышанным, — особенно если он обращался к собственным неулучшенным солдатам. Батареи грохотали, и с сотрясаемой земли снег падал в траншеи, где по шатким мосткам ходили десятки тысяч бойцов в тяжелых шинелях. Трещали тысячи и тысячи лазвинтовок, кричали люди, ревели танки. Орудия всех мыслимых калибров изливали свою ярость. В воздухе висела ненависть — густая, как снежная каша на дне траншей, и такая же горькая.

— Армия выдвигается по моему сигналу! — проревел Талвей. Ои отлично слышал, несмотря на шум, и кричал в расчете на человеческие уши.

Вероятное уничтожение полка оставило бы северные подступы к Калинину незащищенными, но, к большой чести генерала, он лишь отсалютовал:

— Есть, господин.

— Общее наступление на орочьи линии обороны заставит противника выйти, а когда зеленокожие появятся... — Он показал на три выкрашенных в черный цвет боевых мотоцикла, роющих снег позади его собственной машины. Рядом плевались прометеевыми парами и талой водой черно-золотые, вычурно разукрашенные мотоциклы Сестер Безмолвия. Одна из машин пустовала, но вернется уже с грузом. Талвей сложил латные перчатки. — Мы дождемся вестей о расположении колдовского отродья и налетим на них, словно зимний буран.

Себко слабо улыбнулся:

— Окажите им теплый прием по-вальхалльски.

Сентар, занятый чисткой тяжелого болтера по соседству с Талвеем, одобрительно усмехнулся.

Жители Вальхаллы ненавидели зеленокожих так же сильно, как те — их. Неудивительно, что их планета держалась, в то время как миры-кузницы и миры-гарнизоны с многомиллиардным контингентом были раздавлены орочьей боевой машиной, словно камни под гусеницами сверхтяжелого танка.

Талвей покосился налево. Темный Ангел Вегуил запускал мотор, в его глазах читался вызов. Справа Григорус из Испивающих Души оглядывался назад, одну руку держа на рычаге передач, другую — на дросселе. Талвей усмехнулся, предвкушая большую гонку. Таймер обратного отсчета пробежал по левому краю экрана, встроенного в шлем.

— Уже почти, братья.

И отсчет завершился.

Терра - Императорский Дворец

КЧ 0, -00:00:57

В палате «Меридиан», мало кому известном ответвлении библиотеки Кланиум, собирались и систематизировались причуды имперского времени. Здесь секунды, минуты и часы проходили, исчезая в небытии, и их уход отмечали десятки тысяч плохо согласующихся друг с другом приборов. Четыре стены были разделены четырьмя внешними сегментами, и каждый из них дополнительно разбит на секторы, подсекторы, а для особо важных и плотно населенных регионов — и на системы. Бормочущие хрономудрецы в темных одеяниях сравнивали соседние приборы, размышляли над отчетами астропатов и данными о перемещениях кораблей и при необходимости вносили исправления. Их окружали жизнерадостные херувимы. Здесь устанавливался имперский стандарт времени.

Курланд, лорд-командующий государства людей, последний из Имперских Кулаков, быстро отошел, когда мимо него близоруко прошаркал один из сгорбленных мудрецов, подметая одеянием пол. На поясе из плетеного металла болтались песочные часы с узором из киберчерепов, наполненные стеклянными гранулами. Магос приблизился к группе поющих служителей, окруживших Прецептор — главный хронометр: потертую свинцовую емкость размером с десантную капсулу, определяющую терранское время по атомному резонансу точно так же, как и на протяжении последних тридцати тысячелетий. Инструменты техноадепта защелкали и затрещали возле почтенной машины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Каков ваш вердикт, магос?

Адепт не спешил отвечать. Имперское время — непростая материя. Оно фрактально и вечно изменчиво. Невообразимые расстояния между мирами и искажающее влияние варпа делали линейность как минимум относительной.

Но для Зверя это не имело значения. Его самая сильная сторона, орочья технология движения через подпространство, была одновременно вопиющей стратегической слабостью человечества. Это он мог проноситься от системы к системе быстрее варпа. Это он обладал технологиями мгновенной связи. У Курланда был лишь один шанс застать орков врасплох. Нападение Караула Смерти на зависшую над Террой штурмовую луну потребовало точнейших расчетов. Осуществить подобное в межпланетном масштабе — уже другое дело, сложность здесь возрастет по экспоненте.

Провала, однако, категорически нельзя было допустить.

Спустя несколько секунд, на протяжении которых сотни хронометров отмеряли свои собственные релятивистские версии времени, хрономагос обернулся. Лицо его, прикрытое капюшоном, пощелкивало подвижными деталями.

— Имеется существенная вероятность того, что теперь наши времена синхронизированы.

Курланд сжал кулак в латной перчатке и посмотрел через плечо.

Максимус Тейн, скрестив руки, стоял перед стеной часов, облаченный в длинное одеяние — строгое, как у статуи, и серое, как его глаза. Он кивнул, и Курланд улыбнулся, его напряжение отчасти рассеялось. Но лишь отчасти.

От этой операции зависело все.

— Лорды будут ждать. Призови их в библиотеку, брат.

Вальхалла - траншеи возле Калинина

КЧ 3, 00:00:00

Офицеры СССШ Калининского полка дали долгий сигнал свистками, и солдаты Вальхаллы закрепили штыки, прислонили к стенам окопов шаткие лестницы и издали вопль, нестройный, словно пар, клубами вырывающийся из их ртов. Они полезли наверх. Взводы недавно починенных «Леманов Руссов» покатили вперед, обеспечивая поддержку. Невидимые за снеговой завесой, полетели над ними истребители-бомбардировщики класса «Мародер».

Талвей запустил мотор, и его боевой мотоцикл медленно тронулся, хрустя снегом. Он нетерпеливо нащупал шпенек включения цепного меча, ожидая сигнала и наблюдая за тем, как все начинается.

Эйдолика - верхние слои атмосферы

КЧ 7, 00:00:00

Началось.

Падение Тириса приостановилось, в его броне отозвалась дрожь форсажных камер. Потом — ничего. Он раскинул руки и парил, в шлеме были слышны лишь его собственное дыхание и шипение стабилизаторов. Солнечная радиация заглушила вокс, но все воины знали, что от них требуется. Атмосферу озаряли короткие прометиевые вспышки — остальные воины регулировали угол спуска выхлопами прыжковых ранцев.

Солнце жгло яростно, в визоре все стало мутно-серым. Тирис едва мог разглядеть место приземления — крепость Кулаков Образцовых, но зеленокожим, готовящимся к рассвету, пришлось бы опустить решетки ауспиков и закрыть заслонки. Он был угольно-черной точкой в ослепительном сиянии дня, невидимым пятнышком на сияюще-белом армапластовом небе. Он был сетью. Ножом.

Вороном.

И орки пожалеют о том дне, когда лорд-командующий призвал своих братьев на войну.

Плеос — впадина Мундус

КЧ 2,00:00:00

Прожекторы на броне Кьярвика пронзали мрак океанической впадины на расстояние десять метров. Скользящие лучи выхватывали из темного столба воды хлопья ржавчины и разнообразные отходы не крупнее ногтя, кружащие в неторопливом хороводе. Руны индикатора глубины пульсировали на экране его шлема, отражаясь красным на противоположной стороне бронестекла под сильным давлением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На пути у них примерно на высоту человеческого роста поднималась длинная гряда мусора: трубы, погребенные под донными отложениями и планктонными ксеноформами. Полипы и еще какие-то серебристые сегментированные твари отступали в темноту, словно море было живым существом, избегающим прикосновения Кьярвика. Он тяжело ступал по дну.