Судьба - Фиона Макинтош

Доргрилу снова стало забавно.

«Почему нет?»

«Как такое может быть?» — спросил Доргрил, который теперь испытывал раздражение от настойчивости Орлака.

«Он мог объявиться здесь, как, например, появился я».

«Зачем?»

«Чтобы не дать мне сделать то, что я собираюсь».

Доргрил снова рассмеялся: «Это что-то новенькое, племянник. Очень оригинальная мысль».

При этих словах красный туман, в который превратился Доргрил, вспыхнул, но на этот раз от него исходил холод. Такого холода старший бог не испытывал на протяжении многих веков. Орлак продолжал разговаривать с ним, но Доргрил его не слышал. Он судорожно размышлял. Нет, наверняка нет! Определенно, нет! Другой ребенок? Дарганот не способен на столь смелое решение. Эвагора никогда не согласилась бы на такую жертву.

А затем части картинки-загадки стали выстраиваться по местам. Орлак продолжал говорить.

«Тихо, дай мне подумать!» — рявкнул Доргрил на племянника.

Пришел через Орлака замолчать. Молодой бог поразился грозности тона дядя. Доргрил рявкнул на него в настоящей ярости. Пришлось подождать.

Доргрил стал анализировать факты, не смея поверить в дерзкое предположение племянника. Неужели сюда отправили еще одного бога? И каждый раз, доказывая несостоятельность идеи, он возвращался к одной и той же мысли: Лисе. Она всеми силами защищает Тора и Элиссу. Это возможно, очень возможно. Дарганот с Лисе придумали ловкий ход…

«Так, так», — только и слышал Орлак от более старшего бога. Потом снова наступала тишина. Снова приходилось ждать.

«Очень хитрый план. Поздравляю, Лисе… Ты гораздо, гораздо умнее, чем я считал возможным для кого-то из Сонма. — Доргрил словно прищелкнул языком у Орлака в голове, а затем резко рассмеялся. — Таким ходом даже я гордился бы».

«Ты собираешься объяснять?» — спросил, наконец, младший бог.

«Это блестящий план. Просто дух захватывает от его простоты, если это на самом деле так. Скорее всего, имелся еще один ребенок, которого я проглядел. Он еще не родился, пока я жил в собственном теле. А если Сонм пожертвовал своей второй самой большой ценностью?… А возможно, и первой по важности после кражи наследника трона богов…»

«Кто это? Кто этот ребенок?»

«Скорее всего, это был новорожденный. Он даже не успел дорасти до того возраста, в котором украли тебя. Вероятно, его забрали у матери, как только он увидел свет», — сказал Доргрил, в голосе которого звучала ненависть.

Старший бог пытался соединить нити мыслей, распутывающихся у него в сознании, не обращал внимания на Орлака и высказывал мысли вслух, как только они появлялись. Теперь они словно лились потоком.

«Его отдали смертным родителям. Интересно, кто это сделал? Ребенок не мог путешествовать без перевозчика, — последовала долгая пауза. — Конечно, это сделала моя старая подруга, Лисе. Разумеется, она и провернула дельце. Лисе принесла новорожденного ребенка в простой дом, — но в тот, где его будут любить. Его, как и тебя, воспитывали, как смертного. Ребенок точно также не знал, кто он на самом деле. Он только понимал, что владеет странной и очень сильной магией».

Теперь Доргрил говорил тихо, отмечая важные моменты и вспоминая все, что видел из Пустоты.

«Ребенка принимали за простого Чувствующего. Осторожные родители научили его скрывать таланты, чтобы не привлечь внимания Гота и его банды Инквизиторов. Потом появился Меркуд, который на протяжении столетий искал именно го. И он обнаружил ребенка, то есть, уже юношу пятнадцати лет или около того. Лекарь решил доставить парня во дворец, где сможет следить за этим очень ценным экземпляром. Он манипулировал жизнью парня, пока терпение того не лопнуло, и он не вырвался на свободу. Меркуд разумно позволил ему уйти, но использовал другие методы, чтобы шпионить за ним. Он все время планировал смерть молодого человека в своих собственных целях».

Орлак запутался, слушая эту историю. Он упустил нить, но выяснил кое-какие захватывающие детали. Определенно, дядя знал, к чему клонит. Пришлось позволить ему продолжить.

Теперь Доргрил говорил быстро, потому что собрал все кусочки мозаики воедино.

«Меркуд использовал Элиссу, чтобы снова подчинить парня своей воле — спаси ее, умри сам. Но он не умер. У лекаря для него имелись другие планы. Он будет жить дальше, но тайно. И все это время вокруг него собирались Паладины…»

Орлак больше не мог это слушать. Рассказ прыгал с одного на другое, нельзя было удерживать нить. Он резко поднялся с кресла, в котором сидел, откинувшись, и в ярости выскочил на балкон, а там стукнул кулаком по бледно-розовому камню, из которого был сделан прекрасный дворец.

«Кто? — заорал он. — Кто такой Торкин Гинт?!»

Теперь Доргрил заговорил мягким тихим голосом. Он больше не важничал и не хвастался, вместо этого в голосе звучало благоговение: «Он — твой брат».

Джуно стояла в одном из маленьких двориков дворца и разговаривала с высоким, темнокожим мужчиной — моруком Адонго. Оба не теряли бдительности и шептались вместо использования ментальной связи, дабы Орлак случайно не уловил их магию.

— Он отправляется в Таллинор, — сообщила Джуно.

Адонго еще раз обернулся через плечо, проверяя, не появился ли кто-нибудь поблизости.

— Откуда ты знаешь?

— Доставили пергамент. На свитке большая печать Таллинора, — пожала плечами женщина. — Он мне сам сказал об этом.

У морука округлились глаза:

— Он с тобой многим делится.

Джуно кивнула:

— Да. А заодно — сбивает меня с толку. Он сейчас готовится к отъезду.

— И?…

— И он попросил меня выбрать слугу, который отправится вместе с ним.

— И ты выбрала меня?

— Да. Наш ребенок там. Я чувствую притяжение того, с кем мы связаны. А ты — нет?

— Тоже чувствую, — кивнул он. — Мне пришлось сопротивляться сильнейшему желанию вначале отправиться в Таллинор. Но что-то заставило меня после расставания с Тором сперва прийти во дворец Кипреса.

— Ты все сделал правильно. У тебя было время здесь обосноваться и примелькаться. Это пойдет на пользу нашим целям.

Адонго принялся вышагивать из стороны в сторону.

— А откуда мы знаем, что тот, с кем мы связаны, находится там, куда отправится Орлак?

— Мы и не знаем, — она заговорила еще тише. — Но ты сможешь следить за всеми передвижениями Орлака.

— Что ты ему сказала?

— Только то, что у меня на примете есть идеально подходящий ему слуга. Ты — морук. Тебя зовут Тит, и ты очень хорошо подготовлен. Ты очень рассудительный и сдержанный.

Адонго хитро улыбнулся:

— Такой сдержанный, что он даже не узнает меня.