Магия за минимальную плату (ЛП) - Аарон Рэйчел

— Посмотрим, — прорычала я, выше подняв голову. — А теперь прочь из дома Ника.

Он ушел бы быстрее, если бы я не бросала ему вызов. Он был готов уйти сам, но я хотела, чтобы он ушел на моих условиях. Это была глупая игра во власть, в которой я всегда обвиняла его, но драконы понимали только язык власти, так что я говорила на нем громко и четко, уперлась ногами в бетонный пол Ника, приняв решение. Я подумала на миг, что Великий Ён примет мой вызов, но, видимо, он не хотел портить этим свое достоинство, так что прошел на лестничную площадку, и его помощника закрыла за ним дверь.

Как только замок щелкнул, Ник сполз на пол.

— Боже, Опал, — он дышал так, словно все это время не мог вдохнуть. — Ты не говорила, что твой папа — дракон!

— Я сказала, что он — козел, — сказала я. — Это одно и то же.

— Вот и нет, — возразил он и посмотрел на меня. — Ты — дракон?

Я закатила глаза.

— Конечно, нет. Я человек. Я при тебе применяла человеческую магию.

— Откуда мне знать, что она человеческая? — он вдруг посмотрел с подозрением. — Я еще не видел драконью магию.

— Поверь, ты понял бы, — ответила я и протянула руку, чтобы помочь ему встать. — В драконьей магии много огня.

— Если ты не дракон, как твой папа дракон? — осведомился Ник, сжав мою ладонь. Его глаза расширились. — Ты наполовину дракон?

— Люди и драконы не рожают детей, — сообщила я, решив пресечь это, пока у него не возникли дикие идеи. — Дракон Кореи — не мой настоящий отец. Мы просто делаем вид, что это так. Это часть его фантазии о роли главы уважаемой семьи, — я все еще не могла вырваться из этой фантазии, даже в своей голове. — Я — одна из его смертных, — продолжила я. — У каждого большого дракона есть несколько, но Ён — коллекционер. У него было почти двести, когда я покинула дом.

— Двести? — потрясенно повторил Ник. — Хочешь сказать, что двести человек хотят, чтобы ими владел дракон?

— Тут кое-что больше, — сказала я. — Эти двести выбраны из тысяч желающих со всего мира. И ты в опасности, впустив меня. Мой отец постоянно меняет людей, когда они стареют и теряют его одобрение. Можешь представить, какое там состязание. Они ползут поверх друг друга ради его внимания, бьют в спину и пресмыкаются у его ног, отчаянно пытаясь получить его одобрение. Это отвратительно.

Просто ужасно. Я знала это, потому что, пока не стала старше, сама была такой.

— Но ты ему нравишься, — сказал Ник. — Он не стал бы так утруждаться, если бы не нравилась.

Я покачала головой.

— Ему нравится моя мама. Она — королева его зверинца. Она была Первой Смертной уже тридцать лет, и она все еще сильная. Ее единственный изъян — она не маг. Ён не мог это терпеть и заключил договор о разведении с одним из европейских драконов, чтобы исправить проблему.

— Погоди, — Ник поднял руки. — Договор о разведении? Он заставил твою мать быть с другим человеком?

— Не сам секс, — быстро сказала я. — Мама принадлежит Ёну, и все знают, что драконы не делятся. Все было сделано по почте, как разводят дорогой скот. Он получил образцы от лучших особей, которых смог найти, а потом нанял лабораторию генетиков проверить лучшую комбинацию. Целью было воссоздать мою мать, но лучше и с магией, но получилась я, — я рассмеялась. — Большое разочарование, как видишь.

Ник растерялся.

— Как ты можешь быть разочарованием? Ты же маг.

— Я — ужасный маг, — исправила я. — И ты бы видел красоту людей, которыми окружает себя мой отец, — я указала на свое лицо. — Даже лучшие генетики не могли дать гарантии. Мама молилась, чтобы я повзрослела и стала красивее. Но не вышло. И потому меня папа зовет собачкой.

— Ты не собачка! — яростно сказал Ник. — Ты… — он вдруг стиснул зубы. — Ты не уродливая, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Может, по стандартам людей, но меня судят не по ним. Ничего. Я не обязана оправдывать ожидания Великого Ёна, потому что я уже не его питомец.

Я всегда была для него щенком, игрушкой, на которую он обращал внимание, когда она его радовала. Мы все были его игрушками, но, в отличие от всех в доме Ёна, мне это не нравилось. Я не собиралась поклоняться земле, по которой он ходил, потому Ён отказывался отпускать меня. И не важно, что я была девушкой, похожей на собаку, которая не умела танцевать, петь или управлять магией, хотя он платил за то, чтобы я родилась такой. Я была одним человеком, который не вел себя так, словно он был моей луной, солнцем и звездами, и это жалило его гордость. Он не остановится, пока не вернет меня на место, потому мне нужно было победить. Я рискнула всем, чтобы начать эту игру. Если я не могла играть грязно, как он, я не освобожусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нужно шевелиться, — мрачно сказала я, проверила время на треснувшем телефоне. Девять часов десять минут. Уже прошло восемь часов, за которые Рена обещала взломать ладонь доктора Лиля. Оставалось пятнадцать часов до срока, назначенного отцом.

— Полночь по времени СЗД? — спросила я у Сибил, роясь в сумке в поисках очков, которые включились сами, как мой телефон. — Ты не обманываешь меня снова?

— Я не хотела тебя обманывать, — обиженно сказала Сибил. — Я не могу ничего поделать, если меня взломали! И я не сделала ничего плохого. Да, я ввела не те даты в твой календарь, но твой отец просто пытается вернуть тебя, пока ты не сделала то, о чем пожалеешь. Он просто хочет тебе лучшего.

Я издала звук отвращения, и Ник покачал головой.

— Я говорил, ИИ — слабость. Она взломана. Тебе нужно сделать сброс до заводских настроек.

— На это уйдет весь день, — сказала я. — И это сотрет ее личность.

— Лучше, чем носить с собой жучок.

Я посмотрела на очки в своей руке. Я знала, что Ник был прав, но Сибил была со мной три года. Хоть она была взломана, она была мне почти лучшей подругой. Я понимала, как жалко это звучало, но это не меняло то, что я чувствовала. Какой бы холодной и практичной я ни пыталась быть, сброс Сибил был как убийство сестры, и я не могла заставить себя сделать это.

— Спасибо, Опал, — прошептала Сибил. — Ты хорошая.

— Да-да, — буркнула я. — Но ты попадешь в магазин для полного сброса и проверки, как только у меня будут на это деньги.

— Не верится, что ты все еще доверяешь этой штуке, — сказал Ник, когда я надела очки на голову.

— Я не доверяю ей, — сказала я, радостно улыбаясь, когда дисплей дополненной реальности появился перед моими глазами. — Но она нужна мне. Она все еще мой второй мозг. И она не может сделать все хуже. Денег уже нет. Что еще может сделать папа? Следовать за мной по городу, чтобы подставить?

Судя по его мрачному лицу, Ник думал, что это и случится, и я глупо поступала, давая ему такой шанс. К моему облегчению, он не стал спорить. Он убрал мокрые волосы с лица и развернулся.

— Твои похороны, — он прошел к своей комнате. — Делай, что хочешь. Я закончу с душем. Раз у тебя конкретные сроки, ты хочешь уйти как можно раньше?

— Да, прошу, — я вытащила круг чар для пончо из мешка, куда запихала свои вещи.

Он кивнул.

— Тогда я напишу Рене. Она должна закончить с ладонью скоро, если уже не закончила. Нам нельзя пока появляться у ее места, так что я назначу место встречи. Есть предпочтения?

Я задумалась на миг.

— Там, где можно позавтракать, — если все это кончится ночью, не было смысла экономить. И если я хотела совершить последний рывок, я хотела сделать это на полный желудок.

Ник кивнул.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Я благодарно улыбнулась, а он закрыл дверь.

— Оу, он все-таки хороший парень, — сказала Сибил мне на ухо.

— Молчи, — зарычала я на нее, развернула круг на бетонном полу. — То, что я решила не стирать тебя, не означает, что ты прощена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне очень жаль, — сдержанно сказала она. — Как мне загладить вину?

— Ты можешь сказать, в каких файлах рылся папа.

— О-о-о, прости, — сказала она. — Он с властью администратора запретил выдавать тебе эту информацию. Но он оставил свой нынешний номер, если ты хочешь рано сдаться.