Козырная дама - Татьяна Михайловна Соловьева

своими ребятами только появился в городе. Эстет сделал попытку не пустить их на свою территорию, отбить новое, перспективное дело с наркотиками, но Вагит с вооруженной до зубов бригадой заявился тогда к Эстету домой.

— Послушай, дорогой. Я в твои дела не лезу, не лезь и ты в мои! — сказал тогда Вагит и засмеялся прямо в лицо неприятелю.

Никогда и никто не смеялся в лицо Эстету, а Вагит засмеялся. Этого смеха он не простил. И всегда знал — придет его час, соберет силы и нанесет сокрушительный удар.

Последний удар.

Знал это и Вагит, поэтому ни одному из киллеров, которым Эстет «заказывал» Вагита, убрать его не удалось.

— Поддержишь? — задал наконец Эстет вопрос, которого Фогель, предупрежденный Ворбьевым о том, что такое предложение поступит, ждал весь вечер.

— Куда ж я денусь, поддержу… — только и ответил Фогель.

— Тогда у меня все. Вечер поздний, давай прощаться.

«Значит, война все-таки будет, — думал Фогель, возвращаясь домой. — А как не ко времени! Как не ко времени! Но, видно, силы у Вагита крепче, чем он предполагал, раз Мельник решил пойти на объединение с другими группировками города».

Пугала его и откровенность Эстета, так легко посулившего разделить с Фогелем возможные доходы, когда они приберут к своим рукам наркотики. Не верилось, что Эстет захочет делиться. А коли так, не исключено, что, объединив славянские группировки и отбив их руками наркоту у Вагита, Эстет уже своими собственными силами расправится с союзниками, которые, как ни крути, слабее его.

Жизнь становилась опасной.

* * *

После того как повесили несчастное животное, ее единственного домочадца, и вверх дном перевернули всю квартиру, Зоя Иннокентьевна не только не утихомирилась, наоборот, стала еще энергичнее. Целыми днями словно угорелая носилась по городу на своем «Запорожце».

Но Зое Иннокентьевне не везло. Исчез из города начальник товарищества по ремонту квартир, располагавшегося в полуподвале по улице Серова, у которого она непременно хотела выяснить, каким образом однажды в конторе этого товарищества мог оказаться Фогель со своей фиктивной «Визой». Сам Фогель тоже стал недосягаем. Зоя Иннокентьевна еще пару раз съездила на Игрень, но напрасно, застать его там не удалось. Лопоухий будто за нос водил — дважды они чуть не встретились, и оба раза ему удавалось ускользнуть. Ничего не удалось выяснить и в жилотделе городской администрации. Там попросту не понимали, чего от них хочет Зоя Иннокентьевна, и, хотя не отмахивались, как от назойливой мухи, не гнали прочь, все же каким-то ловким чиновничьим способом дали понять — ведет она себя неправильно, нетактично, отрывая важных людей от важных дел.

Не складывались отношения и с милицией. Зоя Иннокентьевна, человек простой, доверчивый и законопослушный, ходила в милицию, как на работу, — регулярно, каждый день. Следователь, которому отдали ее заявление, Сергей Сергеевич Чупахин, всякий раз внимательно выслушивал рассказы Зои Иннокентьевны обо всем, что происходило с нею: о Фогеле, о старом доме на окраине местечка Игрень, где был устроен подпольный цех по производству фальшивой водки, о казино и баре «У Флинта», о лопоухом бандите, которого она обвиняла в избиении племянника и разгроме квартиры, о казни любимого кота.

Следователь кивал головой, на все ее требования найти и наказать преступников не прерывал, а, прощаясь, обещал проверить, разузнать, расследовать и до следующего визита учительницы напрочь забывал о Зое Иннокентьевне и проблемах ее племянника, откладывая их на потом. Потому что сейчас у него было много работы куда более срочной, накопилась куча дел, в которых фигурировали вооруженные налеты, разбой, грабежи, убийства, расчлененные трупы и кровь, кровь, кровь.

Не везло Зое Иннокентьевне, не везло. Но сидеть дома и ждать у моря погоды было выше ее сил.

Аллочка навещала своих многочисленных родственников, и теперь единственной советчицей стала Римма, давняя университетская подружка. Римма была удивительно доброй, веселой и говорливой.

К ней Зоя Иннокентьевна и отправилась вечером.

— Представляешь, Зосенька, что стало твориться на свете! — уже в прихожей, поцеловав Зою Иннокентьевну в щеку, начала рассказывать Римма. — Видела в газетах объявление: «Отдам котенка в хорошие руки»? — Уже много лет Римма возглавляла общество защиты животных, которое сама же и создала в городе, и это была ее любимая тема. — И знаешь, в какие хорошие руки попадают эти котята? Их забирают владельцы бультерьеров и заживо скармливают своим собакам!

— Изверги! — искренне возмутилась Зоя Иннокентьевна. Перед глазами возникло вытянувшееся рыжее тельце Кузи, прикрученного проволокой к отопительной трубе, и она снова повторила: — Изверги! Кузю повесили…

— Боже мой! Как? Кто? — Римма была потрясена.

— Думаю, лопоухий…

— Ты очень рискуешь! — испугалась Римма, когда Зоя Иннокентьевна поведала о разгроме квартиры и казни кота. — Оставила бы ты свои частные расследования, пусть этим занимается милиция.

— Как же! Будут они заниматься! — безнадежно махнула рукой Зоя Иннокентьевна. — Сегодня утром опять ходила к следователю…

— И что он?

— Да ничего! Слушает, кивает, но пальцем о палец до сих пор не ударил и, похоже, не собирается.

— Значит, надо идти к начальнику, пусть назначат другого следователя, более добросовестного.

— Нет его в городе. Говорят, в отъезде…

Подруги подробно обсудили события последних дней, попили Римминого знаменитого чая на травах, и Зоя Иннокентьевна засобиралась.

— Дело к вечеру. Пора!

— Посидела бы еще, до темноты далеко, — предложила Римма.

— Поздновато. А мне еще нужно заехать к Аллочке, повидать Игоря. Да и на Пушкинскую нужно съездить, посмотреть, все ли в порядке с Раиной квартирой.

— Ты на машине?

— Нет, что-то Сливка моя совсем спеклась.

— Ну, тогда у тебя еще действительно много дел, — нехотя отпустила Римма Зою Иннокентьевну.

На Пушкинскую она решила пойти не по улице, а через центральный парк, на окраине которого дом и стоял. Прошла по центральной аллее, засаженной старыми липами и кленами, миновала чертово колесо, аттракцион с детскими машинками, на которых, громко визжа и радостно бибикая губами, носились по асфальтированному загончику малыши, и, свернув чуть вправо, оказалась на берегу озера. Здесь, почти у самой воды, тянулась цепочка открытых летних кафе с пластмассовыми столиками под яркими разноцветными зонтами. В одном из кафе было особенно многолюдно. Сидевшие за столиками девушки,