У любви свои законы - Линда Ховард

Ярость затмила ей разум, и она попыталась изо всех сил ударить его свободной рукой. Со скоростью гремучей змеи он перехватил и ее. Тихо присвистнул.

— Спокойно, спокойно. — Он будто наслаждался ее яростью. — Неужели ты думала выбить мне зубы?

— Да! — крикнула Фэйт, совершенно позабыв о том, что еще минуту назад твердо решила держать себя в руках, чтобы не доставлять ему удовольствие. Она стала отчаянно вырываться, но успеха, конечно, не имела. — Вон! Вон из моего дома!

Он рассмеялся ей в лицо и прижал к себе, лишив возможности даже пошевелиться.

— Ты что, собираешься вышвырнуть меня отсюда?

Фэйт замерла, осознав, что произошло именно то, на что он намекал. Его напряженная плоть, натянув брюки, упиралась ей в живот. Фэйт поняла, что у нее осталось ее последнее оружие: язык.

— Когда ты отпустишь меня, неандерталец, мне придется положить на руки лед, чтобы они не покрылись багровыми синяками! — воскликнула она.

Он опустил глаза, разжал длинные пальцы, которые будто тисками обхватили ее тонкие запястья, и увидел, что на них и впрямь проступили красные пятна.

— Я не хотел делать тебе больно, — проговорил он совершенно неожиданно для Фэйт. — У тебя кожа, как у младенца.

Он отпустил ее руки, и она мгновенно отошла на два шага назад, потирая их, морщась от боли и старательно избегая смотреть на его брюки.

— А мне кажется, что тебе плевать, больно мне или нет. Уходи.

— Одну минуту. Мне нужно еще кое-что сказать.

Она холодно посмотрела ему в лицо.

— Тогда говори, ради Бога, и уходи.

Его темные глаза вновь сверкнули гневом. Он приблизился к ней настолько быстро, что она не успела отойти, и приподнял пальцем ее подбородок.

— Очень рассердилась, да? Только не советую сердить меня, дорогая, потому что в этом случае пострадаешь только ты. Лучше всего тебе было бы собрать свои пожитки и уехать отсюда. Так же быстро, как и приехала. Я куплю у тебя дом за те же деньги, что ты отдала за него. Так что в этом смысле ты ничего не потеряешь. Пойми, ты здесь нежеланная гостья. Моей матери и сестре будет больно видеть, как ты разгуливаешь по городу с таким видом, как будто ничего не было. Твое появление напомнит всем о старом скандале, а я этого не хочу. Если же ты останешься и будешь испытывать мое терпение, я сделаю так, что тебе будет очень нехорошо. Во-первых, ты не сможешь найти работу. И вообще очень скоро поймешь, что у тебя здесь нет друзей.

Она вновь освободилась от него.

— И что ты сделаешь? Спалишь меня вместе с домом? — злорадно усмехаясь, спросила она. — Я уже не та беззащитная четырнадцатилетняя девчонка, которую легко было обидеть. Я приехала и собираюсь здесь остаться.

— Ну что ж, поживем — увидим. — Он вновь перевел взгляд на ее груди и усмехнулся. — В одном ты права: ты уже не та четырнадцатилетняя девчонка.

Он вышел из дома. Фэйт смотрела ему вслед. В глазах ее сверкала ярость, кулаки были сжаты. Ей невыносимо тяжело было сносить на себе его хищный взгляд, которым мужчины смотрят порой на женщин. Тяжело, потому что она была далеко не уверена в том, что в случае чего у нее хватит сил сопротивляться. Вспомнив о его словах насчет того, что она приехала для того, чтобы пойти по следам матери и стать шлюхой для Руярда, ей стало тошно.

— Это была Рини? — спросила Моника негромко, хотя было видно, что внутренне она вся напряжена. Она позвонила Грею из магазина Моргана. Грей давно не помнил, чтобы его сестра была в таком состоянии. С тех трагических дней двенадцать лет назад много воды утекло, и Моника вроде бы оправилась от боли. Но сейчас ее затравленный взгляд сказал Грею лучше всяких слов, что боль все еще сидит у нее внутри.

— Нет, но это была одна из них. — Он плеснул себе в стакан виски, опрокинул и налил снова, чувствуя, что только это сможет восстановить в нем душевное равновесие после стычки с Фэйт Девлин. Фэйт Девлин Харди… Вдова… Молодая красивая вдова, в которой было столько огня, что он еще удивился тому, что его руки не обгорели после того, как он прикасался к ней. Пару раз ему удалось вывести ее из себя, но в остальное время она показала просто исключительную выдержку. А его угрозы ее, похоже, нисколько не смутили, хотя она должна была сознавать, что он не шутит.

Они были в кабинете. Время близилось к ужину. Сегодня к ним обещал прийти Алекс. Скоро уже должна была спуститься Ноэль, поэтому Грей и Моника ушли в кабинет, чтобы спокойно поговорить несколько минут.

Моника побледнела.

— Значит, не Рини? Но она была так похожа, что я подумала даже: «Совсем не постарела… Даже, кажется, наоборот». А! — вдруг воскликнула она. — Понимаю. Это, наверное, была одна из дочерей?

— Младшая. Фэйт. Из всех детей она внешне больше всего взяла от матери.

— Что она здесь делает?

— Она сказала, что переехала сюда жить.

Монику охватил ужас.

— Но она не может! Мама этого не переживет! Алексу удалось отчасти вдохнуть в нее жизнь, но если до нее дойдут слухи о том, что кто-то из Девлинов вернулся в город, я просто боюсь даже подумать, что с ней станет! Ты должен избавиться от нее, Грей.

Поморщившись, он поболтал виски в стакане и опрокинул его одним глотком. Всему округу была известна история о том, как он двенадцать лет назад избавился от Девлинов, вышнырнув их из города. Не сказать чтобы Грей гордился тем своим поступком, но и ни разу не пожалел о нем. Инцидент стал чем-то вроде местной легенды. Моники там не было, так что о неприятной стороне дела она ничего не знала. Ей был известен лишь результат. Поэтому воспоминания не жгли ей душу. С Греем же они были всегда. Ужас Фэйт и истерика ее маленького брата, его жалкие попытки ухватиться за сестру. Он помнил, как она металась по двору, лихорадочно собирая вещи… Помнил также и невольное желание, вожделение, возникшее у него и у помощников шерифа… Ночные тени скрывали ее юный возраст, а фары высвечивали лишь сходство с Рини.

Внезапно он понял, что та ночь неразрывно связала их друг с другом, его и Фэйт. Связала узами общих воспоминаний, которым не суждено было изгладиться до конца жизни. В сущности, Грей был едва знаком с ней. К тому же между прошлым и настоящим пролегла настоящая пропасть в двенадцать лет. И все же… он не видел в ней незнакомого человека. У него было ощущение, что произошла встреча старых знакомых. Ни он, ни она не могли забыть о той ночи.

— В этот раз избавиться от нее будет не так просто, — неожиданно проговорил он. — Она купила дом Клеберна и заявила, что мне не удастся вышвырнуть ее оттуда.

— Если она покупает этот дом, может быть, можно чтo-то сделать с закладной?

— Я не сказал, что она покупает дом. Я сказал, что она его купила. Чуешь разницу? — Моника нахмурилась.