Месма - Вадим Смиян

   - Да? Ну и черт с ним… - Антонина грузно плюхнулась на стул. – Давай с тобой чай пить… С конфетами!

   - Мама… Ты пей, а я не хочу, - отозвалась Галка.

   - Как не хочешь? Это с такими конфетами – и не хочешь? Зажралась совсем, что ли?

 « Как же – зажрешься тут с тобою! – беззлобно подумала Галка. – У тебя и снегу-то зимой не вы просишь… никогда никому ничего не дарила, только брала.»

   - Да, не хочу! – сказала она с легким раздражением. – А ты ешь себе эти конфеты на здоровье. Если хочешь, можешь их все съесть…

   - Иди ты! – Антонина вытаращила глаза от изумления. – Да ты никак на диету села? ну-ну… как говорят, укрепи тебя Господи…

    И мать принялась с удовольствием пить чай, заедая его конфетами. А Галка ушла в малую комнату, где так и оставались валяться на столе листы с рисунками и сиротливо стоял стул, в гневе отодвинутый убегавшим Виталиком так далеко, что очутился прямо в дверях. В полумраке комнаты Галка долго еще перебирала свои кроваво-цветные рисунки, мрачно раздумывая о чем-то сугубо своем… Она даже свет не зажигала: Галка еще не успела осознать, что с некоторых пор она стала  весьма неплохо видеть и в темноте.

      Мать распивала чаи допоздна, смолотив половину конфетной коробки, что называется, и не поперхнувшись. Затем, когда уже соседкино угощение и Виталиковы конфеты наполнили ее желудок чуть ли не до глотки, Антонина, сытно и довольно отрыгивая, отправилась спать. Затаившись в комнате, Галка тихо ждала, когда она уляжется. Вскоре раздался мерный негромкий храп с присвистом – сытный ужин и выпитое спиртное быстро сделали свое дело.

     Тогда Галка бесшумно вышла из маленькой комнатушки, черной тенью проследовала мимо материной кровати и безмолвно прошла на кухню. Там она, все так же не зажигая света,открыла ящик стола и вытащила оттуда большой, остро отточенный нож.

     Несколько секунд Галина стояла посреди кухни молча и неподвижно, и лунный свет, падающий в окно, тускло серебрился на длинном стальном лезвии ее ножа. Затем она подошла к холодильнику, присела на корточки и рывком открыла дверцу.

     Там на решетчатой полочке на широком подносе лежал шмоток сырого сочного мяса, который соседка тетя Маруся занесла матери сегодня утром. Антонина не стала прятать его в морозилку, а оставила на нижней полке, намереваясь заняться им вечером; однако не получилось – сходила в гости. И мясо так и осталось лежать на подносе в холодильнике.

    Некоторое время Галина вожделенно смотрела на сочащийся кровяницей кусок, потом, не вынимая подноса, протянула руку с ножом и отрезала тонкую длинную полоску. Захлопнув дверцу, она поднялась на ноги и, запрокинув голову, положила красноватую полоску себе в рот. Стоя возле окна и глядя сквозь стекло на ясную осеннюю луну, Галина тщательно пережевывала сочный кусочек, время от времени закрывая глаза от наслаждения.

    Галя со Светой молча шли по усыпанной павшими листьями дорожке городского сквера. Совсем недавно закончились уроки, и когда Галина засобиралась домой, Светлана сама подошла к ней, предложив пойти вместе. Галка сперва вроде бы призадумалась, а потом согласилась, даже с радостью. Как раз в эту минуту она вдруг ясно поняла, что ей и поговорить-то совершенно не с кем – разве что со Светой.

      - Погода сегодня хорошая, - сказала Света, озираясь по сторонам и щурясь от непривычно яркого октябрьского солнца.

      - Да…- отозвалась Галка довольно рассеянно.

      - Галь, а можно я тебя спрошу? – с некоторой робостью поинтересовалась Светлана.

      - Спрашивай, - разрешила Галя.

      - Знаешь, с тобой что-то происходит, - уверенно заявила Света. – У меня такое впечатление, что тебе очень трудно сейчас. Галя… понимаешь, я, конечно, мало что могу, но… - Света смутилась и задумчиво посмотрела в землю. – Может, ты мне расскажешь, что с тобой не так? Вдруг я помогу чем? Можешь быть уверена, я никому…

      - Я знаю, Светик, - Галя грустно улыбнулась, склонив голову и прислушиваясь, как шуршат палые желтые листья под ногами. – Ты никому не расскажешь. Только помочь ты мне вряд ли чем-то сможешь, только себе сделаешь хуже – будешь маяться, что не в силах что-то изменить…

     - А давай попробуем? – Света задорно заглянула подруге в глаза. – Вдруг да что-нибудь и получится? Что мы с тобой теряем-то? Ничего…

     От этих ее слов «мы с тобой» Галке вдруг сделалось на душе очень уютно. И она подумала: «Может, и вправду рассказать? Действительно, ну с кем я еще могу этим поделиться?»

     - Ну хорошо, Света… Я расскажу тебе, только ты не смейся, ладно?

     - Га-а-ль! – протянула Света с укоризной. – Ну ты опять! Да когда же это я над тобою смеялась? В жизни такого не было… Между прочим, ты не впервые спрашиваешь меня об этом.

     - Ну да… Я не то сказала, прости. Давай присядем, что ли… вон скамеечка свободная.

   Девушки присели на скамью, слегка усыпанную кленовыми листьями, рядом с собою положили школьные сумки. Света выжидательно молчала.

   Галка вздохнула, набрала полную грудь воздуха и, собравшись с духом, произнесла:

     - Знаешь, Света… Тут ко мне с некоторых пор покойница приходит…

   Глаза Светланы заметно округлились, он даже всем корпусом слегка подалась назад.

     - Прости, я не поняла. Кто к тебе приходит?..

    Галина повторила как можно более твердым и спокойным тоном:

     - Женщина, которая умерла… Покойница.

    Светлана молча обдумывала услышанное, на лице ее отразилась полная растерянность. Молчание длилось долго, и Галка уже подумала, что следует прекратить на этом едва начавшийся разговор, но подруга мягко положила свою теплую ладошку ей на руку.

     - Подожди, Галя… А кто она? ты ее знала раньше? ну, при жизни?

     - Да не знала я ее никогда! – с досадой сказала Галка. – И умерла она, по-моему, давно… Но знаю совершенно точно: это – страшная женщина! настоящее чудовище.

     - И что ей от тебя нужно? – осторожно спросила Света.

     - Я не знаю, Светик… Ей-богу, не знаю. – Галя вдруг как-то сникла, словно прямо сейчас, здесь, ее охватил неодолимый ужас. – Она не говорит прямо, все как-то вокруг да около… Сперва она хотела заставить меня ей подчиняться… чтобы я выполняла все ее приказания… я сопротивлялась ей, и тогда она устраивала мне дикие головные боли… просто адские! Я на стенку лезла, но все равно – не покорялась ей. Боролась изо всех сил! А потом она стала по-другому… с лаской, с любовью. Так ты не поверишь, Светик – я стала радоваться, когда она приходила! Я ждала ее… а потом мне становилось так страшно, что порой хотелось убить себя…