Only you - Иоланта Палла

в преддверии выборов, — тон Баринова становится жестче, — сама знаешь, что из этого раздуют. — Мужчина тяжело вздыхает и пытается притянуть теть Соню к себе. — Пропажу сына я еще смогу удачно вывернуть в свою пользу, а вот все остальное… Соня, я уже устал за ним следить и вытягивать из передряг. Не нужно, чтобы он приближался к твоей племяннице. Добром не кончится. Для нее в первую очередь. Найдется и больше здесь не появится. Я это обеспечу. К тому же, Никита сам рвался домой. И раз не может избегать этой девчонки, значит, устрою перевоспитание в городе.

— Боже, как я устала… Еще с Лемишевым проблемы…

— Я все решу, — Баринов все-таки притягивает тетушку к себе, и ее взгляд падает на меня, — не беспокойся.

— Вась…

До мозга долетает голос тети. Она меня заметила, и я вместо того, чтобы убегать, столбом стояла на том же самом месте не в состоянии связно соображать. Кажется, мое тело и душа отъехали в этот момент в космос. Старший Баринов и моя тетя вместе? Родители… Никита… Я, наверное, попала в страшный сон…

Глава 40

Барин

Ночь. Прохлада, пробирающаяся под одежду. Костер. Шизанутые друзья. И голубые глаза, которые поглотили меня. Засосало, словно в воронку, из которой нет выхода. Нет, я думал, мне показалось, только мозг отключился, а голова превратилась в испортившийся фаршированный перец, где начинка стала слизью неизвестного происхождения. О-о-очень похожей на мои поплывшие мозги.

Васька уже скрылась в здании, а мой мотор работал на режиме крейзи, взрывая грудную клетку мощными ударами. Простой поцелуй, которого не должно было быть априори, потому что… Это же Васян! Мы же друг друга терпеть не можем! Простой… А мне будто вены вывернули наизнанку, так сильно коротнуло. Стоял, словно вкопанный, и пытался понять, что же произошло несколько минут назад. Все тело прошибает от новых эмоций, которые вызвала Кукушкина, и я разворачиваюсь, чтобы уйти к ребятам и благополучно забыть о ее мягких губах, но останавливаюсь и тяжело вздыхаю.

Она замерзла. Конечно, можно было списать дрожь Василисы на поцелуй, но… Усмехаюсь своим мыслям. Дожил, Ник! Вместо того, чтобы выбрать тусу, где безотказных нет, стою перед зданием и думаю о девчонке, которая захотела, чтобы я спрыгнул с обрыва. Черт! Провожу пальцами по волосам и все еще борюсь с самим собой. Конечно, благородный рыцарь, который спас Ваську от падения, побеждает, и я направляюсь в здание, ведомый благими намерениями — принести колючке горячего чая.

— Наверное, воздух с примесями, а может, сожрал что-то… — Бубню себе под нос, объясняя тем самым странное желание угодить Кукушкиной и как-то реабилитироваться в ее глазах. — Бред…

В сторону столовой я все же движусь, хотя желание развернуться возникает ни раз. Она ведь точно не оценит моего жеста и пошлет. Практика показывает, что привычные методы с ней не прокатывают. Хотела извинений, а я выжать их из себя не мог. Нет во мне такой функции со словом «прости». Не привык. Не знал, как. Не мог. Это ведь все равно, что себе на горло наступить и задушить тем самым. Смерть. Казнь. Гильотина.

Сворачиваю за угол, чтобы попасть в столовку, и вижу странное движение. Ильяс крадется мимо охранника и проскальзывает в другое крыло. Хмурюсь и хочу продолжить путь, но какое-то поганое чувство копошится в груди. Неужели ответственность? Тьфу!

От одной мысли хочется отряхнуться, что я и делаю, пока слежу за пацаном. Он меня не замечает. Тихо вышагивает, и я не успеваю догнать его. Ильяс выпрыгивает через окно и бежит к известному всем лазу. Пакостники, чтоб их!

Спешу за ним и наблюдаю странную картинку. Ильяс и Славик о чем-то долго переговариваются, пока я сижу в кустах, а после идут в сторону реки. Наши разместились через несколько метров, но их даже не видно. Лишь отдаленные звуки свидетельствуют о том, что посиделки великолепно проходят и без меня. Даже немного обидно, хотя, если учитывать то, что там находится прилипала, ее подружка и Вит, потеря не так велика.

Следую за малолетними хулиганами, пытаясь понять, чего они хотят. Лес поджечь? На реку полюбоваться?

Чем дальше иду, тем темнее вокруг. Небо сегодня превратилось в черное покрывало. Ни одного проблеска. Ни одной звезды. Тяжелое и давящее. Ежусь от порыва ветра. Погода портится, и нужно возвращать парочку обратно в лагерь, пока все не огребли.

— Ты его видишь?

Голос Славика разрывает тишину. Ильяс замирает и светит фонариком на водную гладь. Я стопорюсь. Пацаны на поиски вышли? Усмехаюсь. Акулу решили выловить или дельфина? Шагаю вперед и застываю, когда свет фонарика падает на Васькин кроссовок. Размеры глаз у меня наверняка превышают обычные. Пацан решил в героя поиграть, а без друга никак?

— Славян, ты же не полезешь в воду? — Голосок Ильяса дрожит от холода, видимо, и он продолжает стоять на месте, пока дружок подходит ближе к берегу. — Там же…

— Ага, круговороты, течение… Ерунда! Все они врут!

Вот тут-то я срываюсь с места. Ильяс роняет фонарик от неожиданности, а пакостник-Лемишев не теряет времени и прыгает в воду. Твою же! Вслух вылетает парочка отборных словечек, и я прыгаю за ним. Времени на размышления нет, ведь нас вечно пугали этой рекой, да и не было таких отчаянных, чтобы проверить, правду нам вещают или нагло врут.

Холодная вода иглами впивается в кожу. Одежда становится тяжким грузом мгновенно, но я быстро выныриваю и пытаюсь удержаться на плаву, потому что течение здесь зверское, а по ногам тянет жгучими холодными потоками. Шарю глазами по поверхности воды и часто дышу. Где это маленький гаденыш?!

Только он не всплывает, и я пугаюсь не на шутку. Ныряю и ищу пропажу. Раз. Второй. Третий. Никогда не знал, что такое паника, но именно она поселяется внутри.

— Илья!

Ору, наверное, как ненормальный, только пацана и след простыл. На берегу пусто. Меня сносит течением дальше. Гребу руками, пытаясь вернуться на то же место, а потом вижу впереди темное пятно. Двигаюсь туда, пока сердце набирает обороты.

Не успеваю подумать о том, что делать дальше. Хватаю недогероя за кофту и тащу к берегу. Холод обездвиживает конечности. Становится страшно. Какие-то гребаные метры, а сил уже не остается. Еще и мелкая туша прилично тянет. Матерюсь громко, но слышен только хрип и шумное дыхание. Когда до берега остается совсем чуть-чуть, немного расслабляюсь, и вот тут случается то, чего я не ожидал. Ногу сводит судорогой и тут простреливает жгучей болью. Перед глазами