Роза в уплату (Хроники брата Кадфаэля - 13) - Эллис Питерс

Глава девятая

На зов Кадфаэля прибежали несколько послушников. Известие, что в Северне утонул человек, взбудоражило их и перепугало, хотя такое случалось не так уж редко. Слухи о потрясениях во внешнем мире проникали, конечно, в среду старших из братии, но молодежь, как правило, жила в полном неведении. Кадфаэль выбрал самых сильных и тех, кто, по его мнению, не упадет в обморок при виде покойника, а остальных отослал обратно. Из своих мотыг, веревочных поясов и наплечников они кое-как соорудили носилки и, пройдя по тропинке, снесли их на берег реки, где лежал мертвец.

Они подняли свою мокрую ношу и в благоговейном молчании понесли носилки, с которых продолжала капать вода, через лесок, через буйно цветущие сады Гайи к дорожке, что, идя в гору, вела в Форгейт.

- Пожалуй, будет лучше, если мы отнесем его в аббатство,- промолвил Кадфаэль, остановившись на минуту, чтобы подумать.- Так мы быстрее уберем его с глаз долой, а потом можно будет послать за его хозяином или за родными.- О других причинах такого решения он не счел нужным упоминать: мертвец был одним из домочадцев Джудит Перл, и случившееся, несомненно, было связано со всеми прочими несчастьями, обрушившимися на дом наследницы дела Вестье и на нее саму. Это означало, что аббат Радульфус оказывался прямо заинтересованным лицом и его следовало поставить в известность. Он имел на это право. Такое же, если не большее, право имел Хью Берингар. И не только право, но и обязанность. Две смерти и похищение - все это крутилось вокруг одной и той же женщины и ее договора с аббатством, а потому требовало самого внимательного рассмотрения. Разумеется, утонуть может и молодой крепкий мужчина в расцвете сил. Но Кадфаэль успел заметить след от удара на правом виске покойника, хотя рана и побелела, потому что речная вода вымыла из нее кровь.

- Беги вперед, парень,- велел Кадфаэль брату Руну, самому юному из послушников, - и предупреди отца приора, какого гостя мы несем.

Юноша склонил на мгновение голову с соломенно-желтыми волосами - жест, которым он выражал свое почтение к любому приказанию, полученному от старших, и с восторгом сорвался с места. Попросить Руна сбегать куда-нибудь значило доставить ему большую радость. Он не считал это работой, так как ничего другого не делал с такой охотой, как пускал в ход свои быстрые ноги. Ведь они стали такими всего год назад, на празднике святой Уинифред, куда Рун явился больным, калекой. Год его послушничества скоро кончался, и юноша собирался дать монашеский обет. Никакая сила, никакие уговоры не могли заставить его отказаться от желания посвятить свою жизнь служению святой, которая исцелила его. Для Кадфаэля требование послушания до сих пор оставалось самой тяжкой обязанностью и камнем преткновения в монашеском служении, но Рун воспринимал его как привилегию и радовался ему, как солнечному свету на своем лице.

Некоторое время Кадфаэль наблюдал, как мелькают на тропинке светлая голова и быстро бегущие ноги, потом повернулся к носилкам и накрыл лицо мертвеца углом наплечника. Когда они несли Бертреда вверх к дороге, а потом по Форгейту к воротам аббатства, вода по-прежнему капала с мокрой одежды покойника. Люди, попадавшиеся на пути, останавливались при виде скорбной процессии, толкали друг друга локтями, шептались и смотрели вслед. Это было неизбежно. Кадфаэль всегда удивлялся, каким образом местные мальчишки узнавали о том, что появилось нечто необычное, на что можно поглазеть. Тогда они выскакивали как из-под земли, число их с каждой минутой росло, а собаки, неразлучные спутники детских игр, тоже останавливались и начинали крутиться вокруг ног, причем на их мордах было почти то же выражение живого любопытства, что и на мальчишечьих физиономиях. Скоро по улицам поползут слухи и домыслы, однако назвать имя утопленника никто не сможет. Прежде чем оно станет известно, пройдет какое-то время, а это может быть полезно для Хью Берингара, да и по отношению к матери покойного так, пожалуй, будет милосерднее.

"Еще одна женщина осталась без сына",- подумал Кадфаэль, когда через арку ворот они вошли на большой монастырский двор, оставив позади на приличном расстоянии толпу зевак.

Приор Роберт торопливо шагал навстречу процессии, брат Жером трусил за ним следом. Брат Эдмунд и брат Дэнис, выйдя, соответственно, из лазарета и странноприимного дома, одновременно подошли к носилкам с покойником. С полдюжины монахов, пересекавших большой монастырский двор в разных направлениях, идя по своим делам, приостановились поглядеть, что происходит, потом стали подходить ближе.

- Я послал брата Руна известить милорда аббата,- промолвил приор Роберт, наклоняя свою серебряную голову над неподвижным телом, лежащим на импровизированных носилках.- Худо дело. Где ты нашел его? Ты вытащил его на берег на нашей земле?

- Нет, его вынесло на песок чуть дальше, - ответил Кадфаэль.- Мне кажется, он умер несколько часов назад. Ему уже ничем не поможешь.

- Тогда зачем ты принес его сюда? Если известно, кто он, и у него есть семья в городе или в Форгейте, они позаботятся о его погребении.

- Я решил, что правильнее будет принести его к нам,- возразил Кадфаэль.- Думаю, аббат будет такого же мнения. На то есть причины. Этим делом может заинтересоваться шериф.

- Правда? А почему, если человек просто утонул? Ведь такие случаи бывают.- Приор Роберт протянул свою тонкую, изящную руку и откинул наплечник с бескровного, посиневшего лица, совсем недавно излучавшего такое здоровье. Однако открывшиеся черты ничего не сказали приору. Если он когда-нибудь и видел этого человека, то лишь мельком, походя. Дом на улице Мэрдол относился к приходу святого Чеда, так что ни благочестивые обязанности, ни дела не заставляли Бертреда часто общаться с жителями Форгейта или монахами. - Ты знаешь этого человека?

- В лицо, не больше. Это один из ткачей госпожи Перл, он жил у нее в доме.

Приор Роберт, обычно державшийся подальше от мирских тревог, иногда проникавших в упорядоченную жизнь аббатства и нарушавших ее течение, при этих словах широко раскрыл глаза. Даже он знал о неприятностях, случившихся в доме этой женщины, и понимал, что любое новое несчастье, имеющее отношение к Джудит Перл, увы, неизбежно является частью общей картины. Совпадения, конечно, случаются, однако редко бывает, чтобы они дюжинами скапливались вокруг одного дома и одного имени.

- Ладно! - вздохнул приор Роберт. - Отцу аббату, конечно, следует знать об этом. - И с облегчением он добавил: - Вот он идет.

Из своего садика появился аббат Радульфус и быстрыми шагами направился к ним. Рун шел рядом. Ничего не говоря, аббат еще больше откинул наплечник с головы и груди Бертреда и долго молчал, мрачно глядя на мертвеца. Потом снова укрыл лицо покойного и повернулся к Кадфаэлю: