Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

лондонском Тауэре, он отреагировал с меланхоличной покорностью, которой он уже был известен: "Благословен Бог, — сказал он, — за удачу, которую он нам дарует". Его супруга была менее склонна доверять провидению. Теперь она решила добиться его освобождения и восстановления на любых условиях, на каких только сможет, с помощью короля Франции или без него. В ноябре 1352 года Жанна де Пентьевр председательствовала на собрании, представлявшем все оставшиеся под ее контролем территории: одиннадцать городов, двадцать три светских барона и шестнадцать церковных прелатов. Они решили возродить старый проект брачного союза между домами Плантагенетов и Блуа и отправили в Англию делегацию, которую возглавили два героя Боя Тридцати, Жан де Бомануар и Ив Шарруэль. Это были люди, чья преданность делу Франции не вызывала сомнений. Однако, прибыв в Англию в новом году, они быстро достигли соглашения с советниками Эдуарда III на условиях, которые, должно быть, вызвали замешательство, когда о них стало известно при французском дворе. Документ начинался заявлением о том, что между королем Англии и домом Блуа и их подданными будет "любовь, единство, мир и вечный союз". Эдуард III согласился признать Карла Блуа герцогом Бретани. Он обещал освободить его из плена и вернуть ему все герцогство в обмен на выкуп в 300.000 экю (около 50.000 фунтов стерлингов). До уплаты этой огромной суммы Карл должен был быть освобожден условно-досрочно, оставив двух своих детей в Англии в качестве заложников до его возвращения. Один из них, его старший сын Жан, должен был быть обручен с дочерью Эдуарда III. Были тщательно разработаны положения о дальнейшем ведении войны. Суть их заключалась в том, что Бретань отныне будет нейтральной, закрытой для армий обеих сторон, если только на нее не нападут французы, и в этом случае Карл и Эдуард III объединятся в наступательный и оборонительный союз против агрессора. Эдуард III мог настаивать на признании его королем Франции, что стало бы существенной проблемой для такой возвышенной личности, как Карл Блуа. Но Эдуард III не стал настаивать, и этот вопрос был обойден молчанием. Что касается молодого Жана де Монфора, чье дело было так просто оставлено его опекуном, то он должен был получить компенсацию в виде пожалования древних владений его семьи на полуострове Геранд и пенсии из бретонской казны. Эти условия, скрепленные печатью в Вестминстерском дворце 1 марта 1353 года, были согласованы от имени общин Бретани. Но едва ли можно представить, что Карл не одобрил их лично. За тот короткий период, в течение которого этот договор оставался в силе, он обозначили низшую точку неудач Иоанна II в западной Франции, пока вскоре его не постигло еще более страшное несчастье[175].

Глава III.

Король Наварры, 1352–1355 гг.

Унизительный исход кампаний 1352 года стал поворотным пунктом в несчастливом правлении Иоанна II. Через два года после его восшествия на престол оптимизм и ожидание новшеств исчезли. "Да будет известно, — заявил аббат Сент-Реми в Реймсе, продавая недвижимость городскому торговцу тканями, — что поскольку мы обременены налогами, десятинами и другими поборами, постоянно налагаемыми на нас, а также мертвым грузом наших долгов и обесцениванием монеты, в которой мы получаем ренту, мы продаем ее…"[176]. Он говорил от имени значительной части обремененного долгами дворянства королевства, многим из которых приходилось страдать не только от налогов и девальвации монеты, но и от опасностей и расходов, связанных с участием в боевых действиях в армии короля, тяжелых расходов на покупку лошадей и снаряжение, непосильного бремени выкупов, разочарований от невыплаченного жалованья и невыполненных обещаний по пенсиям и пособиям. Ропот недовольства со стороны таких людей раздавался и раньше, после тупиковых ситуаций 1340 и 1342 годов, а также катастроф при Креси и Кале. В середине 1350-х годов они начали восставать против правительства со злобным протестом, а в некоторых случаях и с применением насилия.

Среди высшего дворянства и церкви, а также в самом сердце королевской администрации было немало тех, кто был склонен обвинять в несчастьях Франции недостатки ее институтов власти, коррупцию на государственной службе, чрезмерную власть слабого монарха и нечестность его влиятельных друзей. Некоторые из них пользовались широкой популярностью во Франции середины XIV века: среди поборников древних свобод провинций Франции, среди радикально настроенных слоев жителей больших городов, среди теоретиков и моралистов в университетах и, в конечном счете, среди полунищих толп, ищущих виновных в бедности и поражениях. Все разрозненные тенденции французского общества, которые сдерживались полтора века интенсивным правлением, начали вновь проявляться, когда монархия потеряла свою уверенность и престиж. В последующие годы эти разрозненные группы, представлявшие очень разные политические течения и противоположные экономические интересы, постепенно сформировались в более слаженную оппозицию. Ее лидером был неуравновешенный и импульсивный молодой человек с демонической энергией и амбициями и периодическими вспышками гениальности: Карл Злой, граф д'Эврё и король Наварры[177].

В 1352 году Карлу Наваррскому было всего двадцать лет, но он уже был обременен обидами прошлого. Он был сыном Филиппа, графа д'Эврё, кузена покойного короля, и Жанны Наваррской, единственного ребенка Людовика X. Таким образом, он был потомком королевского рода с обеих сторон, как он часто отмечал, и, по одной из точек зрения, занимал более высокое положение в королевской семье Франции, чем Иоанн II или Эдуард III. Тем не менее, Карл был чужаком при дворе. Его мать была оттеснена от трона после смерти Людовика X, в результате применения так называемого Салического закона, который исключал женщин из наследования королевского престола. Жанна была наследницей огромных земельных владений своих родителей, включая королевство Наварра и огромное графство Шампань, одного из великих фьефов средневековой Франции, охватывающего большую часть шести современных департаментов. Салический закон не распространялся на фьефы, которые, несомненно, могли наследоваться или передаваться женщинам. Но ее дядя, Филипп V, лишил ее почти всего. Юной принцессе, которая во время этих событий была еще маленьким ребенком, была обещана денежная компенсация. Но это была сравнительно мизерная сумма, и она так и не была выплачена. Когда в начале правления Филиппа VI ее претензии были вновь предъявлены и окончательно урегулированы, она вернула себе Наварру, но была вынуждена отказаться от своих прав на Шампань в обмен на графство Ангулем, небольшое графство Мортен в южной Нормандии и некоторую сумму денег. Ангулем оказался плохой заменой Шампани, доходы с него оказались неутешительными, и они постепенно уменьшались из-за войны на юго-западе. Незадолго до смерти Жанны в 1349 году она отказалась от него в обмен на несколько разрозненных владений в Нормандии и Иль-де-Франс. Эти территории, а также графство Эврё, принадлежавшее его отцу, Наваррское королевство и неопределенное право принца королевской крови участвовать в управлении французским государством, составили сокращенное