Страх звёзд - Василий Владимирович Воронков

Томаша. — Там наш аотар что-то о скафандрах говорил.

— Такую скорость без проблем движки скафандра погасят, — сказал Томаш. — Причём за несколько секунд. Значит, новый план — я выхожу ей навстречу, подлетаю, гашу скорость. Всё просто.

— Ты что, — нахмурилась Лада, — собираешься корабль бросить?

— В смысле бросить? Я не…

— Ты — капитан! К тому же после ранения. Сознание потеряешь — и будет у нас в шлюзе два трупа. Вернее, два мокрых пятна.

— Могу и я пойти, — сказал Насир.

— А ты, Насик, главный пилот, — ядовито улыбнулась Лада. — Тебя на такую карусель посылать тоже не очень разумно.

— И что теперь, женщина? Добровольцем решила пойти?

— Не имею особого желания. Но других вариантов нет. Получается, мальчики, ваш замечательный план придётся мне выполнять.

— Нет! — сказал Томаш. — Так не пойдёт! Я…

— Томаш! Сам подумай! Ты на ногах не стоишь, и крови много потерял. План свой, мальчики, вы отлично расписали, всё должно быть легко и просто. Правда ведь? Или ты думаешь, что я хуже тебя справлюсь?

Томаш вздохнул.

— Нет, не думаю.

— Тогда решено! — Лада посмотрела на перевёрнутую вниз головой фигурку человечка на экране. — Надеюсь, эта Фён Кадич того стоит.

* * *

— Мы её сканерами с головы до ног просветили, — говорил Томаш, пока Лада влезала в скафандр. — Оружия у неё нет, но всё равно — будь осторожна.

— Да знаю я. Не вчера родилась.

Лада выругалась, прошипев, как взбешённая кошка — правый рукав никак не хотел застёгиваться.

— Дай помогу!

— Я сама.

Скафандр из серии «Честный трудяга» представлял собой громоздкую модульную конструкцию, рассчитанную на долгое пребывание в безвоздушной и радиоактивной среде. К округлой, словно спроектированной для толстячков, «тушке» отдельно крепились ноги и руки, из-за чего в разобранном виде скафандр напоминал детали от какого-то человекообразного механизма. На груди красовалась силиконовая табличка с фигурными вензелями «Вечный странник» и эмблемой корабля — угловатой птицей с широко расправленными крыльями. Со временем табличка стёрлась, и у птички осталось лишь одно перебитое крыло.

— В порядке всё? — спросил Томаш. — Не передумала? Ты не обязана это делать. Если хочешь, можем послать всё к чёртовой матери. У нас не спасательная миссия.

— Поздно уже дёргаться! — Лада наконец справилась с рукавом, встала в полный рост и посмотрела сверху вниз на Томаша. — Мне и самой девчонку жалко. Я боялась, там упырь тот будет, который нам требования выдвигал — такие обычно знают, как себе шкуру спасти. Вот тогда бы я точно добровольцем не вызвалась.

— Женская солидарность, понятно, — улыбнулся Томаш.

— Ротик-то закрой!

Томаш страдальчески простонал.

— Уверена, что не хочешь на автомате идти? А то я загрузил, — он постучал по нагруднику пальцем, — программку управления двигателями, всё сама сделает. Останется только…

— Нет уж спасибо, обойдусь как-нибудь. Знаю я твои программки.

— Главное, помни, комп даст сигнал, когда надо будет включать и выключать…

— Да помню я всё, ты уже сто раз объяснял! Помоги лучше эту шутку застегнуть!

Лада надела потёртый шлем с забралом из прозрачного металла. На затылке красовалась внушительная вмятина, но Томаш никак не мог вспомнить, когда и как она появилась. Крепился шлем, как и остальные детали скафандра, массивными механическими замками, напоминающими птичьи когти.

Всё было готово.

Лада взглянула на Томаша, что-то произнесла, но Томаш лишь увидел, как задвигались её губы, а забрало изнутри покрылось испариной. Он показал пальцем на ухо. Лада закатила глаза. На скафандре засветилось несколько индикаторов. Лада откинула назад голову и ударилась о внутреннюю поверхность шлема затылком.

Они чёрт знает сколько времени не выходили в открытый космос.

— Удачи тебе! — сказал Томаш.

По губам Лада читать не умела и лишь вопросительно вздёрнула брови. Томаш махнул рукой. Играть в немой театр времени не было. Лада помедлила немного, поджала губы — Томаш впервые видел её такой взволнованной, — и ударила здоровым металлическим кулаком по замку от двери в шлюзовый отсек.

Томаш вернулся в рубку и сел в ложемент.

Насир уже включил обратный отсчёт. Экран показывал изображение с пыльных камер в шлюзе — подёрнутое патиной, как архивные кадры из старых хроник. Лада стояла перед гермоворотами в бликующем скафандре, согнув в локтях руки и сжимая кулаки так, словно готовилась к схватке.

— Проверка связи! — сказал Томаш.

— Есть приём, — вяло отозвалась Лада.

— Всё в порядке?

— В порядке. Задолбал уже спрашивать.

Насир хмыкнул.

Томаш покосился на ритмично пульсирующие цифры — пять, четыре, три, один…

Гермоворота открылись — массивный лист металла моментально растворился в воздухе, — и Ладу затянуло в чёрную пустоту. Экран зарябил и с секундной задержкой, сверкнув чернотой, переключился на камеру в скафандре.

— Проверка связи, — повторил Томаш.

— Объект вижу, — зазвенел искажённый голос Лады. — Иду на сближение.

Она включила двигатели, и в эфир на секунду пробилось едкое шипение, как при химической реакции. Камера затряслась, изображение на экране вспороли вертикальные полосы помех.

— Картинку трясёт, — сказал Томаш. — Нормально всё?

— Не совсем, — сказала Лада. — Движки не тянут, ускорение очень слабое. Попробую ещё.

— Вот чёрт!

Томаш переключился на карту — внутри иссини-чёрного шара светились две скрюченные человеческие фигурки, которых связывала тонкая нить.

Из передатчика вновь забило протяжное шипение.

— Теперь нормально, — сообщила Лада. — На автомате, говоришь, надо было?

— Ты идёшь слишком быстро, — сказал Томаш.

— Да вижу я всё! Комп уже сделал перерасчёт.

На карте выросли тревожные красные цифры.

— Начинай тормозить! — крикнул Томаш. — Если вы столкнётесь на такой скорости, то в лепёшку превратитесь!

— У меня всё рассчитано! — Лада резко, с хрипом, вздохнула, как на последних процентах дыхательной смеси в баллоне. — Рано пока.

— Точно всё в порядке?

— Замолкни! Не забивай эфир!

— Проще самому, чем на это смотреть, херзац его так! — схватился за голову Насир.

Томаш потёр грудь — сердцу в грудной клетке становилось тесно.

— Объект не подаёт признаков жизни, — прозвучал хриплый голос Лады. — Возможно, без сознания.

На изображении с камеры, которое время от времени трепали помехи, можно было разглядеть человека в синем литийском скафандре. Фён Кадич летела им на встречу, широко расставив руки. Её сильно крутило. Она ныряла вниз головой, проваливаясь в темноту, как призрак.

— Адыр елдыш, она ж волчком вертится! — сказал Насир.

— Лада, сбрасывай скорость! — скомандовал Томаш. — Сбрасывай сейчас!

Пунктирная нить на экране, соединяющая двух скрюченных человечков, засветилась красным. Опасное сближение.

— Лада! — крикнул Томаш. — Ты слышишь?

Вместо ответа раздалось шипение двигателей. Фён Кадич уплыла куда-то за границы зрения.

— Движки сбоят, — прохрипела Лада. — Меня уводит! Попробую ещё раз!

— Ничего на этом корыте не работает, херзац его так! — прорычал Насир.

— Всё в порядке, мальчики! Я…

Голос Лады потонул в шуме, напоминающем судорожные выдохи огромных