Лезгинка на Лобном месте (сборник) - Юрий Поляков

Но сам закон, по-моему, нужен. Ведь дурят нашего брата! Далеко ходить не будем, проанализируем, как дезинформировало нас ТВ в связи с этим самым законом. Прежде всего стращало цензурой. А разве сейчас на нашем телевидении нет цензуры? Еще какая! Много ли, допустим, критических материалов о деятельности Березовского вы видели на ОРТ, а о деятельности Гусинского на НТВ? То-то! Это и есть цензура, но не государства, а финансово-политических кланов. Кстати, госцензура есть и в демократических странах. Попробовали бы вы на американском ТВ во время операций против Ирака отыскать передачу, подвергающую сомнению позицию США. А теперь вспомните наше ТВ периода чеченской войны!..

Далее. Пенясь от возмущения, ни один комментатор, нарушая наши права на объективную информацию, не сообщил нам о том, что почти в каждой так называемой цивилизованной стране имеются подобные советы, следящие за нравственностью, уважительным отношением к национальным святыням, равномерным распределением эфира между парламентскими партиями, чистотой языка… Никого там это не возмущает, там понимают: если общество не будет контролировать свои СМИ, то СМИ будут контролировать общество. И возникнет эдакое ТВ КПСС, к которому мы, между прочим, уже пришли…

Основной довод телевизионщиков против будущего совета незамысловат: сами разберемся с нравственностью, без сопливых. (Напомню, что двенадцать сопливых будут делегированы от президента, правительства, Совета Федерации и Думы.) Но не получается самим-то разобраться. Включаю телевизор и обалдеваю: оказывается, теперь юридические советы в эфире будет нам давать адвокат, только что отсидевший, и отнюдь не из-за судебной ошибки. Включаю в другой раз и вижу, как на детском песенном утреннике в качестве почетного гостя выступает «дитя порока» непредсказуемой сексуальной ориентации. Включаю в третий раз и смотрю боевик про то, как отвратительный русский неандерталец задумал повывести всех американских первенцев… Не получается без сопливых-то!

Так о чем шум? Об этом тоже ни слова не проронил ни один из говорливых комментаторов. А все просто: грядут выборы. В реализации избирательных технологий телеканалы играют главную роль. И вдруг появляется конституционный орган, который может, например, попросить: «А покажите-ка нам, пожалуйста, методики вот этого рейтингового опроса! Странный он какой-то. А обманывать избирателей безнравственно!» И конец. Конец фантастическим заработкам, конец политическому влиянию, конец ТВ КПСС. Да и нашего брата дурить будет уже гораздо сложнее.

Импичмент, который всегда со мной

Лично я никогда не голосовал за Ельцина. Более того, всегда, с самого начала я скептически относился к этому политическому деятелю. В доказательство сошлюсь на мою повесть «Апофегей» (1989), где Борис Николаевич, тогда еще первый секретарь МГК КПСС, сатирически выведен под именем «БМП». Ох и поклевала меня тогдашняя либеральная критика!

Но сегодня даже кавалер медали за оборону Белого дома в 1991 году со мной согласится: Борис Николаевич Ельцин крепко виноват перед Россией. Грехов множество. Взять тот же развал Союза. Президент РСФСР, подписывая беловежские бумаженции, был обязан хотя бы обозначить права России на Крым и казачьи области Казахстана, добиться гарантий для русского населения, брошенного на поругание в этнократических республиках. Ничего этого он не сделал. Очень торопился. Куда? Занять горбачевский кабинет.

Далее. Именно Б. Ельцин привел во власть таких политических недотыкомок, как Гайдар, Бурбулис, Козырев, Немцов, Чубайс, и многих других. По их вине давно назревшие реформы были превращены в обираловку, а приватизация в грабеж. По вине Б. Ельцина десять лет планета с изумлением наблюдает невиданное саморазрушение могучей некогда державы. В результате обнищавшее население вымирает, а народное хозяйство превратилось в обломки, на которых написаны имена общеизвестных «олигархов». О расстреле парламента во имя укрепления демократии и говорить нечего. Это в одном ряду с утверждением известного кровопроливца о том, что гильотина – лучшее средство от головной боли. Далее – война в Чечне, развязанная Б. Ельциным вопреки всем конституционным нормам. Преступность данной акции настолько очевидна, что даже «особенный человек» Г. Явлинский признает это.

Всех приведенных выше обстоятельств мне, например, вполне достаточно, чтобы вынести свой личный импичмент президенту. И этот импичмент всегда со мной. Уверен, подавляющая часть россиян живет и умирает с таким же импичментом в сердце. Вспомните, каков был рейтинг Б. Ельцина накануне президентских выборов, до того, как всем нам дали по башке колотушкой избирательных технологий! Шесть процентов. Чем не импичмент? Другое дело, нужен ли сейчас этот импичмент государству Российскому? Сей вопрос уже из области политической хирургии, и формулируется он примерно так: резать или ждать, пока сам отвалится. Тут не угадаешь.

Но главное – в другом. Главное в том, что наши политики, как всегда, не договорились о значении слов. Парламент говорит об отрешении Б. Ельцина от власти в соответствии с конституцией. Но сам президент и любой его постельничий, мне кажется, гораздо точнее понимают значение слова «импичмент». Открываем словарь иностранных слов и читаем: «Импичмент – процедура привлечения к суду парламента высших должностных лиц государства». К суду! Помните сцену из фильма «Ко мне, Мухтар!»? «Выходи!» – кричит опер вооруженному бандиту. «А если выйду, что мне будет?» – спрашивает тот из укрытия. «Будет тебе суд!» – отвечает опер.

И получает пулю…

Поминки по победе

Я разлюбил праздник Победы. Нет, не саму Великую Победу, спасшую мир, включая и тех умников, что называют сегодня наше одоление победой советского фашизма над немецким фашизмом. Бог с ними, это особый тип людей. Они чувствуют удовлетворение только тогда, когда убедят себя и других в том, что земля, на которой они родились, состоит преимущественно из дерьма. Такие есть в каждом народе. Главное – не допускать их к формированию государственной идеологии, но именно этим они и любят больше всего заниматься. И занимаются.

Я разлюбил не саму Победу, а именно праздник, ибо, да простят меня ни в чем не повинные ветераны, 9 Мая – это теперь поминки по Победе. А поминок я не любил никогда. И что, в самом деле, нам праздновать? Развал страны, потерю исконных наших земель и ничтожество армии, экономящей на «парадных мероприятиях»? Праздновать полтысячи офицеров, стреляющихся ежегодно от безысходности? По поводу чего нам торжествовать? По поводу того, что международная военная организация из четырех букв откровенно посылает нас, еще недавно могучую державу, на три буквы и показательно бомбит Сербию? Чему нам радоваться? Тому, что в школьных учебниках страницы, посвященные Великой Отечественной войне, донельзя ужаты и написаны каким-то извиняющимся слогом? Мол, простите, победили… Радоваться тому, что в этих учебниках второй фронт уже почти стал первым? Чем нам восторгаться? Тем, что наши ветераны живут во много раз хуже ветеранов-немцев? Тем, что бывшим эсэсовцам в Латвии пенсию Германия платит, а бывшим красноармейцам Россия не платит?

Праздник – это всегда торжественные, возвышающие душу слова. Но кто говорит эти слова? Генералы, продувшие Чечню? Странный главком, посвятивший себя всенародному гримасничанью и беззаветной борьбе за личную власть? Представьте себе полк, попавший в тяжелые условия. Полк надо срочно перегруппировать, перевооружить, поддержать духовно. И что же делает командир полка? Он, насупясь, меняет одного начштаба за другим и не дает трибуналу наказать проворовавшихся интендантов. Надо ли объяснять, что полк этот небоеспособен…

Я разлюбил праздник Победы. Мне стыдно смотреть в глаза ветеранам, потому что в случившемся есть и моя вина, вина моего поколения. Ведь произошло это все на наших глазах, при нас, столь самоуверенно упрекавших в слабости поколения, покорившиеся Сталину. А мы кому покорились? Если бы Сталину, а то – смешно сказать… Это мы в слабых руках не смогли удержать великую, тяжкую, ко многому обязывающую ношу Победы. Увы, тяжесть Победы бывает иной раз неподъемнее тяжести поражения. Увы, русский человек, не знающий пощады к внешнему разрушителю, бессилен перед разрушителем внутренним. Сначала мы готовы строить заводы на руинах храмов, а потом храмы на руинах заводов. И это называется «русское чудо».

Но я очень хочу снова полюбить праздник Победы, хотя отчетливо понимаю, что путь к этой любви труден и жесток…

«Поздно, Дубровский!»

Импичмент не для нас. Он в любом случае не привел бы к смене власти в Кремле, потому что всегда нашлись бы генералы, мечтающие о внеочередной звезде на погонах, молодые политики, пекущиеся о стабильности в стране, писатели-гуманисты, требующие пролить кровь, и танкисты, зарабатывающие себе жилплощадь стрельбой по госучреждениям…