Хроники Второго пришествия (сборник) - Владимир Соловьев

Неужто обтянутые ссохшейся кожей черепа американок лучше? Или их короткие тяжелые нижние конечности, случайным образом соединенные с иссушенным верхом, изредка исправленным силиконовым вливанием, – этакие грудастые кенгуру, – лучше? Не надо мне ему отвечать. А так хочется нанести асимметричный удар и для пущей убедительности превратить Теда под конец обличительного монолога в крокодила! Вот Хелен намучается его выгуливать!

Негоже, товарищ Апостол Архангельский (знатная кличка появилась – Никола Питерский, Апостол Архангельский).

А почему негоже? Вот Даниилу как что не понравится, так и давай по воздуху туда-сюда таскать. И это еще по-доброму. Ветхозаветный любимчик так и вовсе как-то обиделся на детишек, что те его плешивым дразнили, натравил на них диких зверей, которые малолетних и порешили…

Владимир, вы же воспитаны на классической русской литературе! Не забудьте после правой щеки немедленно подставить левую, а то что скажут наши доморощенные гуманисты?

Глубокий вдох.

Медленный выдох…

Досчитаем до десяти…

Теперь сосредоточимся на сути вопроса мистера Тернера.

Звучит он довольно традиционно: «Who is Mister Soloviev?» Вопрос на все времена, обращенный ко всем и каждому участнику человеческой драмы с начального момента творения и вплоть до Страшного суда. Идиотический вопрос отечественных посиделок: «А ты кто такой?»

Билл читал все происходившее в моей голове и сам был возмущен бестактностью Тернера. При этом, правда, и ход моих мыслей Билла не порадовал…

Билл уже хотел вступиться за меня и политкорректно изложить всю историю и мое значение в ней.

Но я не позволил.

– Я избранный и призванный Им. Для тебя этого вполне достаточно. Не собираюсь ничего объяснять и доказывать. Нам не о чем спорить и нечего делить, но есть кому служить и ради кого свершать. Твои сомнения адресуй призвавшему меня. И маленькая просьба – не надо размахивать ножичком. Это считается невежливым даже в нашей, как ты полагаешь, варварской стране.

Видимо, последнее замечание вывело Теда из себя. Он сделал скорее судорожное, чем продуманное движение, и нож полетел-таки в мою сторону.

Я ждал этого, радуясь возможности дать понять зазнайке, с кем он имеет дело. Взглядом я остановил нож в воздухе и заставил вращаться вокруг своей оси с такой скоростью, что он превратился в сверкающую тарелку.

Тед смотрел во все глаза. Через пару минут нож замер и потом с киношным свистом прорезал в воздухе надпись, проступившую огненными штрихами: «Приидет царствие Мое». После этого я отправил уже ненужный инструмент по месту прописки – на рабочий стол Теда.

Тернер сразу стал меньше ростом, плечи опали, боевой пыл испарился. Он испуганно посмотрел на меня и сказал:

– Простите – характер.

– Ничего страшного. Я понимаю, у нас у всех был тяжелый день. Уверен, предстоит еще более сложный. Считаю, что с личными вопросами мы разобрались. Поздно. Если не возражаете, я бы хотел прикорнуть хоть пару часов. Кстати, президент Путин высказал остроумную мысль собрать всех на «Уэмбли». Это как один из вариантов для ваших технических гениев.

– А что, интересно… А по поводу отдохнуть – для вас забронированы номера в гостинице по соседству. Только не знаю, как об этом сообщить Даниилу…

Тед испуганно посмотрел на дверь, уже доказавшую причастность к чудесам.

– Не волнуйся. Уверен, Его давно там нет. Даниил живет по Своему графику, и Его перемещения нам неведомы. Билл, ты идешь?

– Да нет, пару часов поработаю. Жуткое искушение поиграть на бирже, но я не поддамся… А так… Надо связаться с президентом, организовать перелет Туринской плащаницы и нашего друга, нового Папы с товарищами. Они хотят присутствовать при окончании эксперимента.

– Это делает честь и им, и тебе. А я пойду. Тед, если я правильно понимаю, у выхода из твоего здания сейчас толпы страждущих в ожидании чуда. Черный ход есть?

– Есть лучше – переход в соседнее здание, где и находится гостиница. Подожди, вызову парней, тебя проводят.

Глава 38

Ну вот и все. Машина запущена. Неотвратимо приближается самый важный день в истории человечества. День, открывающий врата. Для кого-то врата ада. Для кого-то врата рая. Процесс открытия створок долог.

Некогда Господь положил предел человеческой жизни в сто двадцать лет – причина не биологическая, просто пришел потоп. А Ной ведь строил ковчег все это время и был при деле, и потоп со своим семейством пережил… Сколько лет отведено мне для отбора постояльцев ковчега?

Даниил молчит. Он в последнее время с нами общается не много. Не могу сказать, что Даниил изменился, знаю Его не так давно. Он неуловим. Появляется и исчезает по собственному усмотрению вопреки физическим законам. Впрочем, скорее они подчиняются Ему, чем Он им. Или мы еще слишком мало знаем об устройстве Вселенной.

Ясно одно – Вселенная пронизана светом и управляется словом, соединенным с ним. Замечательное ощущение власти, ни с чем не сравнимое. Пожелал, высказал, и – свершилось. Как же хорошо Даниилу!

Сила, власть… Уходят любые страхи. За последнее время у меня даже морщины разгладились. Неплохое средство для омоложения.

Однако есть и минусы. Я совсем перестал вспоминать о детях и маме. Спасение человечества поглотило меня. Всепожирающее миссионерство. Я не думал сегодня с любовью ни о ком из близких. Впервые после встречи с Эльгой она не всплыла в моих фантазиях, уступив место ожиданиям развязки.

Пора смириться.

А как себя ощущала семья Иисуса, почти полностью потеряв связь с возлюбленным сыном? И что чувствовала бедная мать, вновь обретшая Его лишь после снятия с креста?

Жизнь жестока во все времена. Тихое семейное счастье оказывается чуть ли не главной утопией, воплотимой лишь Мастером по договору между Иешуа и Воландом.

Печально.

Так для чего же все это? Зачем приносить себя в жертву ради спасения всего человечества, которое может и не случиться? И в первую очередь причинять боль и страдание, умирая еще при жизни, самым близким? Им-то боль гарантирована.

Спать, спать. Лучшее, что я могу.

Будет день, сомнения рассеются, добро победит зло…

Хотя кто поймет, где оно, добро, и чем отличается от зла?..

Глава 39

Спал я неожиданно долго, часов десять. Меня разбудил звонок мобильного телефона. Причем звонил аппарат не мой, но над моим ухом. Я открыл глаза и резко вскочил, чуть не ударившись головой о телефон, который держал Билл. На его лице застыла ехидная улыбка.

– Тебя! Настойчивые ребята, звонят в пятый раз, не верят, что ты спишь в такой день.

– Который час?

– До передачи всего ничего. Одеться, умыться – и в путь.

– Вот было бы смешно – проспать Страшный суд.

– Не надейся. На звонок будешь отвечать? От твоего президента звонят, не от моего.

– Алло!

– Владимир! Наконец-то! Почему не следите за сроком оплаты счета за ваш телефон, он опять отключен. – Голос у главы администрации очень обиженный.

– Дорогой вы мой человек, нет у меня столько денег, чтобы содержать «Би Лайн», а роуминг из Лондона страшный… Не могу не отметить вашей сообразительности, позвонить господину Гейтсу – остроумно.

– Да какое там… Просто ребята из местной резидентуры поработали. Слушайте, президент уже здесь, с ним делегация из отцов Церкви и нобелевских лауреатов. Кто только не просился, но мы отказали – квота на сидячие места в павильоне очень скромная. Как, впрочем, и у всех стран «большой восьмерки»… Но все же больше, чем у прочих…

– И что, неужели даже Абрамович не смог помочь и не уступил свою ложу?

– А вот шуток не надо. Да, он олигарх, да, владелец английского футбольного клуба, да, к нему есть вопросы…

– И в чем же проблема? Человек влиятельный, мог бы и порадеть обворо… извините, щедрому к нему государству.

– Не мог. Ни его, ни прочих очень важных людей не будет. Кто только за них ни просил, от раввинов до Патриарха… Президент был непреклонен.

– Понимаю, равноудаленность в действии. А я чем могу помочь? У меня даже нет пропуска, – правда, что-то подсказывает мне, что он и не нужен.

– Президент хотел убедиться, что все, о чем он с вами говорил, не вызывает у вас протеста, и еще раз подтвердить свою искреннюю симпатию, а также сообщить, что вашу просьбу относительно арабских стран удалось выполнить. Но кое-что он может вам сообщить только по закрытой связи.

– Я тоже его люблю. А теперь, дружище, говорите, что на самом деле происходит. Ну кто нас будет подслушивать?

– Хе-хе, – смешок был настолько искренним, что я даже удивился, – по этому телефону не могу. Я не параноик, но уверен, что наши коллеги из Лэнгли даром свой хлеб не едят, да и не только они, с ними-то у нас как раз все более-менее. Не могли бы вы перезвонить по известному вам номеру с защищенного аппарата?

– У меня его нет. Но я найду способ связаться.