Проклятье Ван Гога - Ариана Селеста

Трухлявые половые доски скулили под его ступнями, полуистлевший мусор рассыпался в пыль.

— Господи Иисусе, — прохрипел грубым басом Баррель, — как вообще можно жить в этой дыре?!

Покосившись на Барреля, Кейн выхватил из темноты грубые черты хорошо знакомого лица. Светлые глаза сверкнули холодным блеском.

— Это не жизнь, — ответил он, переступая через брошенную куклу без одной руки, — это существование.

Крысы сновали от угла к углу, их глаза мерцали то тут, то там как вспышки тусклого света. Густой полумрак начал растворяться, на стенах с обеих сторон показались корявые надписи и грязные брызги. Наконец, они дошли до выхода и остановились у двери. Прикрывая Кейна, Баррель осторожно приоткрыл её, и в следующую секунду они увидели направленный на них ствол пистолета. С огорчением Кейн понял, что они попали в ловушку. Из загнали как безмозглых баранов.

— Не делай глупостей, Реймур, — услышал он знакомый голос.

Кейн вдохнул, его ноздри раздулись, словно пятна нефти зрачки расширились до самой радужки, делая его глаза непроглядно черными.

— Микаэла, — прошептал он, нахмурившись, — давно не виделись.

К сожалению, Кейн хорошо знал, кем она была. Пару раз он делал ей заказы, с которыми она справлялась с неожиданным мастерством. Широко известная в определенных кругах Микаэла Салтз никогда ни к кому не примыкала и всегда оставалась самостоятельной одиночкой. Именно это и делало ее лучшей, почти неуязвимой наёмницей. Мики держала по пистолету в каждой руке, и Кейн прекрасно знал, каким превосходным стрелком она была. Своё мастерство она неоднократно демонстрировала на знаменитых вечеринках Кейна. Микаэла посещала многие из них на правах близкого друга, поскольку для Барелля она была целым миром. Кейн всегда знал, что эта связь не кончится добром, и сейчас, глядя в её холодные глаза, он лишь убедился в том, что, к сожалению, был прав.

Кто бы не нанял её на этот раз, он хотел, чтобы его заказ был выполнен наверняка. То, что это была именно Микаэла, весьма оскорбило Кейна, но ещё большим потрясением её появление стало для Барреля. Позабыв даже о безопасности своего босса, он словно вмёрз в землю.

— Ничего личного, да? — горько усмехнулся Кейн, отодвигая Барреля и выходя на улицу. Если их не распотрошили в течении первых секунд, значит заказчику что-то нужно. Кейн намеревался сыграть на этом, чтобы остаться в живых.

— Не боишься смерти? — спокойно, почти уважительно спросила Микаэла, когда ледяные глаза Кейна, прекрасно понимающего то, что она может пристрелить его в любой момент, в упор посмотрели на неё. Её длинные чёрные волосы были собраны в косу. Кейн в очередной раз отметил, что для наёмника она была слишком красива. Огромные серые глаза, прямой маленький нос, высокие скулы и аккуратное овальное лицо — она вполне могла бы сделать карьеру актрисы.

— Только глупцы не боятся смерти, — сдержанно ответил Кейн, — но ты ведь не смерть, с чего мне тебя боятся?

— Верно, — улыбнулась Мики, — я всего лишь скромный координатор вашей встречи.

Последним, что запомнил Кейн до того, как в глазах потемнело, были два тихих выстрела из пистолета с глушителем.

Глава 21

Страшные откровения Мики

Войдя в дом, я бросила туфли на каблуках и ощутила ноющими ступнями прохладу пола. В квартире было темно, лишь из-под двери комнаты Мики струился слабый лучик света. В течение последней недели я была занята организацией новой выставки в галерее. Хью совсем исчез, оставив меня нянчиться с Маркусом, который, хотя и разбирался во многих вопросах, в этой ситуации только мешал. Он постоянно ныл и жаловался, раздавал противоречивые указания, а потом проклинал всех за то, что никто не мог угадать того, чего же он хотел на самом деле.

— Мики! Ты дома? — позвала я. За дверью послышались тихие звуки. Так и не получив ответа, я отправилась к себе, чтобы принять душ и переодеться. Сбросив одежду на пол, я распустила волосы и, опираясь ладонями на холодный мрамор раковины, заглянула в свои полные грусти глаза. Кажется, день за днём я не жила, а существовала, променяв жизнь на мечты о Кейне.

— Так нельзя, — тихо произнесла я, глядя в свои карие, почти черные глаза, — понимаешь?

Девушка в отражении поджала пухлые губы и заморгала. Конечно, она понимала. Она понимала, что она сбежала именно для того, чтобы оставить всё позади, но так и не смогла этого сделать.

Я посмотрела на свой мобильник. Его я приобрела совсем недавно по настоянию Мики и восстановила свой номер и все прежние контакты. «Я не позволю тебе одичать в этой комнате, детка, только не под моим присмотром», — сказала она. Номер Кейна был здесь, я могла набрать его прямо сейчас, стоило только нажать на кнопку. Только зачем всё усложнять?

Включив воду, я закрыла глаза и подставила голову под тёплые струйки воды. Я думала о том, что выбор был сделан за меня, и оглядываться назад нет смысла. Мне хотелось заплакать, но слёз не было. Я была в состоянии оцепенения, словно из меня достали душу и спрятали её где-то далеко-далеко. Капли воды, текущие по ресницам, заменили слезы, коснувшись кожи, они отлетали фейерверками брызг в разные стороны и ударялись о кафельный пол. Время для меня остановилось, монотонный шум воды и моё дыхание заполнили паузу. Как найти силы двигаться вперёд, когда их едва хватает на вдох и выдох? Я оставила всё, что имело для меня значение. Первый акт спектакля закончился. Занавес. Антракт…

Просушив мокрые волосы полотенцем, я вышла из наполненного густым паром душа, надела футболку и штаны, и пошла на кухню. Мне захотелось тёплого молока, такого, как готовил мне папа, когда я не могла уснуть. Я достала бутылку из холодильника, повернулась и, вскрикнув, выронила её из рук.

— Мне тоже показалось, что я неважно сегодня выгляжу — горько усмехнулась Мики, сидящая за барной стойкой, — оказывается, всё намного хуже, — она крутила в руках пустой бокал, — будь добра, захвати вон то вино.

Мики выглядела разбитой… и пьяной.

— Ты в порядке? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом.

— В моём шкафу стоит триптих ценой в сто лямов, — ответила Мики, она налила полный бокал вина и залпом осушила его, — по всем законам Микаэлы Салтз я просто обязана быть в порядке.

— Мики, — прошептала я, не поверив в услышанное, — о чём ты?

Микаэла подняла на меня затуманенные глаза.

— Думаешь я башкой тронулась, да? Рассказываю человеку, которого почти не знаю, всю эту хрень…

— Нет, я думаю, что ты тронулась башкой, потому что упомянула триптих. Это невозможно. Он принадлежит… — я замялась, — одному богатому человеку. Я вспомнила слова, случайно подслушанные мною в вечер моего побега из дома. Отец говорил кому-то из своих людей, что купил триптих и приказал доставить его к нам домой.