Фальшивые зеркала - Сергей Лукьяненко

– Э-хе-хе, – вздохнул Падла. – Так что… ты идёшь?

– Когда?

– Завтра, в десять ноль-ноль, сбор у Чингиза.

– В глубине?

– Давай там.

– Я буду.

Падла снова вздохнул и вышел.

Когда я вернулся в гостиную, Вики там уже не было. Бутылки и стаканы так и остались стоять где попало. Я собрал всё и отнёс на кухню. Бутылки – в старый полиэтиленовый пакет, стаканы – в мойку…

Вика легла спать, не дожидаясь меня.

Я постоял немного, борясь с искушением сесть за машину. Новый процессор. Добавленная память. Хорошо бы погонять компьютер в разных тестах, посмотреть, насколько выросли цифры быстродействия…

Раздевшись, я выключил свет и лёг рядом с Викой. Она всегда засыпала быстро. Может быть, действительно уснула.

– Спокойной ночи, – сказал я.

Но Вика не ответила.

Что ж. Будем считать, что она и впрямь спит.

– Я не проспал тогда, Вика. Я думал, что встретил тебя. Я поехал в аэропорт. Я дожидался у справочного. Ты подошла. Ты была такая же, какая есть. Такая же, как в глубине. Я сказал, что никогда не стану дарить тебе нарисованных цветов.

Она молчала. Дышала тихо и спокойно.

– А на самом деле у меня просто начался дип-психоз, Вика. Это был первый приступ. Самый тяжёлый, наверное. С тех пор полегче.

Она и впрямь спала.

Я ещё с полчаса лежал молча. То ли надеялся, что она всё-таки ответит. То ли боялся этого. Лежал и смотрел в фосфоресцирующие звёздочки, наклеенные на потолок. Звёзды светили все слабее и слабее.

Нарисованными бывают не только цветы.

Потом я уснул.

Холодный душ. Горячий душ.

Есть такая хорошая русская традиция – перед боем помыться и переодеться в чистое.

Может, потому мы и воевать любим – хочется иногда чистыми походить?

Вики уже не было, она ушла совсем рано. Я слышал, как она собирается, но продолжал лежать, пока не хлопнула дверь…

Теперь надо поесть. Немного.

Я сделал себе горячий бутерброд, прожевал, не ощущая вкуса. Выпил крепкий кофе – растворимый, но неплохой.

На часах было самое начало десятого.

Можно ещё погонять компьютер в разных режимах…

– Вика, работа, – сказал я. Достал из гардероба чистый подкостюмный комбинезон, надел. Старый, пропотевший за три дня работы, отстегнул и вытащил из костюма, бросил в тазик для стирки.

Вика на экране ждала.

Я немного постоял у окна. Шёл снег. Совсем уже зима. Даже метёт немного. И судя по небу, снегопад будет долгим…

– Вход в сеть, – сказал я. – Режим входа обычный. Личность номер семь… Стрелок.

Шлем. Застёжки. Чуть-чуть увеличить яркость картинки на экранах…

deep Ввод.

Огненная радуга…

Наверное, оружие третьего поколения действует именно так. Переливы красок, мерцание далёких звёзд… и обезумевшее подсознание начинает корёжить тело. Возможно ли остановить сердце усилием воли? Возможно ли войти в кататонический ступор? Да, возможно. Для йога, для очень серьёзно тренировавшегося человека… или для любого, подвластного гипнозу дип-программы…

Цветная метель стихает.

Встаю.

Я – в глубине.

А глубина – во мне.

Всё, как обычно.

Делаю шаг по гостиничной комнатке, смотрю на часы. Время есть, ещё довольно много времени. Впрочем, у меня найдётся ещё одно дело…

Выхожу в коридор, уже с привычной осторожностью оглядываюсь. Рука – на рукояти револьвера.

Никого.

Спускаюсь, беру мотоцикл со стоянки у входа. Пароль простенький, ведь и мотоцикл стандартный, не стоящий почти ничего.

По улице – поток машин. Сегодня мне будет несколько труднее, всё-таки тело Стрелка штучной работы.

Еду к офису «HLD».

Добираюсь довольно быстро. Сегодня серверы не перегружены. Может быть, где-то протянули новый оптоволоконный канал. Может быть, наоборот, упал крупный провайдер, и все его клиенты оказались отрезанными от Диптауна…

В диспетчерской дежурит Галочка. Жалко… хорошая девчонка, наверняка смутится, сообщая мне об увольнении.

– Привет… я Леонид, – заглядывая в окошко, говорю я. – Как всегда – я без шоколадки.

Она и впрямь смущается. Ко всему ещё мой новый облик произвёл на неё какое-то впечатление. Надо же. Вечно так – держишь себя, старого, в запасе, не думая, что кому-то ещё нужно это морщинистое лицо, злые голубые глаза, жилистые руки…

– Леонид… ты знаешь…

– Догадываюсь, – говорю я.

– Ты не появился на работе…

– Галочка, оставь. Всё я понимаю. Пришёл официально уволиться. Мне ведь надо где-нибудь черкануть подпись?

Галя виновато, будто именно она меня уволила, кивает. Достаёт бланк, кладёт передо мной. Быстро проглядываю.

«В соответствии с пунктами 2.1 и 2.4 контракта… Невыход на работу без предупреждения руководства… В случае если будет обнаружена упущенная выгода компании… Согласно пункту 3.7 выходное пособие может быть выплачено лишь…»

Расписываюсь. Щелчком пальца отправляю бланк к Гале. Снова улыбаюсь:

– Всё нормально, поверь. Мне просто надоело ходить на службу.

– А у тебя есть куда податься? – интересуется она.

– О… с этим у меня проблем нет совершенно. – Улыбка выползает на лицо сама собой. У меня не такой умный шлем, как последние модели, которые регистрируют и отображают мимику. Это только пальцы – коснувшиеся клавиатуры, вбившие в нарисованное лицо символ улыбки. Может, оно и к лучшему. Я могу улыбаться, даже если я плачу.

– Удачи тебе, Леонид…

– И тебе, Галя…

Перегибаюсь вперёд, чмокаю её в щёку.

Вот теперь, пожалуй, с формальностями покончено. Можно заняться и делом.

– Если у тебя есть вещи в раздевалке, можешь забрать… – Галя улыбается. Похоже, она довольна, что всё разрешилось так хорошо. Я не в обиде, расстаёмся друзьями, подпись получена…

– Сейчас гляну.

Иду в раздевалку. На самом деле мне нечего там забирать.

Но мой сосед по шкафчикам в это время обычно уходит с работы. Илья всегда работал по утрам и вечерам.

Так и есть.

Я застаю его в тот момент, когда Илья традиционным пинком отправляет мальчишку-письмоношу в шкафчик. Судя по выражению лица, он опять пробегал по Диптауну в поисках того, чего нет.

– Привет, Илья.

Недоумённый взгляд. Да, конечно… эту личность он не видел.

– Я Леонид.

– А…

С лёгкой заинтересованностью Илья осматривает Стрелка. Кивает:

– Ничего… только старомодный какой-то… На Клинта Иствуда похож.

– Я вообще старомодный. Как твои успехи?

Илья мрачно разводит руками.

– Не собираешься отказаться от этого письма? – небрежно интересуюсь я.

Разумеется, он клюёт…

– С чего бы? Не собираюсь. Сам хочешь найти Храм, что ли?

Отвечаю только на второй вопрос:

– Хочу тебе помочь.

Вот теперь цель достигнута. Полностью. Во взгляде Ильи подозрительность и решимость искать Храм Дайвера-в-Глубине до скончания веков.

Откуда ему знать, что апокалипсис и впрямь близок…

– Сам справлюсь.

– Илья, тут такое дело… – начинаю мяться. – У меня есть завязки на одного дайвера… он может сказать, где Храм…

– Подумаешь. У меня есть знакомые хакеры! Они могут найти Храм за пару часов!

Как интересно…

– Так чего же ты двое суток с письмом носишься?

– Они сейчас заняты. Очень. – Илья мрачно смотрит на меня. – Я тебе не могу сказать, что они делают… это слишком круто.

А всё-таки он действительно ребёнок.

Обо всём, что делал тот же Маньяк, я узнавал лишь постфактум. Хотя он был хакер, а я – его друг. Хакеры, которые говорят, что «делают что-то крутое»… как интересно…

– Ну смотри… – пожимаю плечами. – Вот откажутся от письма за позднюю доставку – останешься вообще без награды.

– Погодь… – Илья быстро запирает шкафчик. Раздумывает. – А сколько ты хочешь?

– Половину.

– Ого! – Он крутит пальцем у виска. – Нашёл дурака!

– Ты же получишь сто двадцать пять долларов за это письмо, – продолжаю гнуть свою линию. – Ну… пятьдесят баксов мне.

– Нет!

Судя по тону, Илья настроен серьёзно.

– Хорошо. Сколько дашь?

Он размышляет минуту. Похоже, вопрос и впрямь принципиальный.

– Двадцать… пять… – с видом спартанского мальчика, откусывающего на страх врагам собственный палец, решает Илья. – Больше не дам.

Теперь моя очередь размышлять.

– Я не жадный, – вдруг говорит Илья. – У меня просто звуковая карта совсем позорная. А за сто баксов мне продадут хорошую… очень…

Господи… да не нужны мне ни сто, ни двадцать пять, ни десять баксов с причитающейся ему суммы… И не стану я их брать, если всё получится, и он доставит письмо по назначению.

Мне просто нужно уверить его, что игра ведётся по-честному. Что Храм будет найден, что он сможет доставить письмо. Что нельзя сдавать его на хранение в архив.