Тысяча уловок Вилли Тирэлл - Нина Каротина

Причина тому осталась неизвестной. Возможно, из размокшей земли проступили какие-то вещества, быть может семена, способные убить животное. С тех пор эту долину летом обходят стороной. В воздухе весна, снегом прикрыта земля и можно не опасаться отравы.

— Ваше Вашество, миссия в сборе, все готовы продолжать путь, — убирал посуду Тибель. — И нет, предвосхищая ваш вопрос, скажу, что из каравана никто на коленях не приполз.

— Хм… я никого не просил об этом, — процедил Родион. — У всех, кто там остался, мозги таковы, что они с трудом укажут, где у них колени.

— Милорд, готов поспорить с вами. У вас как раз подвернулся случай проверить это. Их Высочества изволили явиться.

Принц быстро втянул остатки чая.

— Ты же сказал, что никто из каравана…

— Я сказал, что никто не приполз, Милорд. А вот шумно заявиться они изволили.

Близнецы стояли в стороне, блистая роскошными женскими образами. На Ти плотно натянуто знакомое красное платье. С юбкой обошлось проще, она в поясе утягивалась. Хуже дела обстояли с корсетом, тот не сошёлся, и сзади голая спина перетянута шнурками. На обоих полушубки, парики и женские платки.

Родион молча рассматривал братьев, неуверенно шагнувших в его шатёр. Нарушая все правила дома, вопреки указанию патриарха семейства и строгих наказов матери, они задумали побег ещё до отъезда и сделали всё, в том числе руль вероятно на их совести, чтобы оказаться в Пирлене и оттуда беспрепятственно выбраться в Степь. Из Северной Навадны сделать это было бы сложней. Гусеницы триумфально потирали руки, образно говоря, считая себя практически неуязвимыми. Отсюда назад дороги нет, время в пути дорого.

— В подол не поддувает? — для начала разговора спросил он.

Ти молча поднял подол, под которым скрывались плотные кожаные совсем не женские штаны.

— Краситься надоело, — фыркнул Яни. — Щетина мешает.

— Зачем пришли? Сразу скажу, бритву не дам. Брезгую.

— За Дядюшкой Титтавой Орсом пришли, — уверенно заявил Ти. — Ты его голодом моришь, у нас ему будет лучше.

Родион понимающе кивнул.

— Женский полушубок его размера нашли? Скудоумие, вижу, у вас с годами прогрессирует. Слушать даже не хочу. Пошли вон, мерзкие гусеницы.

Старший даже не разобрал, что произошло, но сразу после его слов он ощутил резкую боль в челюсти.

— Моё имя Ти! Для тебя, Поганец, я Рестиан Ялагр, принц первой крови Ригорона и Наместник островных провинций. Повторяй про себя, чтобы хорошенько запомнить.

Родион попытался выровняться, но на него уже налетел второй близнец.

— Моё имя Яни! Можешь обращаться ко мне просто, Ваше Высочество Роянг Ялагр, Наместник западных провинций! И к Моей жене впредь только уважительно. Отриэн устала на тебя жаловаться.

Яни поднял подол и со всей дури ударил Родиона в живот ногой. Старший упал на колени, задыхаясь от боли. Против двоих у него не было даже шанса. Парни за эти годы возмужали, окрепли и наконец решились на бунт против родионо-властия. Они с большим удовольствием принялись метелить Старшего.

— Это тебе за Дядюшку, — Ти двинул ему в грудь, Родион задохнулся от боли.

— Мы заберём его с собой, — пояснил Яни. — Похудеет без твоих зверств. Асма будет заниматься им.

— Это тебе за Дедулю, которого ты на корабле вышвырнул голого в трюм. Ублюдок, — Ти навесил брату затрещину в ухо.

В голове шум и мешанина боли.

— Пусть Дедуля сам решит, где ему лучше. Но мы ему тоже предложим, — сообщил Яни.

— А это тебе за Вилли, — наклонился к нему Рестиан Ялагр. — Она весь день плакала. Привык с беззащитными Великим себя чувствовать?

Ти разбил ему лицо, от удара кровь брызнула на одежду.

— Прав был Риккон насчёт тебя. Ты его потому убил? — спросил Яни.

Родион отхаркивался кровью и смеялся. Сначала тихо, потом не скрываясь.

— А это я его… оказывается?

— А это мы ещё разберёмся, — зло сплюнул Рестиан.

— После Агарона вернём Ридалага и отправимся к твоей драгоценной Висцийке в Падмиру. И спросим у неё про Рикка. Не ты ли сговорился с Неей Артенной, чтобы прибить Риккона где-нибудь в алесцийской шахте? — заявил Роянг.

— Да я вас… домой отправлю прямо сейчас. Сотни всадников хватит, чтобы с ветерком до Свидарга.

— Не отправишь, — усмехнулся Яни. — У нас бумаги, согласно которым Папа наделил нас всеми полномочиями, как у тебя.

— Надо же! Да вы растёте! Как умудрились нарисовать? — искренне удивился он.

— А мы не рисовали, — дерзко ответил Ти. — Нам их Папа рисовал. Тебе он тоже не доверяет, улавливаешь? И можешь не проверять, бумаги не поддельные. Мы в этой миссии на равных правах.

Родион смывал кровь и морщился от боли. Лицо ему покалечили, к губам и носу лучше не прикасаться. Он час сидел со снегом на лице, чтобы прийти в себя. Близнецы били, не щадя, с огоньком и всей накопившейся яростью. Все обвинения он принимал и признавал, кроме Риккона. Тут он чист, хотя и в этом есть о чём подумать. Подозревал же, что это Висцийка, по срокам выходило, что ее рук дело. Все эти годы подозревал, но даже пальцем не пошевелил, чтобы проверить.

Было от чего. На Конни он зол, тот откровенно перегнул палку и в попытках очернить собственного брата, вонзил кинжал ему под сердце. И если бы не Скотина, убил бы, не задумываясь. В тот раз он потерял первую собаку, но выжил. Скотина номер два рядом, вылизывает его раны.

Теперь выходит так, что Нея Артенна и Солонна Артенна откровенно подставили его, вся семья верит в вину Родиона. Могла ли Солонна вывезти Риккона из Ригорона? Только она и могла.

— Милорд, Их Высочество, Принц первой крови Ригорона, Наместник островных провинций, ваш брат Рестиан Ялагр забрали вашу серебристую шубу, — Тибель развёл церемониал неспроста, очевидно подслушивал. — Их Высочество, Принц первой крови Ригорона, Наместник западных провинций, ваш брат Роянг Ялагр забрали вашу рыжую шубу. Вы теперь обесшубены, Милорд.

— Тибель, уйди с глаз, без шуб тошно, — устало ответил он.

— Их Высочество изволили одежду забрать и некоторые личные вещи. Милорд, мы разорены.

— В дорогу выходим, — глухо ответил он. — Нет времени сидеть на месте.

Принц ехал в карете. Колёса сменили на полозья, ход стал плавный, можно спокойно развалиться и немного отдохнуть. Скотина рядом, лижет руки и заглядывает влюблёнными глазами в лицо. Пожалуй, он снова один со своей псиной. И в этом исключительно его заслуга. Он так и хотел, так лучше. Нет никого, о ком нужно заботиться, волноваться, переживать. Нет никого, кого можно потерять и страдать от боли.

Дверь кареты распахнулась, впуская промозглый холод.

— Вот, Родик, смотри. Он разряжен. Пустой, кристаллы не светятся, — трясла она