Высокие ставки - Дик Фрэнсис

Мой рассказ длился довольно долго. Руперт жестом пригласил меня сесть, сам сел напротив и слушал очень внимательно и серьезно.

— И насчет охраны... — сказал он наконец. — Вы что думаете, Джоди попытается вернуть себе Энерджайза? Я кивнул.

— Джоди — очень решительный человек. Однажды я недооценил его силу и быстроту действий и из-за этого потерял Энерджайза. Думаю, когда он вернется домой из Чепстоу и услышит то, что расскажут ему Фелисити, шофер и конюх, он очень разозлится и решит действовать немедленно. Джоди не из тех, кто сперва подумает денек-другой. Он явится сегодня ночью. По крайней мере, я надеюсь и рассчитываю на это.

— Он будет уверен, что Энерджайз здесь?

— Конечно, — сказал я. — Он расспросит своего шофера об их путешествии, и шофер упомянет о проверке. Джоди допросит шофера с пристрастием и узнает, что там был еще Пит Дьювин. Джоди, скорее всего, позвонит Питу спросить, не заметил ли он чего-нибудь подозрительного, и Пит, которому скрывать нечего, расскажет, что увозил отсюда черную лошадь. И привез обратно черную лошадь. И что на контрольном пункте был я. Я не просил его никому ничего не говорить, и я уверен, что Пит скажет, потому что он человек честный и открытый.

Губы Руперта чуть раздвинулись в слабом подобии улыбки — первой за все время. Но он тут же решительно смел ее с лица.

— На самом деле, я не могу одобрить то, что вы сделали.

— Никаких законов мы не нарушили, — ответил я ровным тоном, избегая упоминать о полицейской форме Берта — это был довольно скользкий вопрос.

— Да, возможно... — Руперт обдумал это еще раз. — А ваши охранники должны предотвратить кражу Энерджайза и в то же время застать Джоди на месте преступления?

— Именно так.

— Я их видел во дворе сегодня вечером. Двое мужчин. Они сказали, что вы должны выдать им инструкции, когда приедете, но, честно говоря, я был так зол на вас, что почти не обратил на них внимания.

— Я поговорил с ними, когда пришел, — сказал я. — Один будет регулярно обходить двор, а второй будет сидеть и караулить у двери денника. Я сказал обоим, чтобы, если их попытаются выманить с поста, они немедленно поддались на провокацию.

— Поддались на провокацию?!

— Конечно. Надо обеспечить мышке свободный подход к мышеловке.

— О господи!

— И еще... не могли бы вы находиться где-то рядом, чтобы быть свидетелем в случае, если Джоди таки явится?

До Руперта, похоже, только сейчас дошло, что он ведь тоже жертва Джоди. У него сделалось почти такое же лицо, как у Чарли, — нет, скорее, как у Берта. Похоже, он начинал находить идею ответного удара привлекательной. Он снова улыбнулся.

— Ну, конечно, это зависит от времени, когда явится Джоди — если он вообще явится, — но двое из моих сегодняшних гостей будут самыми подходящими свидетелями, притом беспристрастными. Одна дама, которая работает мировым судьей, и местный викарий.

— А они останутся допоздна? — спросил я.

— Попробуем уговорить. Он немного поразмыслил.

— А как насчет полиции?

— Сколько времени им потребуется, чтобы приехать сюда по вызову?

— Хм... Минут десять. Может быть, пятнадцать.

— Нормально.

Руперт кивнул. В глубине дома зазвонил колокольчик, извещая о прибытии гостей. Руперт встал, помедлил, нахмурился и спросил:

— Но если сторож должен позволить себя отвлечь, зачем тогда вообще сажать его у самого денника?

— А иначе как же Джоди узнает, в какой денник соваться? — улыбнулся я.

Ужин казался бесконечным, хотя потом я не мог припомнить ни одного блюда, ни одного слова из беседы. За столом было восемь человек, все куда более интересные собеседники, чем я. Особенно блистал викарий, наделенный великолепным талантом подражателя. Я смутно слышал, как он по очереди подражает разным голосам, и видел, что все остальные присутствующие покатываются от смеха. Я же мог думать только о моих людях, которые сейчас торчат на морозе, и о грабителе, которого я рассчитывал поймать.

Под стоны аудитории викарий разыграл Золушку и ушел в полночь, сказав, что ему надо готовиться к воскресной службе. Вскоре удалились еще трое гостей. Последних двоих — даму-судью и ее мужа, спокойного молодого полковника, делающего блестящую карьеру и способного поглощать портвейн в количествах неимоверных, — Руперт уговорил остаться еще на пару рюмочек. Полковник согласился с радостью ввиду перспективы продолжения возлияний, а его супруга тяжко вздохнула и продолжила невинно флиртовать с Рупертом.

В голове у меня вертелись все те же сомнения, что и утром. Предположим, что я ошибся. Предположим, Джоди не явится. Предположим, он явится, но сумеет проскользнуть незамеченным и сумеет увести лошадь...

Ну что ж... Такую возможность я тоже учел. Я в сотый раз проверял все эти «если». Я пытался додумать, чего я еще не додумал, увидеть то, чего не видел раньше, подготовиться к тому, к чему не был готов. Руперт пару раз с любопытством глянул в мою сторону, но не попытался меня отвлечь.

Внезапно в дверь позвонили, громко, три раза подряд.

Я вскочил быстрее, чем это допускают светские манеры.

— Идите-идите, — снисходительно сказал Руперт. — Если мы понадобимся, мы сразу выйдем.

Я кивнул и бросился к выходу. За дверью стоял мой человек в сером фланелевом костюме и с фонариком. Вид у него был озабоченный.

— В чем дело?

— Точно не знаю. Двое других караулят двор, и я их в последний раз видел довольно давно. И, похоже, у нас гости. Но только они приехали не в коневозке.

— А ты их видел? Гостей?

— Нет. Только их машину. Она спрятана рядом с дорогой, в зарослях рододендронов. Ну, по крайней мере, еще полчаса назад этой машины не было. Как ты думаешь?

— Лучше пойти посмотреть, — сказал я. Он кивнул. Я оставил дверь дома открытой, и мы пошли к главным воротам. У самых ворот стоял фургон, на котором приехали охранники, а снаружи, менее чем в пятидесяти рядах от ворот, у дороги в кустах стояла машина, еле видимая при свете фонарика.

— Эту машину я не знаю, — сказал я. — Может, это просто какая-нибудь влюбленная парочка?

— В такую ночь они бы сидели в машине, вместо того чтобы обжиматься в кустах. Морозит.

— Да, верно.

— Давай тогда оставим их без транспорта.

Мы подняли капот и аккуратно вынули пару необходимых деталек. Потом, стараясь как можно реже включать фонарик и по возможности идти по траве, а не по дороге, поспешили обратно к конюшне. Ночь была достаточно ветреной, чтобы заглушать негромкие звуки, достаточно темной, чтобы в пяти шагах ничего не было видно, и достаточно холодной, чтобы отморозить себе все, что можно, и все, что нельзя.

У входа во двор мы остановились оглядеться и прислушаться.

Темнота. Ни единого огонька. Темная громада конюшни скорее угадывалась, чем была видна на фоне неба, сплошь затянутого облаками.

Тишина. Ни единого звука, кроме нашего собственного дыхания и более шумного дыхания ветра. Двух других охранников не видно и не слышно.

— Что теперь?

— Пошли проверим лошадь, — сказал я.

Мы вошли в главный двор и стали пробираться по краю — там он был залит бетоном, а на бетоне шаги не так слышны. Середина двора была засыпана хрустящим гравием, по которому и кошка не прошла бы бесшумно.

У четырнадцатого денника стоял стул. Самый обыкновенный деревянный кухонный стул, прислоненный спинкой к стене конюшни. Охранника не было.

Я бесшумно отодвинул засовы на верхней половинке дверцы и заглянул в денник. В деннике шевельнулись, переступили с ноги на ногу, зашелестела солома под копытом. Секундная вспышка фонарика высветила великолепного коня, терпеливо дремлющего в темноте, смотрящего свои лошадиные сны.

Я закрыл дверцу, чуть слышно скрипнул засовом.

— С ним все в порядке. Пошли искать остальных. Мой спутник кивнул. Мы вышли из главного двора и принялись блуждать по разным ответвлениям, стараясь ступать как можно тише и не пользоваться фонариком. Я не мог отделаться от странного ощущения, что мы — не единственные, кто сейчас пробирается здесь в потемках. В темноте мне мерещились какие-то фигуры, я осторожно протягивал руку — но это были всего лишь сгустки тени. Мы блуждали так минут пять: вслушивались, делали несколько шагов, снова вслушивались.

Мы обошли все денники, но ничего не увидели и не услышали.

— Все без толку, — тихо сказал я. — Наших не видно. Кстати, тебе не приходило в голову что они могут прятаться от нас, принимая нас за грабителей?

— Я как раз только что об этом подумал.

— Пошли обратно в главный двор.

Мы повернули и направились обратно. На этот раз мы срезали путь через узкий проходи к между двумя секциями конюшни. Я шел впереди и буквально наткнулся на скорчившегося на земле человека.

Я посветил фонариком. Увидел аккуратную синюю форму и ярко-алую кровь на лбу. Глаза человека были закрыты, тело бессильно обмякло. Это был тот самый человек, который должен был сидеть на кухонном стуле.