Мое ускорение - Дмитрий Валерьевич Иванов

class="p1">— Ух, ты какая цаца! — довольно разглядывал бутылку водки Юрий Константинович пять минут спустя. — Скажу я вам, робята, кто приказал. На меня не ссылайтесь. Говнистый енто мужик. Выгонит на пенсию, угрожал уже пару раз.

— Сука! — с чувством выругался я.

Такое задание деду Юре дал лично Комлев. Понятно, что жаловаться ему на него же нет смысла, и доказательств у меня нет, получается.

— Уважили старика! Так что вам нарисовать-то? Сделаю, — не слушая моих матов, предложил художник.

«И то хлеб, хоть нарисует что надо. Хотя, манал я за это доплачивать постоянно», — размышлял я по пути назад в наш кабинет, пытаясь задушить воспоминания о червонце.

— Толя, ты меня искал? — радушно всплеснул руками завотделом Комлев, вернувшийся почему-то раньше, чем мне говорили.

Машу ребятам, чтобы дальше шли без меня.

— Да. Вот, посмотрите, какой-то гандон подсунул нашим добровольным художницам рисунки для оформления панельных домов на Комсомольском проспекте, — раскрываю папку я, не глядя на мужика.

Боюсь себя выдать.

— Найти бы эту сволочь, да по морде! — изобразил двоечку в воздухе я.

Комлев отшатнулся.

— А кто не выяснил? — настороженно спросил он.

— Не говорит пират одноногий, — скривился я. — Всё равно узнаю и скандал учиню.

— Ох, какая гадость, — неискренне произнес Сергей Павлович, разглядывая спринтершу. — Дай-ка мне рисунки, узнаю, чьих рук дело, накажу!

— Не! Я в горкоме КПСС хочу показать, — мстительно сказал я, глядя на пятнеющего завотделом.

Комлев внезапно сменил траекторию движения и направился в сторону подвальной коморки художника. Хрен ему по всей его глупой морде. Юрий Константинович закрылся и до вечера открывать дверь никому не собирался. Туалет у него в каморке есть, а по делам он часто уезжал из горкома.

Просидел за делами до вечера, всех своих помощников разослал по городу с поручениями, а сам сидел и мозговал — не упустил ли чего? Надо ещё брать кого-то. Зашиваемся и вшестером.

Вечером по привычке поперся чего-то к Сашке, но та меня не пустила. Сказала, голова болит! Вот смех, давно я такого не слышал от женщины. Да ей же хуже, у меня сегодня на ужин настоящие голубцы с мясом, а у неё, как я видел, бутылка кефира и батон.

— На голубцы приходи через час, — сказал я, особо ни на что не надеясь.

Их я готовил в советской чудо-технике — скороварке. «Чудо» — это марка скороварки. Купил ещё давно за четырнадцать рублей и пользуюсь иногда. Принцип работы скороварки основан на известном физическом законе: температура кипения воды зависит от атмосферного давления. Внутри скороварки, благодаря герметично закрывающейся крышке, достигается высокое давление и получается перегретая жидкость.

Я уже вручную снижал давление в скороварке-пароварке, давая возможность моему блюду дойти до готовности, как услышал стук в дверь. Открываю и радуюсь, что наделал много голубцов. За порогом Ленка, Илья и… Сашка.

— Что у тебя тут шипит? Опять щи готовишь? — тараторит Ленка, отодвигая меня с дороги.

Да я и сам не пытаюсь встать между ней и предметом её интереса.

— А что, вам Сашка не сказала? — делаю удивленный вид я.

— Сказала, голубцы какие-то. Хм. Давно не ела их, — сдаёт голодную подружку соседка.

Я так и думал. Видать, Сашке и есть хотца и неудобно ко мне идти. Она же обиделась. Вот и сделала финт ушами, упомянула про мое предложение Ленке. Сашка закатывает глаза и порывается уйти.

— Готово уже, давайте дегустировать! — не даю ей сделать это я.

— Вот ты молодец, Толя! Умеешь готовить, — хвалит меня Лукарь.

А то, поживи с моё одна, тоже «воленс не воленс» научишься.

— А я ведь, Толя, уезжаю! Родители меня отправляют в санаторий какой-то, неврологический, — признаётся Ленка уже, когда мы пьём чай.

Илюха, судя по всему, уже в курсе этого.

— Поезжай! Здоровье поправь, и мы тут без тебя нервы подлечим, — одобряю я.

Александра ушла вместе со всеми, предложив, правда, вымыть посуду. Нет уж — обиделась так обиделась. Я с полным пузом, если чего и хочу сейчас, так это спать. Кручу радио перед сном.

«Произошла авиакатастрофа в аэропорту Оберн-Льюистон США, в которой погибла Саманта Смит, посол Доброй Воли между США и СССР», — слышу я голос диктора.

Дежавю настигает меня. Вспоминаю, как в прошлом теле я слышал про эту катастрофу, также крутя свой приёмник. А потом первого сентября мы спорили с ребятами — сам самолёт разбился или ЦРУ помогло? Вернее, споров не было, все были уверены во втором. А потом случилось землетрясение в Мексике. Тут даже могу сказать точнее — в Мехико. Оно точно у меня не записано в тетрадке, я и вспомнил-то про него только из-за авиакатастрофы. Ребёнком я тогда воспринимал все эти события более чувствительно. Не покрути радио, не вспомнил бы. И что делать? Точную дату не знаю, примерно середина месяца. Переживали тогда за мексиканцев все. За Саманту тоже переживали, я даже доклад на политинформации делал, а поди-ка, забыл, что она погибнет. Сразу ясно, анонимка — не вариант. Людей реально жалко. Даже сон пропал.

Глава 22

Нет, не пропал, как выяснилось, уснул и сны видел. Не эротические, к сожаленью. А снилось мне, как я, находясь в каком-то лесу, запускаю по Чернобыльской АЭС самодельные ракеты. Теракт, короче, совершаю. Главное, в башке четкое понимание было осмысленности моих действий, — мол, раз такое ЧП, как ракетная атака случилось, то искать будут, конечно, меня со всем тщанием, но и всякие эксперименты на АЭС, дай бог, отменят. А там, глядишь, другая дежурная смена на АЭС по-другому поступать будет. И ведь на полном серьёзе разум такую туфту во сне гонит. Поймают, как пить дать! Наше КГБ работать умеет ещё. Или не умеет уже? Хм. Умело — страну не просрали бы.

Под впечатлением от сна прощаюсь с Ленкой, чуть было не схватив её за задницу. Интересно, Илья меня одного бы убил или нас обоих? И так стоит недовольный. Ясен пень! Ленка ключи ему не оставила, предлог идиотский, вернее, Ленкин: «баб ко мне водить будешь». Даже обсуждать не хочу эти выверты женской логики. Илья спорить тоже мудро не стал. Поднатаскался, с моей соседкой общаясь. Да баб он и к себе привести может, пока один живет. А ведь