Моя по контракту (СИ) - Малиновская Маша

Мне по-прежнему страшно. Я его ревную к бывшим, с которыми он старается сохранять приятельские отношения. Наверное, как мужчине, это делает ему честь. Он не говорит плохо о женщинах, с которыми имел связь, это показывает, что он их уважает. Но это трудно для меня, хоть и правильно.

А ещё Стас держит обещания. Мы долго целуемся, возбуждение растёт. Он трогает меня через одежду, дразнит, заставляя безумно желать ощутить его прикосновения на коже.

— Я не буду тебя вынуждать, но очень хотел бы, чтобы ты сделала это, — мурлычет мне на ухо, пуская жар по телу.

Всё, чему он учит, для меня ново. Но всё нравится, вызывает интерес, оказывается приятным. Я волнуюсь. Вдруг у меня ничего не выйдет и ему не понравится? Или мне смелости не хватит.

Он доставлял мне удовольствие по-разному, я тоже хочу попытаться.

Облизываю губы и сползаю на пол на колени. Стас возвышается надо мной, запустив мне пальцы в волосы и сжав челюсти. Глаза у него блестят, дыхание участилось. Кто бы мог подумать, что меня саму такой вид будет возбуждать.

Пальцы у меня дрожат, губы сохнут и приходится их снова облизать. Я берусь за его ремень и начинаю расстёгивать, но тут вдруг раздаётся трель домофона.

— Это, блдь, самые нежеланные гости в моей жизни, — вздыхает Грачёв и помогает мне подняться.

* * *

Пока Стас идёт открывать двери, я прижимаю холодные ладони к горящим щекам. Не сделать это, уже конкретно собравшись, ещё хуже, чем сделать. Не то чтобы это плохо, просто… Ой, сама не пойму! Смущение, в общем, жуткое.

Стас здоровается с кем-то, а потом пропускает в прихожую Ларису. Вот уж точно кого я не особо рада видеть, так это его бывшую, которую он ещё и безумно любил.

— Привет, — она выглядит серьёзной. — Надо поговорить, ребята.

Стас настораживается, и меня это пугает. Он всегда выглядит уверенным, и такая перемена напрягает. Похоже, он доверяет Ларисе и прислушивается к ней. Как бы и мне хотелось быть для него авторитетом, но я прекрасно понимаю, что мне до этого ещё расти и расти. Особенно после подобных недавних выкрутасов.

— Поставлю кофе, — пытаюсь быть гостеприимной. Вряд ли Стас оценит, если я буду бросать на Ларису ревнивые взгляды.

Стас приглашает девушку за стол, пока я достаю кружки и пачку круассанов, выкладываю их на тарелку и ставлю на стол. Стараюсь не зацикливаться, но царапает мысль, что Ларисе, наверное, это приглашение присесть и не требуется. Наверно, она неоднократно бывала в этой квартире и на этой самой кухне. Кто знает, что они тут со Стасом вытворяли, может даже на этом столе.

При этих мыслях внутри разливается обжигающий огонь ревности, кажется будто я выдыхаю его с воздухом, обжигая горло.

Взять в руки себя получается невероятно сложно. Но я очень стараюсь.

— Ася, прости, материал про гибель птиц на Орловских озёрах я не опубликовала. Стас просил. — Ну ещё бы. Молча киваю, напоминая себе, что обещала прислушиваться к Стасу, не просто так ведь он попросил Ларису об этом. — Но я покопалась в этом.

— Я просил тебя быть осторожнее, — Грачёву явно не нравится, что она в это влезла. Волнуется за свою бывшую.

— Стас, я не маленькая девочка, — она бросает на него скептический взгляд, а я чувствую в этой фразе камешек в свою сторону. — Не надо волноваться обо мне. Итак.

Лариса достаёт толстый блокнот с кучей закладок, торчащих в разные стороны разноцветных стикеров, исписанных значками и какими-то сокращениями.

— Насколько мне известно, Стас, ты сейчас рассматриваешь возможность сотрудничества с Рубановым.

— Не рассматриваю, а очень на него надеюсь и рассчитываю. Кроме того, сделка уже вопрос решённый. А что такое?

Лариса больше разговаривает со Стасом, но и на меня смотрит, хотя, наверное, думает, что смысла в этом нет, я для неё пустое место. Малолетнее недоразумение рядом с Грачёвым.

— Я выяснила, что гибель птиц от повышения уровня кадмия в виде произошла уже после того, как Рубанов выкупил сажевый завод. Кроме того, это не случайность. Выброс был сделан с ведома руководства, на тот момент очистное оборудование было неисправно, однако сам новый хозяин дал распоряжение осуществить сток. Я видела докладную их штатного эколога.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вижу, что Стас хмурится, но удивлённым он не выглядит.

— Ты об этом знал? — задаю вопрос ему в лоб.

— Догадывался, — отвечает уклончиво.

— И всё равно решил идти на сделку?

Мой вопрос остаётся без ответа, потому что Лариса продолжает.

— Однако, я покопала ещё. Стас, за Рубановым много грехов, и утки тут не самый страшный. Это уже не первый экологический инцидент, произошедший под его руководством. Шестнадцать гектаров отравленных полей, выброс стоков в небольшое озеро, из которого качали воду на полив и купались жители одного из посёлков. Пострадали люди, — она переворачивает страничку блокнота, проводит пальцем по строке, а у меня вот-вот волосы на голове зашевелятся от ужаса. — Есть данные, что из-за экономии на внутренних фильтрах и нарушения безопасности оборудования на металлургическом пострадала целая бригада рабочих. Двое умерли.

У меня по плечам пробегает озноб. И этот человек сидел со мной за одним столом, мило улыбался, был расслаблен и доволен жизнью. Ну как так можно? Как можно жить в своё удовольствие, зная, что ты в ответе за такие ужасающие вещи. Интересно, а его жене Арине известны эти подробности? Или на самом деле ей плевать?

— Почему же его не привлекли к ответственности? — спрашиваю шокировано.

— Откупился, — пожимает плечами Лариса.

И тут меня осеняет. Поворачиваюсь к Стасу и смотрю внимательно.

— Ты так противился моему участию в митинге. Тут замешан Рубанов?

— Я противился, потому что это могло быть, кроме прочих причин, опасно. Так и случилось, как мы видим.

Ощущение, что носом ткнул, как котёнка в лужу, ещё и перед Ларисой. Когда она уходит, Стас ещё раз просит её не лезть в это больше. Доказательств ведь прямых нет. Когда остаёмся вдвоём, настроения продолжать начатое, естественно, уже нет. Грачёв предлагает посмотреть кино.

Включает какую-то мелодраму, но я мысленно постоянно улетаю, теряю сюжет. Стас обнимает меня за плечи, я чувствую, как давит недосказанность между нами. Грачёв напряжён, хотя и пытается казаться расслабленным, как обычно.

Конец фильма я не помню, проваливаюсь в дрёму, поджав под себя ноги на диване. Стас относит меня в спальню на руках и укладывет на кровать. Пока он рздевается, я «окукливаюсь» в одеяло и снова меня затягивает в сон.

— Стас, — говорю, едва ворочая уже языком, — ты же не будешь заключать сделку с этим чудовищем, правда?

Он что-то отвечает мне из ванной, но я не слышу что. Он не станет, не должен ведь. Потому что быть партнёром такого преступника — всё равно что самому стать преступником.

Уже почти уснув, я чувствую, как меня сзади обнимают сильные руки.

— Спишь уже, Змеевна? — будоражащий шепот в шею. — Продолжить начатое ты сейчас не настроена, судя по всему, но а если лайтово?

— Я сплю уже.

Спать-то почти сплю, но дыхание само учащается и становится глубже, когда Стас начинает меня трогать.

— А я сильно будить не буду.

Задерживаю дыхание, когда он, приспустив мои трусики, прижимается сзади и оказывается внутри. Вот так вот без прелюдии снова, но никакого дискомфорта я не испытываю, даже как-то уж слишком быстро становлюсь очень влажной. Оргазм тоже получается смазанный, и после него я почти сразу отключаюсь. Но сначала успеваю зацепиться за странное ощущение неудовлетворённости. Не физической. Эмоциональной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

26

Стас

— Ася, это всего лишь бизнес, не принимай так близко к сердцу, — утренняя истерика перед важной встречей напрягает. — Для «ПроМетТехно» это важный исторический момент. Разве твоему деду не хотелось бы, чтобы его дело процветало?

— Но не таким путём!

Змеевна рыдает всё утро. Детский сад, ей-Богу. Конечно, Рубанов не ангел, но кто из крупных игроков святой? Тем более, у нас с ним чётко разграниченное сотрудничество. Я пытался Асе объяснить, но она и слушать не хочет.