Разрушительная красота (сборник) - Евгения Михайлова

Марина, когда они ушли, раскрыла сначала свой подарок. Там была золотая коробка с набором ароматических масел. Она прочитала «Золотая роза», открыла флакон, запах был сладким, стыдным, душным. В пакете Насти оказалась такая же коробка — какой справедливый этот мужчина Василки, — а под коробкой красивый, тоже весь в золотом орнаменте русско-болгарский словарь. На первой странице было написано: «Чудно красива жена».

От слова «жена» Марина едва не потеряла сознание. Бросилась к компьютеру, нашла в гугле переводчик с болгарского… Чуть отлегло. Это всего лишь: «Дивно красивая женщина». Просто женщина, а никакая не жена.

Позвонила Василка. Марина начала что-то говорить, подруга впервые резко и гневно сказала:

— Как ты можешь мне врать! Они были у тебя. Ты пустила их. Ты, моя подруга, порядочная женщина…

Ну, вот, и Марина получила свой комплимент. Дальше нужно было бежать и спасаться. Срывать их постельное белье, раскладывать по другим пакетам оставшиеся фрукты и сладости, разносить ученикам, которые не уехали на каникулы. Она так бегала по поселку, возбужденно и слишком весело о чем-то говорила. Рассказывала про отдых в Болгарии, о том, как чуть не утонула в Дунае, о том, как ее спасли.

— И этот человек вчера приезжал ко мне. С моей сестрой.

Так удалось убить день. За это время погода стремительно менялась: то солнце, то грозовые тучи. Гроза медлила, откладывала выстрелы и удары. Оставляла на ночь, когда Марина останется одна.

Марина вошла в свой двор, подняла голову к небу и попросила маму: «Помоги». И мама услышала. У крыльца раздался жалобный писк. Она вскрикнула, зажгла свет у входной двери. Маленький серо-голубой котенок плакал-надрывался от страха, горя и сиротства. Марина схватила крошечный комочек, внесла в дом. Появилось дело. Нужно срочно спасать, лечить, кормить.

А потом раздался гром. Но он был какой-то странный. И не с неба. Боже! Это не гром! Это кто-то колотит чем-то тяжелым в ее крепкую стальную дверь, которая закрыта на пять надежных замков. Марина так сделала после смерти мамы. Она ужасная трусиха. К тому же слышала, что в их поселке есть какие-то бандиты. Они нападают на дома, грабят, кажется, кого-то даже убили. Марине было страшно слушать такие истории. Дверь-то, конечно, крепкая, замки тоже. Но она в проеме, который выбить не так сложно. Окна без решеток, как у других. Это конец. Марина схватила котенка, прижала его к груди. Утром она не хотела жить. Сейчас… Дело в том, что ей будет больно, что ее будут унижать, что у нее этот кошачий ребенок. Потом схватила телефон и стала звонить в полицию, друзьям. Только Насте она не позвонила. А в спальне уже звенело разбитое окно, раздавались грубые и отвратительные крики. Никто не успеет доехать.

И вдруг раздался гром, нет, это тоже не такой гром, не с неба. Это похоже на выстрелы. Потом чьи-то ругательства, топот ног — уже от ее дома. И в тумане слез и страха Марина услышала мягкий мужской голос у разбитого окна.

— Марина, это ваш сосед, Арсений. Откройте дверь, пожалуйста, они убежали.

Марина опустила котенка, трясущимися руками открыла свои замки. На крыльце стоял седой, красивый, грустный и мудрый мужчина. Они редко встречались, хотя жил он через дом. Просто видели друг друга. В руках сосед держал охотничье ружье. Марина взглянула на ружье с ужасом.

— Там просто порох, — понял ее страх Арсений. — Трупов штабелями в вашем дворе нет, Марина. Это такие храбрецы… Я их знаю.

— Ой, — смутилась Марина, — а я вызвала полицию, друзей… Неудобно получилось.

Он рассмеялся, этот милый Арсений.

— Вам неудобно от того, что враг бежал? Я все объясню. Мы извинимся.

Так они и сделали. Все уехали. Котенок уснул. Марина разлила вино, которое привез Володимер, порвала руками хлеб, не разогревая. Порезала овощи, помыла фрукты.

— Это мне из Болгарии привез… Знакомый.

Они выпили, Марина вспомнила эти ужасные ночь и день, свой позорный, дикий поступок… Слезы смешались с вином, глаза, наверное, косили, нос, конечно, покраснел. И она все рассказала Арсению. Она ни за что не рассказала бы это никому, даже маме. Она рассказала даже про окошко, которое сделал Сушков! Арсений слушал ее внимательно и сочувственно.

— Но ничего страшного ведь не произошло. Им было хорошо. И тебе будет хорошо. В свое время. Это к разным людям приходит в разное время. Иногда через боль.

— Какое время, — всхлипнула Марина. — Мне сорок пять лет. Я — старая дева. Я не могу жить и работать без мамы. У меня косоглазие, искривленная носовая перегородка. Меня не любил отчим, у меня красивая сестра, которая разрушила жизнь моей подруги. А через меня они просто переступили. Оставили масло «Золотая роза».

— Какие красивые у тебя волосы, я всегда любуюсь, — сказал Арсений. — Волны, как из червонного золота. А руки у тебя, как у девочки, которая играет на скрипке. Ты успокоишься, слезы — это полезно бывает. Они все ненужное смоют. И мы со всем справимся. Мне гораздо больше, чем сорок пять. Я знаю.

Котенок проснулся и пошел, покачиваясь, по волнам человеческого тепла. Его разбудило отсутствие сиротства…

Володимер вернулся в свой благоуханный дом. Долго ждал звонка или какой-то весточки от Насти. Послал ей на почту несколько коротких писем, из которых все было понятно. Ответа он не получил. И запил. Когда умерла его мама, он позаботился о том, чтобы все было, как нужно, даже пел печальную прощальную песню на поминках. А потом повесился в своем прекрасном саду. Василка развелась с мужем. Сказала Марине по телефону: «Если бы были дети… А так… Мы больше не могли притворяться». Настя сбежала с Тарасом от Кости к очередному мужу. Перед этим они приехали к Марине. Она утешала плачущую Настю, переживала за Тараса. Тарас воспринял это все уже как привычное приключение. Арсений повез их тайными тропами, чтобы Костя не догнал. Он гнался за Настей, как и предыдущий муж, когда она убегала к нему. Машина Насти стояла во дворе Марины, Костя бегал, все переворачивал, как будто его жена и сын могли спрятаться под кроватью или в шкафу.

— Костя, — сказала Марина, — хорошо разным людям бывает в разное время. Это точно. Так сказал Арсений.

Она уже думала так, как ее будущий муж. С ним ей не хотелось спорить. А котенок, спасший ее в тот вечер, терся об ноги. Она назвала его просто «Котик».

Не обещайте деве юной любови вечной на земле…

[4]

Сергей Кольцов, частный детектив, шел домой пешком от метро. Позади тяжелое дело с засадами, погонями, драками и пусть без бандитской пули, но шрам от ножа на груди пришлось зашивать. И было это все в стабильной такой московской весне. Тут родные рытвины, там грязь, тут еще лед, а там уже лужи через весь тротуар. Чувствуешь родную землю промокшими насквозь ботинками, и своим честным ментовским лицом, которым тебя ткнут в почерневший сугроб, покрытый нехилой такой наледью. Потом вид, как будто щетину брил по-сухому кухонным ножом.

И вдруг такое яркое и экзотически буйное лето. Зелень просто сумасшедшая, ложится под ноги в изнеможении, даже у художника нет таких насыщенных цветов. Белые шапки деревьев тянутся к небу, а небо такое синее… Может, именно это жизнь, а не душный и тупой криминал, который просто работа, который просто где-то там, а здесь — лето и тишина. И пение птиц.

Сергей шел к своему дому, чтобы обнять жену, по которой истосковался, хотя никуда не пришлось выезжать. Чтобы потрепать кудрявую каштановую голову сына. То-то он уже такой загорелый. Сергей удивился на днях. Оказывается, вовсю кипит лето… Готовит детям пир. Надо везти семью куда-то к морю. Или хотя бы на Клязьму. Как получится.

И дом такой тихий и сонный. Рано, суббота. Сергей заломил руки известному налетчику и бешеному придурку Терапевту в пять часов утра. Они с Земцовым, начальником отдела по расследованию убийств, зафиксировали это время в протоколе. Взяли урода на убийстве. Теперь спать и все остальное, только приятное. Сергей дал себе выходные.

Нет, не один он такая ранняя пташка. Из подъезда вышла сумасшедшая, но приятная и добрая Рита. Она живет одна и любит путешествовать по улицам и дворам. Просто смотрит, со всеми здоровается, сидит на скамейках у чужих подъездов. Иногда подходит к водителям дорогих машин и просит одолжить ей денег на хлеб до пенсии. Ей дают по сто или пятьдесят рублей. Потом, конечно, всем рассказывают, какая она попрошайка, какие они щедрые. Она, насобирав нужную сумму, заходит в маленький магазинчик, покупает бутылку шампанского, просит работников открыть и пьет из горлышка. Немного, остальное несет домой. Может, у нее и нет хлеба. Может, он ей ни к чему. Как-то некогда спросить. Редко Сергей ходит пешком от метро.

— Здравствуй, Сереженька, — улыбнулась ему Рита. — Как хорошо, что я встретила тебя. У меня примета: если первым попадется человек с ясными глазами — день будет хороший. Если с темными — очень плохой. А у тебя глаза, как небо.