ПТУшник - Иннокентий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, погоня уже в десятке метров от него, молодые ретивые сержанты в сапогах, конечно, гораздо резвее толстого мужика с одышкой и вот-вот схватят его.
— Похоже, он деньги прячет, просто в грязи на берегу под кустами, — догадался я вслух, когда дядька выпрямился и начал подниматься обратно к своим будущим конвоирам, — Делает вид, типа понял, что через канаву перебраться не сможет и поэтому сдается.
— Ого, интересно бы там посмотреть и пошарить, — задумчиво сказал Стас, натянув уже на нос очки.
— Ну, шансов немного, что найдем. Это, если бы мы рядом находились, как те же менты, тогда понятно примерно, а с такого расстояния ничего не видно.
— Кстати, по следам можно будет разобраться, — заметил приятель и я поддержал его.
— Только, нам бы самим ноги унести от ментов прежде, чем о поисках чужих кладов думать. Хотя, тема интересная.
Мы посмотрели немного, приходя в себя после бега и снова припустили дальше, когда один из сержантов вознамерился направиться в нашу сторону, а второй повел задержанного к остальным его собратьям по несчастью. Идти им немало так по времени обратно придется, зато, мы отдышались и с новыми силами понеслись навстречу безлюдным полям, по которым уже изрядно удалились от нас убежавшие прежде спекулянты. Они разбежались в обе стороны и теперь делают крюк побольше, чтобы обойти милицию и не попасться снова в засаду.
Слева видны домики какого-то садоводства, по центру полоса пулковского аэропорта и справа какие-то постройки тоже имеются, однако, до них добираться пару километров по рыхлой почве и еще речка какая-то, вроде, там находится, через которую нам, возможно, не удастся перебраться.
Поэтому туда мы не пойдем, чтобы не бродить беспомощно по берегу, а лед нас, скорее всего, не выдержит, опасное это такое мероприятие — проверять на своей шкуре подвиг Папанина.
У нас такой форы, как у убежавших вперед, нет, поэтому приходится напрягаться изо всех сил, сумки повешены на оба плеча и, неуклонно проваливаясь вместе с ними, я все же бегу наравне со Стасом, как более тренированный и словивший второе дыхание спортсмен.
Через еще метров четыреста мы останавливаемся передохнуть, дыхание на холодном воздухе далеко вырывается изо рта, я заматываю верхнюю часть лица шарфом, чтобы не дышать ледяным воздухом.
Стас тоже дышит, как загнанная лошадь и смотрит на меня, ожидая команды. Как-то быстро я стал лидером в нашей группе, мне принимать окончательное решение, что не может не радовать, ибо взрослые мозги работают хорошо.
— Может, бросить столик и один из чемоданов на хрен. Я больше не могу так скакать, — спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой:
— Будем до конца держаться, это считай, наше испытание на силу духа. Вытянем проблему сегодня — всегда будем гордиться собой, сдадимся — до конца жизни станем жалеть об упущенных возможностях. Да и в том проблема, мы же не знаем, в какой сумке самые ценные книги. Теперь нам или все сумки возвращать или, если придется бросить одну из сумок, тогда лучше здесь больше не показываться.
— Почему? Две же мы спасем, всяко, это лучше, чем ничего, — не понимает Стас.
— Ну, если этого дядьку кто-то крышует, в чем я сомневаюсь, тогда на нас могут деньги повесить попробовать, — как гораздо более опытный делец криминального толка разъясняю я приятелю, — За пропавшую сумку, будь в этом уверен. Есть такой вариант, правда, нас еще найти нужно, а это непросто даже для милиции, если мы сегодня сможем вернуться в наш город незамеченными.
— Однако, подключить к разговору пару суровых мужиков, видом пострашнее, он и так может, как и знакомых ментов пригласить на встречу с нами, — добавляю я позже, решив пока считать дядьку более опасным, чем он выглядит на самом деле.
Да и из ментов еще мало кто нацелен на такие противозаконные дела, тем более, никакие мужики меня тоже не испугают до смерти.
Тем временем, остановившийся отдохнуть одновременно с нами сержант снова вытащил ногу из земляной чачи и шагнул в нашу сторону.
— Ладно, пора пробежаться немного, — скомандовал я и мы снова побежали, удаляясь от трубы, но, уже заворачивая влево, как и остальные беглецы.
Это нам реально так повезло, что наш вес образовавшийся наст умудряется держать, пусть меня и некую долю секунды, мы не проваливаемся в землю по щиколотку с каждым шагом. У меня ноги в сапогах уходят сантиметров на десять в землю, у Стаса еще меньше, нам приходится перемещаться короткими прыжками, не давая земле затянуть наши ступни глубже.
Время уже к двенадцати подошло, светлый день до пяти-шести часов теперь тянется и нам бы отсидеться в полях до темноты. Но, на такой подвиг с насквозь промокшими ногами мы не готовы, просто замерзнем здесь, на продуваемом всеми ледяными ветрами пространстве, где даже негде присесть и отдохнуть.
Вскоре сержант отстает от нас, однако, мы все еще в поле зрения погони, и он может по рации вызвать своих на перехват. Поэтому приходится просто шагать, сжав зубы и обливаясь потом, выдергивая сапоги с килограммами липучей грязи, все же с каждым шагом удаляясь от барахолки.
Через километр, полностью вымотавшись на этих чертовых полях, мы свернули обратно к дороге, шагая вдоль следующей канавы с редкими кустами.
— В принципе, пока стоит такая не сильно морозная погода, мы почти неуловимы для ментов на этих полях. Если только какого-нибудь разрядника по бегу за нами не пустят, и он на рывке кого-то догонит. Но, если будет сотня метров форы, можем и от него убежать, — размышляет Стас, поправляя запотевшие очки.
— Это да. Сейчас мы вымотались, если отдохнем немного, сможет и дальше бегать. Только, лучше добраться до трубы, спрятать там столик и подождать около остановки автобус или троллейбус, чтобы убраться из этого района. Сейчас все менты заняты сильно, отвозить и конвоировать столько народа придется, однако, как доставят всех в отделение, могут отправить машину с ппсниками отлавливать убежавших, — вслух размышляю я.
— А как они поймут, кого ловить? — не понимает Стас.
— На себя посмотри, — усмехаюсь я.
— Ну, обувь и оттереть можно, не так трудно найти траву или газеты, — сразу предлагает он, посмотрев на свои ноги.
— А брючины ты видел? А спину свою, всю в земле? — я отряхиваю его со всех сторон, подсохшая грязь
