Капитан перехватчика - Наталья Бульба

Если бы я знала… Тогда я еще ни о чем не знала, потому и не жалела, что не осталась на втором Харабе.

История 3

Корона кангора

Карантинного блока мы избежали. За сутки до «Танталиона» нас встретил санитарный бот. Со всеми проверками они уложились в рекордные двенадцать часов, вынеся свой вердикт — безопасны. Касалось это не только экипажа, но и Тимки, который вел себя на удивление покладисто. Видно, понимал, от кого зависела его дальнейшая судьба.

Почему медики так торопились, стало ясно, как только они нас покинули. Впрочем, появление перехватчика Вана Хилда мы не пропустили, просто не ожидали, что Таласки не станет дожидаться нашего возвращения на базу, а нагрянет в гости сам. Заявился он не один, а с командой спецов, тут же кинувшихся потрошить систему.

Ехидно улыбаться я не стала, по «официальной» версии, которую подтвердили и приблудные медики, я все еще находилась в состоянии стресса. Так что обращаться со мной нужно было нежно и бережно, о чем я и объявила своим мальчикам.

Пришлось Дарилу, Тарасу, Костасу и Рауле принимать удар на себя. Загадывать, кто раньше сдастся: Таласки или они, я не стала. Готова была поставить на кон свое собственное везение, что не успеем мы добраться до базы, как Игорь начнет проклинать то мгновение, когда решил с нами связаться.

Оставив ребят развлекаться, я забрала зайца и вернулась к себе в каюту. Только закрыв дверь, сообразила, что для ускорения процесса нужно было оставить Камилу нашего лохматого питомца. Он теперь уже на законных основаниях получил статус домашнего животного и хозяина в лице самаринянина.

Мысль о том, чтобы пожалеть майора, у меня даже не мелькнула. После Хараба-2 ни ему, ни всей той братии, благодаря которой «Зверь» попал под «Пульсар», на мою покладистость рассчитывать не стоило.

Это была не злость. Усталость? Отчаяние? Осознание, что все происходящее — результат принятых мною же решений и желание отыграться за них на тех, кто меня к ним подталкивал? Понимание, что я не пешка в чужой игре — песчинка в водовороте событий?

Ответа не было, лишь желание забиться в щель, пытаясь собрать себя заново.

Такой возможности мне не оставили.

Игорь пришел молить о пощаде уже через час. Выглядел… помятым. Я его капитуляцию не приняла, сослалась на Стаса, запретившего мне волноваться.

Майор понял все, смотрел на меня, как незаслуженно обиженная собачонка. Даже попытался погладить Тимку, добиваясь его расположения. Я едва успела поймать оскалившегося зайца, тот посчитал подобное поведение проявлением панибратства, которое дозволялось лишь мне и Камилу.

Догадавшись, что задобрить меня не удастся, Таласки побрел обратно в рубку, а я взялась за планшет.

Увы, разобрать скопившуюся почту, которой набралось немало, мне не удалось, помешал Рауле. Я только и успела — увидеть подтверждение усыновления Юла, который к своему полному имени — Юлиан — получил фамилию Орлов, да поздравление от отца. Тот, похоже, не сомневался, что я найдусь, написал, когда мы только начали осваиваться на втором Харабе.

Старший Орлов вообще очень лояльно отнесся к моему желанию обзавестись взрослым сыном, чему я была слегка удивлена. Но потом поняла, он просто с уважением принял то, что было для меня важно. Искандер, кстати, тоже.

Камил вошел решительно, но, сделав лишь шаг, вдруг остановился, словно лишился уверенности. Это было что-то новенькое, с таким Рауле я еще не встречалась.

— Ты за Тимкой? — невинно поинтересовалась я, прижимая зайца к себе покрепче.

Не нужно было быть Джессикой, чтобы сообразить, зачем Рауле появился в моей каюте. Хотел поговорить. И о чем именно, тоже секретом для меня не являлось, не зря же не захотел откладывать общение до нашей посадки. Знала даже то, кто подтолкнул его к откровенности, — хоть и «страдала» от нервного срыва, но все происходящее на моем корабле отслеживала. Их с Артуром беседа была длительной и велась по защищенному каналу.

— Нет! — словно «очнувшись», произнес он, скосив глаза на кресло. — Доложиться.

— Это ты про Таласки? — протянула я, давая понять, что заинтересовалась таким началом.

Тот неожиданно улыбнулся. Представляю, что творилось в рубке, если Камил так отреагировал.

— У тебя хороший экипаж.

Я приподняла бровь, уточняя, все ли это, что он собирался мне сказать. Продолжения повествования о том, как пятеро взрослых и вполне себе ответственных мужчин занимались тем, что всячески пытались оградить меня от проблем, я не услышала. Игорь, хоть и казалось, что играет на другой стороне, тоже защищал меня. Как и Шторм, изводивший не очень приятными вопросами.

Вроде как испытание. Если им не удастся заставить меня говорить, остальным рассчитывать не на что.

— Предлагаешь рассмотреть твою кандидатуру на место Дарила? — наивно хлопнула я ресницами, радушным жестом предлагая ему присесть.

Камил словно и не заметил.

— Мы с Артуром ровесники, но похожи не только этим. На Иар мы попали тоже в одно время. Он, тогда еще будущий знаменитый хозяин базы Тандор, и я, совершенно незаметный беженец с одной из окраинных планет Союза.

— И оба — свободные воины.

Я специально использовала малоупотребительное название рыцарей внешней разведки. Слышала его в шейханате Приама, вспомнилось весьма кстати. Именовать вещи своими именами в данном случае мне не хотелось.

— Да, — как-то слишком легко согласился он. — Только тогда мы мало что друг о друге знали, просто поселились неподалеку, бывали в одних заведениях. Я получил юридическое образование, так что быстро нашел себе работу: у торговца — старха, Рауле.

— У которого был сын твоего возраста — Камил, — продолжила я, чтобы меньше было похоже на исповедь. У самой грешков хватало, чтобы отпускать их другим.

— Хороший парень, — кивнул он. И добавил, после короткой паузы: — Был. Погиб спустя год во время беспорядков. Вместе с отцом. Меня тогда серьезно ранило, когда нашли, кто-то надел мне найденный рядом личный комм. Так и получилось, что в госпитале, куда попал, записали как Камила Рауле, подданного империи стархов. Чип я уже вживил позже, когда изъявил желание отправиться на родину.

— Чужую родину, — поправила я его. С тем же намерением, что и раньше.

Рауле спорить не стал.

— На чужую родину. На свою я возвращаться к тому времени уже не собирался.

А вот это уже было интересно! Если я не ошибалась, меня ждали весьма неожиданные факты из жизни самаринян.

Чем я заслужила такое доверие, догадаться было несложно — Хараб. Он, хоть и отказался от мира, давшего ему жизнь, свою ответственность перед ним продолжал чувствовать. Или не перед ним, а перед потомками, будущее которых станет еще более непредсказуемым, если технологии древних попадут не в те руки.

Осознанный выбор: честь и… честь.

— Я сразу почувствовал в Артуре сильного ментата и сообразил, что он не тот, за кого себя выдает. Сначала даже думал, что его появление рядом со мной не случайно. Хорошо, что торопить события не стал, решил понаблюдать.

— Убить? — уточнила я, что он подразумевал под фразой: «торопить события».

Он на вопрос не ответил, просто продолжил:

— Догадался бы, что он — скайл, постарался бы держаться подальше. Но сейчас благодарен своей богине, что она не открыла мне глаза сразу. А когда это произошло, было уже поздно что-либо менять.

Тимка заворочался на моих коленях, прося отпустить — все-таки своим хозяином он признал Рауле. Но заяц к Камилу не пошел, облюбовал кресло, свернувшись в его углу и смешно замотавшись в собственные уши. Я уже заметила, что спать он предпочитал именно так.

— А чем вам скайлы не угодили? — полюбопытствовала я, когда мы обменялись умильными взглядами. Касались они нашего приблудного питомца.

Вовремя тот оказался у нас на корабле, без него было бы тяжелее.

Рауле от ответа не ушел, хоть и понимал, что вполне мог умолчать о некоторых секретах если и не своей расы, то — культа.

— Ментальные блоки, которые выстраиваются во время обучения жреца. Табу и догмы, которые не разрушить. Из двух кругов посвящения я был на первом уровне высшего, когда покинул Самаринию. Пройди я еще четыре, наставник допустил бы меня к Великой Тайне Тайраши. Но подобного прозрения можно достичь лишь годам к пятидесяти, а мне было всего двадцать пять, когда Артур совершенно случайно взломал защиту. Я тогда чуть с ума не сошел. То, что я видел, слышал, заставляло пересматривать устоявшиеся взгляды.

— Ты хочешь сказать…

Закончить вопрос он мне не дал, продолжил сам.

— Это как фильтры: информация воспринимается, сохраняется, но не обрабатывается. Выстроенное мировоззрение имеет настолько жесткую структуру, что привнести в него извне ничего нельзя. При этом внешне — полная адаптивность к окружению. Но это не игра, а созданная искусственная личность, которая не оказывает ни малейшего влияния на основную. Потом она сбрасывается, и никаких следов, словно и не было.