Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

просили сфотографировать их на красочном фоне. Обычно все используют фотоаппараты, но есть и те, кто выделяется из толпы — люди, которые имеют смартфоны — в нашем городе это настоящий шик, позволить себе который может не каждый. Простолюдины используют пейджеры, через которые очень удобно общаться. У Хорнет, Юмико и Леонхардта тоже такие есть, а вот я до сих пор не заимел из соображений безопасности, не только моей, но и моих друзей.

Сегодня мы посетили практически все, куда можно было пойти, за исключением тех аттракционов, где нужна была моторика рук. Дом-перевертыш, дом страха, карусели, батуты: все это приносило радость и оставляло яркий отпечаток в памяти. Больше всего нашей горничной понравилось колесо обозрения, оно стоит на границе Торгового района, практически около огромной стены, окружающей город. Заглянуть за стену бы никак не получилось, но вид на город отсюда открывался потрясающий: отсюда было видно и вечно яркий Парадный район, и горную возвышенность, начало которой открывали дома аристократов, после чего шли поля урожая, занимавшие почти все подножие, и саму гору, снежный пик которой можно было увидеть из любой точки города. Обратить внимание можно было и на такие мелочи, как дамба и очистительная станция в Трущобах по правой стороне, а также высоченная Академическая башня в одноименном районе по левой стороне. В этот день я как никогда сблизился с Леонхардтом и этой девушкой. Глядя на Итачи, я видел в ее глазах искреннюю радость, будто она никогда в жизни так не гуляла. Кто знает, что за прошлое было у этой девушки, но, думая о том, что она сама помнит, я все больше понимаю, как мы с ней похожи. После лаборатории она была будто в клетке, работая на Ишимару: ни погулять, ни заняться личной жизнью. Не знаю, как эта девушка относится к смерти своего хозяина, тем более не знаю, как она туда попала, но одно я знаю точно — с нами ей лучше. Мы будем теми, кто примет ее со всеми минусами и поддержит во всем, потому что Итачи уже стала нашим другом.

Глава 8: Дружба и симпатия

Мое окружение постепенно расширялось, и это не могло не радовать. Только лишь благодаря своей удаче я выкарабкался из бедной собачьей жизни в люди. У меня появился дом, друзья, я научился управлять своей силой, хоть и на уровне дилетанта. И все же будущее остается туманным, ведь все мы люди далеко не простые, а с великой силой и великим проклятием. Нельзя точно знать, в какой из солнечных беззаботных деньков может случиться что-то непредвиденное. Все живущие в этом доме нацелены лишь на выживание, но все мы стараемся получать максимум красок от этой жизни: вместе гуляем, вместе принимаем пищу, делим быт между собой. Итачи пытается все взвалить на свои плечи, но никто не позволяет ей этого сделать, она не сможет помыть полы или протереть пыль, потому работает в меру своих возможностей — так решили за нее остальные.

Прошло несколько дней, и мы столкнулись с проблемой — все в этом доме живут за счет Хорнет. Мои запасы еще не иссякли, но стремились к нулю, пособий Юмико мало на что хватало, а про таких бездельников, как Леонхардт, я вообще молчу. На всеобщем собрании было единогласно принято решение сплавить на Лео половину нашего быта. В этот день Итачи как обычно ласково разбудила меня и сообщила о какой-то радостной новости. Я уж было подумал, что кто-то выиграл в лотерею, но быстро опомнился — такие я видел только в видеоиграх. Она приказала привести себя в порядок, после чего прийти в гостиную, куда всех созвала Юмико. Я все гадал, что это за новость такая, ведь она никому ничего не сказала. Будучи заинтригованным, я быстро умылся, привел в порядок свою голову, после чего полетел к гостиной. Юмико уже ждала всех у дверей, Итачи тоже была там. По дороге меня нагнали Хорнет и Леонхардт. Мы подошли к дверям и замерли в ожидании.

— Отлично, все в сборе, — обрадовалась Юмико. — Скорее внутрь!

Мы зашли в гостиную, ожидая услышать от нее что-то интересное, но вместо этого увидели прямо на чайном столике черную кошку с белыми лапками и пятном на мордочке того же цвета.

— Та-дам! — воскликнула Юмико. — Теперь у нас есть кошка!

Стоило мне оглядеться, как я увидел вокруг сияющие от такой радостной и неожиданной новости глаза. По всей видимости, все в этой комнате любят животных, кошек в особенности. Мне тоже она понравилась, особенно расцветка ее шерсти.

— Что такое, Итачи? — озадаченно спросила Юмико.

А ведь я проглядел ее, потому что та стояла позади. Повернувшись на нее, я увидел, как та смотрит на кошку не отрываясь и не моргая, таким напряженным и враждебным взглядом. Стоило полагать, как Итачи отреагирует на появление в доме представителя своего семейства. Кошка тоже напряглась, глядя на Итачи — она встала к ней боком и выгнула спину. Семейство кошачьих — эксперты в области невербального общения, мы можем лишь догадываться, что эти двое хотят друг другу сказать.

Я поймал взгляд Юмико, в котором читался ехидный намек. Если я правильно понял по ее взгляду, сейчас мы попробуем сделать так, как делают одинокие женщины за тридцать, приводя домой очередную кошку. Я принялся гладить Итачи по голове, а Юмико делала тоже самое с кошкой. Хоть мы и поняли друг друга с полуслова, эффекта это не оказывало, они все так же пилили друг друга взглядом, ни разу не моргнув с момента, как столкнулись. Я встал перед Итачи, загородив обзор, только тогда она опомнилась.

— Ой, простите, я немного это…

— Тебе не нравится эта кошка? — поинтересовался я.

— Нет, нет, — возражала Итачи, — она очень милая, но похоже, я ей не нравлюсь.

— Как ты это поняла? — спросил Леонхардт.

— Не знаю, мне так кажется, — отрезала она.

Видимо генная трансформация подкосила сознание Итачи на уровне инстинктов. Это было забавно, но теперь никто не знает, как ей уживаться с кошкой в доме.

— Юмико, — заговорила Хорнет, — как зовут эту кошку?

— Я еще не решила, поэтому и позвала всех, чтоб мы вместе придумали ей имя.

— Мне очень нравится русское имя Людмила, — заявила Хорнет.

— Мои родители говорили, что такое имя дают бабушкам.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, оно больше всего распространено среди бабушек, если так назвать ребенка, ты обрекаешь его на преждевременную старость.

— Хм, — Хорнет задумалась. — Твои родители были русскими?

— Мама была, папа