Молчи - Б. Т. Урруэла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У тебя есть мы, — ответила Эйприл, отказываясь отступать и съеживаясь от уродливого тона подруги. — А ты Орион, черт возьми, Дарби. Ты пережила дерьмо, о котором большинство писателей ужасов даже не могли мечтать. Ты самая сильная сука, которую я знаю, Ри. Самая сильная.
Орион рассмеялась. И ей понравилось, что этот смех заставил Эйприл поморщиться. Это был просто отвратительный звук.
— Эйприл, мне не нужны друзья. Мне вообще ничего не нужно, — сказала она, наконец, подобрав тот холодный, бесстрастный тон, который искала. — Я сама пережила все это дерьмо, и хочу, чтобы так и продолжалось. Потому что той девушки, которую ты знала десять лет назад, больше нет, Эйприл. Она мертва. Если бы в тот вечер я вернулась домой, и вместо меня похитили какую-нибудь другую бедную девочку, конечно, мы с тобой до сих пор бы остались подругами. Или, возможно, что, в конце концов, ты бы утратила интерес к тому, что твоя подруга была обычной нищенкой, живущей в трейлере, и отправилась бы в какую-нибудь частную школу на Восточном побережье, за которую заплатили бы твои родители, а я осталась бы гнить в трейлерном парке Саннисайда. Может, и нет. Только один из нас знает правду. И моя правда — истинная.
Орион сделала паузу, убедившись, что ее слова попали в самую точку. Она могла сказать это потому, как заблестели глаза Эйприл. Затем Орион пожала плечами, заставляя себя выглядеть настолько жестокой, насколько это было возможно, и наклонилась, выгнув бровь.
— Скажи, что я лгу.
Эйприл покачала головой.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Ри, ты злишься. И ты имеешь на это полное право.
Орион снова рассмеялась, все еще чудовищно и глухо. Она сделала вдох, глоток воздуха был болезненным и густым, но она постаралась, чтобы этот жест казался легким.
— Я точно знаю, что говорю! — эти слова сорвались с губ Орион, и ей понравилось, как при этом вздрогнула Эйприл. — Я была бы для тебя всего лишь школьной подругой, имя которой ты забыла бы через десять лет, — сказала она Эйприл. — Но теперь у нас даже нет совместного прошлого, пережитого в старших классах, за которое можно было бы цепляться. Я тебя не знаю. Знаю только то, что в тринадцать лет ты таскала пиво из холодильника отца, любила «Зачарованных» и ненавидела алгебру. Что твоей самой большой любовью был Чад Майкл Мюррей[20]. И предполагаю, что все это сейчас спорно. Ты всего лишь незнакомка, которая знает, что мне нравилось, когда я была младше. Когда я была кем-то другим. Потому что, хоть я и могу только догадываться, как прошли твои последние десять лет жизни, я с уверенностью могу утверждать, что они не имеют ничего общего с моими. Я понимаю, что ты хороший человек. Что, может быть, ты чувствуешь вину, ностальгию, что угодно. Но я не умею лгать, так как жизнь позаботилась о том, чтобы я не знала ничего, кроме уродливой правды.
Эйприл долго смотрела на Орион, прикусывая губу и переваривая правду. Пока Орион гадала о том, говорили ли ей когда-нибудь настолько голую истину?
— Ладно, но сейчас ты хочешь узнать меня? — наконец произнесла Эйприл.
Она не стала дожидаться ответа.
— Ты хочешь знать, кто я? Я — Эйприл Элизабет Новак. Мне все еще нравятся «Зачарованные». Это не сериал, а воплощение женской силы, и мне нравятся их наряды. У меня дерьмовый вкус на мужчин, или у мужчин, с которыми я встречаюсь, дерьмовый вкус на женщин, так как я ужасна в роли чьей-то девушки. Мне легко надоедают отношения, работа и прически. Я ненавижу заниматься спортом, но знаю, что если начну набирать вес, то это повредит моему здоровью, поэтому голодаю каждый день недели, кроме воскресенья. Я слишком много пью. Слишком поздно ложусь спать. Слишком громко слушаю музыку, — она глубоко вздохнула, и поток слез ринулся с новой силой. — И знаешь, почему я не окончила никакой частной школы на Восточном побережье на деньги родителей? Потому что я была настолько эмоциональной, черт возьми, просто неудачницей после того, как моя самая лучшая подруга в мире пропала без вести, и мне стало на всё наплевать в моей жизни. Мои оценки скатились к черту, я начала больше выпивать, употреблять наркотики. Я, бл*дь, сдалась!
Она поднялась на ноги прежде, чем Орион успела возразить, швырнуть в нее еще больше уродливых вещей, чтобы та возненавидела ее.
Эйприл вытерла глаза и выпрямилась.
— Нет, я не знаю, что ты пережила за последние десять лет, Ри. Я даже представить себе не могу. Но тогда ты была мне, как сестра, и такой же осталась до сих пор, и я, бл*дь, никуда не денусь. Ты не оттолкнешь меня. Поняла?! Неважно, насколько ты жестоко себя ведешь, неважно, какие гадости ты мне говоришь, я сильнее, чем ты думаешь, и я такая же упрямая, какой была в детстве, — она подмигнула ей, прежде чем схватить свою сумочку с бахромой.
— Я люблю тебя, Орион Дарби. Так что привыкай к этому, — сказала она и вышла за дверь.
* * *
— Мэддокс.
Орион ожидала увидеть Эйприл. Теперь, когда ее давняя подруга ясно дала понять, что никуда не собирается уходить, Орион смирилась с тем, что теперь была не одна. Она должна была быть раздражена этим, учитывая, что приложила много усилий, убедив себя в том, что ей никто не нужен.
И тогда до нее донесся тихий шепот правды. Небольшое облегчение от того, что ей не придется терпеть тишину этой квартиры, пока она не наберется смелости взять свое будущее в свои руки.
Все ее тело превратилось в камень, когда в ее дверном проеме стояла крупная фигура Мэддокса, с руками в карманах его джинсов. Он выглядел смущенным, как будто беспокоился о том, как она отреагирует, увидев его. Он понятия не имел, как вести себя с женщинами с тех пор, как она вернулась. Дверной проем казался комично маленьким, когда он в нем стоял. Она чувствовала и себя комично маленькой, страх кипел в ее горле от осознания того, что перед ней стоял мужчина, сильный мужчина, и, несмотря на то, что она тренировалась, она была недостаточно сильна, чтобы с ним бороться. Не имело значения, что это
