Трибуле - Мишель Зевако

Мадлен задрожала.

– Король! – пробормотала она.

Мадам Маладр наклонилась к гостье и прошептала:

– Если будете щедры со мной, я многое могу порассказать… Очень многое… Да, мадам, сам король приходил сюда… Он, конечно, был в костюме простого буржуа. Ему нравится такой наряд… Он придет сюда еще не раз!.. Буржуа!.. Я-то его сразу узнала.

– Король! – повторила Мадлен.

И в то время как Прокаженная, поощренная золотыми монетами, пустилась в пространный рассказ, полный недомолвок и грубых слов, Прекрасная фероньерка, болезненно размечтавшись, повторяла одно и то же:

– Он придет сюда!

– Итак, говорите без какой-либо боязни, – закончила мадам Маладр. – Всё будет тут же забыто… Клянусь… Клянусь большим крестом Сент-Эсташа, который покровительствует моему дому.

– Послушайте меня, – вдруг сказала Мадлен. – Приблизьтесь, чтобы я могла говорить тихо… На ухо…

Сжав лоб руками, обезумевшая, унесенная приступом гнева, Мадлен говорила или, скорее, скрежетала зубами с такой яростью, что Прокаженная побледнела.

– О, мадам! Возможно ли такое! – бормотала она. – Как!.. Вы хотите…

– Хочу!

– Но это же ужасно, мадам! Подумайте о…

– Хочу!

– Когда?

– Немедленно, если возможно… Самое позднее – завтра…

– Могу и немедленно, мадам, но…

– Идет! Чего ты ждешь? – зарычала Мадлен. – Жалкая колдунья… разве ты не видишь, сколь жестокую боль причиняешь мне, продляя мою агонию!

– Подождите, мадам, – процедила Прокаженная.

Она вышла из комнаты, крикнула лакея и приказала ему:

– Вызови ко мне Дурного Жана!..

Через пару минут Дурной Жан поднялся, и мадам Маладр ввела его в комнату…

– Значит, Синичка не хочет тебя?

– Нет.

– И Сперанс не желает?

– Нет.

– И Кривая не соглашается?

– Нет.

– И ни одна из моих бесстыдниц? Все тебя боятся. Не так ли?

– Да! – в отчаянии вздохнул Дурной Жан.

– А ты хотел бы заполучить бесстыдницу?

Дурной Жан в экстазе взмахнул руками.

– А ты знаешь, что контакт с тобой наверняка убьет несчастную женщину?

– Это я очень хотел бы умереть! – проворчал Жан.

– Жди здесь!

Прокаженная поспешила в свою комнату, взяла свою посетительницу за руку и повела ее за собой.

– Мадам… в последний раз…

– Молчите!

– Вы хотите?

– Хочу!..

– Пройдите сюда!

Прекрасная фероньерка на секунду заколебалась. Точно так замедляют шаг осужденные, когда приближаются в палачу. Потом, устремив проклинающий взгляд к далеким небесам, она резко толкнула указанную дверь и вошла в комнату…

XXIII. Одна книга стоит другой

В то же утро досточтимый отец Игнасио Лойола встречался с графом Монкларом, главным прево Парижа.

В глубине души у Монклара было что-то от инквизитора, тогда как в характере Лойолы, несомненно, были черты полицейского. К тому же оба собеседника казались во время этой встречи так хорошо понимающими друг друга.

– Этот Доле, – сказал Лойола, – это же настоящая язва для вашей прекрасной страны.

– Увы, преподобный отче, король бывает слаб!

– Да, да! Ему нравится играть в ученого, в поэта… Словно короли могут быть чем-то другим, кроме как правителями с железной рукой, которую Бог наложил на народы! А народы, дорогой мой месье де Монклар, заражены странной тенденцией к мятежности, к бунтам против наших священных властей. Короли должны быть нашей движущей силой… Иначе… мы сами сокрушим королей!

– Этот печатник, – продолжал Лойола, – более других продолжает распространять это проклятое искусство книгопечатания. Начать надо с того, что мы убьем всех печатников!

– Доле очень осторожен, преподобный отец.

– Знаю, господин главный прево. Но в нас не дремлет разум Господний, он подсказывает нам военные хитрости, в результате которых печатник должен погибнуть. Необходимо, чтобы Доле умер. Но необходимо также, чтобы его смерть стала примером для Франции.

– Жду ваших приказаний.

– Назначаю рандеву в частном доме печатника. Приходите туда с усиленным эскортом. Когда вы увидите, как из дома выходят монахи, которых зовут брат Тибо и брат Любен…

– Знаю таких…

– Тогда настанет час. Именем короля входите к Доле. Обыщите все полки его библиотеки. Там вы найдете осужденную книгу, в которой тайна Непорочного зачатия низко и трусливо отрицается…

– Ужасно! – процедил Монклар.

– Необходимо, чтобы эту книгу нашли на глазах многочисленных свидетелей.

– Так и сделаем…

– Как только вы найдете книгу, хватайте печатника и ведите в тюрьму. Упрячьте его в солидный каменный мешок. Об остальном я позабочусь. Ступайте, господин главный прево… Поторопитесь… Брат Тибо и брат Любен вот-вот начнут действовать.

Монклар низко поклонился.

– Осмелюсь вас просить об одной милости, – сказал Монклар.

– Она будет вам уделена… Говорите!

– Уже много-много лет я страдаю, точнее – мое сердце страдает… У меня есть сын… Его украли и наверняка убили… его мать… женщина, которую я обожал… умерла от горя… Эти события не покидают моего сознания…

Главного прево, склонившегося перед монахом, сотрясли рыдания…

– Преподобный отче, такие страдания не может излечить даже время… Я подумал…

– Говорите, не бойтесь, – подбодрил его Лойола.

– Хорошо! Смелость моя, без сомнения, велика… но я подумал, что благословение святого отца, если оно будет мне дано, несколько облегчит мою душу…

– Безусловно! Заканчивайте…

– И вот я осмеливаюсь просить вас о ходатайстве перед его святейшеством во время вашего будущего визита в Рим, чтобы понтифик оказал мне великую милость, о которой я униженно прошу.

Лойола ненадолго задумался. Он изучал взглядом Монклара.

«В этом человеке есть сила, – потому что у него есть вера»…

Тогда он поднялся и вытянулся во весь свой высокий рост.

– На колени, граф! – торжественно провозгласил он.

Главный прево упал на колени.

А монах продолжал:

– Я прибыл из Ватикана с двумя благословениями от понтифика. Одно предназначено королю Франции; оно уже дано. Другое предназначено для его величества Карла… Граф де Монклар, сегодня вы полезнее Церкви, чем император… Император подождет!

Монклар с трепетом склонил голову, а Лойола в это время поднял правую руку и произнес от имени папы благословение Святейшего престола.

Час спустя главный прево занял пост у дома Доле. Все подходы к жилищу находились под наблюдением. Эскорт схоронился в соседнем доме.

Ждать пришлось недолго. Прошло всего десять минут, после того как Монклар закончил подготовку мышеловки, а брат Тибо и брат Любен уже перешагнули порог дома печатника. Главный прево немедленно подал сигнал.