Нейромант. Сборник - Уильям Гибсон

— Я назвала ее «огненная змейка», — гордо сказала Нэнси. Дейк приблизился, она отпрянула.

— Извини. Она вроде твоего пламени, да? То есть она тоже из крошечных человечков?

— Вроде того. — «Огненная змейка» перетекла на живот. — В следующем месяце я собираюсь свести в единую программу двести подпрограмм типа пламени. Потом я сделаю их самофокусирующимися. Поэтому они смогут крутиться вокруг тебя сами по себе. С ними можно будет справиться даже в танце.

— Может, я болван, но если ты еще не сделала работу, как я могу ее видеть?

Нэнси захихикала:

— Это лучшая часть — полработы еще не готово. У меня не было времени собрать куски в одну программу. Включи радио, а? Я хочу потанцевать.

Она сбросила туфли. Дейк врубил какую-то попсу. Нэнси запротестовала, и он убавил громкость почти до шепота.

— Я раздобыла две дозы «дряни». Смотри. — Она вскочила на кровать и сплела руки, как балийская танцовщица. — Ты когда-нибудь это пробовал? Невероятно! Дает ощущение полной концентрации. Смотри. — Она встала на пуанты. — Никогда раньше такого не делала!

— «Дрянь», — произнес Дейк. — Последний человек, от которого я слышал это слово, провел три года в пехоте. Где ты ее взяла?

— Помогала одной ветеранше из выпускного класса. Но ее вытурили в прошлом месяце. Это активизировало мое воображение. Я могу с закрытыми глазами представить проект во всех деталях. И полностью достроить программу в голове.

— На двух дозах, да?

— На одной. Другую я берегу. На профа это произвело такое впечатление, что он хочет организовать мне собеседование с работодателем. Через две недели в колледж приедет представитель «ИГ Фойхтварен». И этот друг собирается запродать ему программу вместе со мной Я, таким образом, закончу колледж на два года раньше, сразу получу работу, не буду ходить в эту тюрьму и сэкономлю двести долларов.

Змейка свернулась на ее голове в огненную корону. У Дейка появилось предчувствие, что он теряет Нэнси.

— Я ведьма, — распевала Нэнси, — ведьма программирования.

Она стянула рубашку через голову и откинула прочь. Красивая высокая грудь двигалась вольно и изящно.

— Я пойду-у-у… — теперь она распевала очередной хит, — к верши-и-не!

Соски были маленькие, розовые и твердые. Огненная змейка касалась их и отползала в сторону.

— Эй, Нэнси, — смущенно сказал Дейк. — Поостынь-ка, а?

— У меня праздник! — она сунула большой палец в блестящие золотые трусики. Огонь завертелся вокруг руки.

— Я богиня-девственница, у меня си-и-ила! — снова запела она.

Дейк отвернулся.

— Я домой, — смущенно пробормотал он. Домой и сваливать, да побыстрее. Он гадал, где она могла спрятать вторую дозу.

Да где угодно.

В их компании существовали свои церемониальные правила — точь-в-точь как при дворе китайского императора, — и своя система иерархии. Неважно, что Дейк стал крутым, что слава его разнеслась как пожар. Одного лишь звания летуна не хватало, чтобы сразиться с тем, с кем он хотел. Ему было необходимо постепенно поднимать свой рейтинг. Но если летать каждый вечер, если летать со всеми подряд. И если летать хорошо… можно быстро достичь успеха.

У Дейка был перевес в один самолет. Обычный турнирный бой, трое на трое. Зрителей было немного, может, дюжина, но бой был хорош, и зрители шумели. Дейком овладело маниакальное спокойствие бойца — и вдруг он понял, что в зале наступила тишина. Он заметил, что болельщики засуетились и стали перемигиваться. Они смотрели не на него. Дейк хладнокровно разделался со вторым аэропланом противника, а затем рискнул быстро взглянуть через плечо.

В «Джекмане» появился Крошка Монтгомери. Каталка, направлявшаяся слабыми движениями почти парализованной руки, прошуршала по бурому линолеуму. Лицо Крошки оставалось строгим, невозмутимым, спокойным. В этот момент Дейк потерял два аэроплана. Один по рассеянности — как только ослабло внимание, аэроплан мгновенно расплылся в мутное пятно и визуализатор его потерял, а второй потому, что его противник был настоящим бойцом. Чтобы погасить скорость и уйти в сторону, парень сделал «бочку» и, когда преследовавший самолет пронесся мимо, расстрелял вражеский биплан. Самолет упал, объятый пламенем. Оставшиеся два аэроплана начали терять высоту и скорость. Стараясь занять выгодную позицию, они начали выделывать фигуры высшего пилотажа.

Болельщики расступились, и Крошка подъехал к столу. За коляской притащился долговязый Бобби Граф Клайн. Дейк и его противник, обменявшись быстрыми взглядами, увели самолеты подальше, чтобы выслушать Крошку. Тот улыбался. Его маленькие глазки, нос и рот теснились посреди бледного рыхлого лица. Палец слабо постукивал по хромированному подлокотнику.

— Я слышал о тебе. — Он смотрел прямо на Дейка. У него был нежный и потрясающе приятный голос маленькой девочки. — Я слышал, ты хороший боец.

Дейк медленно кивнул. С лица Крошки исчезла улыбка. Его мягкие пухлые губы сложились в трубочку, будто ожидали поцелуя. Маленькие яркие глазки беззлобно изучали Дейка.

— Что ж, давай посмотрим, что ты умеешь.

Дейк отдался холодному духу войны. А когда враг, охваченный огнем и дымом, взорвался над столом и исчез, Крошка безмолвно развернулся, вкатил кресло в лифт и уехал.

Когда Дейк собирал свой выигрыш, к нему подошел Бобби Граф и сказал:

— Он хочет с тобой сыграть.

— Да? — среди местных летунов Дейка еще не считали настолько хорошим пилотом, чтобы сражаться с Крошкой. — Что за треп?

— Завтра с Крошкой должен был сразиться человек из Атланты, но он не приехал. А старина Крошка хочет сыграть с кем-нибудь новеньким. Получается, что тебе завтра предстоит побороться за «Макс».

— Завтра? В среду? Даже времени мне на подготовку не дает!

Бобби Граф снисходительно улыбнулся:

— Не думаю, что есть какая-то разница.

— Как так, мистер Граф?

— Парень, ты просто не сечешь. Слышишь? Ты же ничего нового не выкинешь. Ты летаешь как новичок, только быстрее и глаже. Догадываешься, что я хочу сказать?

— Правду сказать, не очень. Вы хотите на этом подзаработать?

— Точно, — сказал Клайн. — Надеюсь.

Он вытащил из кармана черную записную книжечку и послюнявил карандаш.

— Даю тебе пять к одному. Все равно никто не даст тебе больше.

Он смотрел на Дейка почти с жалостью.

— А Крошка, он по природе лучше, чем ты, а против природы не попрешь, мальчик. Крошка живет только благодаря этой чертовой игре. Он же не может встать с этой проклятой каталки. И если ты думаешь, что можешь победить человека, борющегося за жизнь, — ты лжешь самому себе.

«Портрет полковника» работы Нормана Рокуэлла бесстрастно взирал на Дейка из «Кентукки Фреда» с противоположной стороны улицы. Дейк сидел в кафе и трясущимися холодными руками держал чашку. Голова гудела от усталости. «Клайн прав, — сказал он полковнику, — я могу сразиться с Крошкой, но не смогу выиграть». Полковник смотрел спокойно, ровно и не особенно добродушно, охватывая взглядом и кафе, и «Дешевую распродажу», и все это засранное королевство Ричмондского шоссе. Полковник ждал, когда Дейк примирится с ужасной вещью, которую вынужден будет сделать.

— Все равно эта сучка меня бросит, — громко произнес Дейк. Чернокожая продавщица кинула на него веселый взгляд и отвернулась.

— Звонил папочка! — Нэнси, танцуя, вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. — Знаешь что? Он сказал, что, если я получу работу и проработаю полгода, меня раскодируют. Представляешь, Дейк? — Она запнулась. — Ты чего?

Дейк встал. Теперь, когда настал нужный момент, он чувствовал, что все вокруг нереально, как на киноэкране.

— Как это вышло, что ты не пришел вчера домой? — спросила Нэнси.

Кожа на его лице натянулась неестественно, как пергаментная маска.

— Где ты заначила «дрянь», Нэнси? Она мне нужна.

— Дейк, — она искательно улыбнулась, но улыбка мгновенно исчезла. Дейк, это мое. Моя доза. Мне надо. Для собеседования.

Он презрительно улыбнулся:

— У тебя есть деньги. Еще надыбаешь.

— Не к пятнице! Слушай, Дейк, это, правда, важно. Моя жизнь зависит от этого собеседования. Мне страшно нужна «дрянь». Это все, что я смогла достать!

— Детка, это блядский мир, в котором ты живешь! Взгляни вокруг: шесть унций светлого ливанского хаша! Консервированные анчоусы. А если приперло полная медицинская страховка. — Она пятилась от него, спотыкаясь о неподвижные волны грязного белья и мятых журналов, которые вздымались в футе от кровати. — А я всего этого и в глаза не видел. Мне всегда не хватало злости, чтобы жить среди вас. А на этот раз все будет по-моему. Через два часа игра, и я его по стенке размажу.

Дейк вгонял себя в ярость. Это было хорошо. Ему нужна была ярость.